Мы стали просто людьми, надеюсь, нам
удастся остаться людьми до конца.
- Так что же: так и жить в беде? Ничего себе жизнь!
- Почему я стал свободным только здесь? В горе, в отчаянии, в страхе
смерти? Наверное, нельзя быть свободным - даже внутренне - под чудовищной
тяжестью государства - монстра. Да, мы к этому так привыкли, что эта
тяжесть кажется нам свободой. Мы ощущаем ее, только когда она чуть
приподнимается с наших плеч, как только в невесомости понимаем, что такое
притяжение планеты. И я думаю о миллиардах людей, вжатых в землю
чудовищной тяжестью чудовищного государства. Кем бы они были, что бы они
смогли, если б убрать или хотя бы ослабить этот гнет?
- Вот вы куда гнете? Ну, не знаю. Ежели эту машинку поломать, так что
от нас останется? Где вы таких дураков найдете, чтоб сами захотели думать?
Вот я... в первый раз пришлось, чтоб за других решать... ох, страшно! Одно
дело, как у нас: машинка крутится, никто ни за что не отвечает... а если
нет? Ну, подумайте! Если нет аппарата - значит, ты уже не винтик, значит,
жить так, чтоб за каждый свой шаг отвечать...
Вот тут его и поймал Майх. Вошел потихоньку - Хэлан и не услышал,
почувствовал, только, что кто-то есть. Ох, черт! Не дай бог, вслух
говорил!
- Ну, чего прячешься? Вылезай!
- Я не прячусь, - сказал Майх. Подошел и сел рядом. - Мешать тебе не
хотел.
- Чему мешать-то?
- Думать. Далеко ты от меня ушел.
- Раньше вышел, - хмуро ответил он. Сидел и без надобности пялился на
стенд, будто Майх и впрямь застукал его на чем-то стыдном.
- Если темп не потеряем, закончим дней через 12. Ты рад?
- Чему?
- Что, еще сердишься?
- Детский разговор, Майх. Сержусь - не сержусь. Что, ты у меня
игрушку забрал? Дело ведь не в том, драться или нет. За что драться?
Майх вдруг улыбнулся.
- А за что драться, Хэл? За жизнь - нельзя. За друзей - нельзя. За
это все - нельзя. Сложновато для меня!
- Неужели?
- Ладно, - сказал Майх. Встал, прошелся по комнате, переключил что-то
на стенде. - Только без подсказок, Хэл. Не люблю в конец задачника
заглядывать. Значит, надо определить цель? Добраться до корабля. Спасти
Лийо и помочь Николу. Все очень просто - до самого Ктена.
- А что тебе Ктен?
- То же, что и тебе, Хэл. Поворот. Только пошли мы в разные стороны.
Разные задачи, понимаешь? Моя - прорваться любой ценой. Никого не жалеть.
Ничего не щадить. В этой драке по-честному нельзя. Как они нас - так и мы
их.
- Удобно.
- Да! - с яростью сказал Майх. - Даже слишком! Ты сравни, что ты
знал, а что я. Ты в этом болоте, как рыба, а я... я чуть не спятил, когда
вы меня мордой... в это!
- Ну да, конечно. Твоя правда. Извини, малыш.
- Погоди. Значит, задача: прорваться. И тут вопрос: зачем? Спасти
Лийо? Невозможно. Здесь мы все трое обречены. Улететь? Ну ладно, летим. А
зачем? Просить помощи? А кто мы такие, чтоб ее просить? Мы что, можем
говорить за всех?
- А ты не переживай, - сказал Хэлан. - Можем и не просить.
- Тогда, выходит, твоя правда: не за что драться!
Хэлан хотел что-то сказать, но Майх не дал:
- Говорю же, погоди! Когда ты меня умыл, я сел и стал думать. Понял:
слишком много нагара, пора продувать дюзы. Куда меня повело? Вроде, не ты
меня, а я тебя за руки должен хватать. Понимаешь: подумал - и сам
удивился. Когда узнал, что ребят убили... я ведь с ними не раз летал...
крепче родства... Когда думал, что Лийо нет... когда нас гоняли, как...
нет, ты пойми: будто так и должно быть. А теперь не могу. Ведь мы ни в чем
не виноваты, черт побери! За что нас так? Почему нас можно убивать, Хэл?
Почему можно, чтобы были и Ктен и Намрон? Почему нужен или не нужен
контакт решают не ученые, а чинуши?
- Ого, сколько "почему"!
- Детские вопросы, да? Иногда полезно задавать такие вопросы. Почему,
едва я родился, моя жизнь была определена? Не умом, не характером - тем,
кем я родился. Почему каждый из нас должен быть подследственным и
поднадзорным в собственном мире?
- Ты гляди, заметил!
- Не надо, Хэл! Просто подумал: а зачем мне куда-то лететь? Помощи
просить не хочу, врать не умею, хвастать нечем. Оно конечно, поглядеть
бы... знаешь, для нашего брата, космача, такой полет... Но ведь ты же не
полетишь?
- Конечно, нет. У меня свой мир есть, буду я по чужим таскаться!
- Думаю: был бы Никол один... но с ним ведь Лийо, он-то может лететь
- нигде нас не осрамит.
- Ох, торопишься, Майх!
- Да нет, не очень. - Поглядел на Хэлана и засмеялся: - Что, не
хочешь в долю брать?
- Доля больно незавидная.
- Какая выйдет. Это ведь и мой мир, Хэл! Почему это ты можешь за него
драться, а я нет?
- Характер драчливый.
- Иди ты со своим характером! - весело сказал Майх. - Куда ты без
меня денешься?
- Никуда, - ответил Хэлан покорно. - Вместе и пропадем. Ты-то себе
хоть эту задачку представляешь?
- Лишь бы ты ее себе представлял. Прокладывай курс, а я тебя мигом
доставлю. Хоть на Ктен, хоть на Авлар...
- Хоть на тот свет. Нашел себе капитана! Первая голова...
- Ну, головы у нас будут. Целый Ктен. И люди будут.
- Целый Авлар?
- Ну, целый - не целый... Хватит меня запугивать, Хэл. Это мое право,
никому его не уступлю.
- Спасибо, Майх, - тихо сказал Хэлан.
Они стояли и глядели друг на друга, и, глядя в эти спокойные, твердые
глаза, он вдруг поверил - впервые - что из этого все-таки что-нибудь
выйдет.
...Прилетели они без оркестра и улетали по-тихому. Все сделали,
прибрали на станции, обработали бумаги консервантом и вышли налегке в
блистательно-мертвый мир.
В последний раз сквозь колкие ледяные острия, сквозь текучий проблеск
рыжих радуг, в последний раз по прозрачно-янтарной тропе, в последний раз
под невидящим взглядом Фаранела.
"В последний раз, - высвистывает птичка в шлеме. - В последний раз, в
последний раз, в последний раз". Веселенькая песня! Второй сезон, как все
в последний раз.
- Майх! - просто, чтобы перебить надоедливый голосок, и без него
тошно. - А может, не будет перехватчиков?
- Вряд ли. Захват бота на Тенаре, самостарт автомата на Ктене,
корабли на Намроне. Цепочка ясная. Ничего Хэл, проскочим.
"Может и проскочим, - подумал он, - не привыкать. А не лежит душа
переть на тот корабль. Повернуть бы - и за дело!"
Он усмехнулся: опять хитришь! Трусишь, брат. Не так страшны
перехватчики и патрули - сам корабль. Это ведь слова: "чужой, чужое",
говорить-то легко, а вот увидеть да почувствовать, как это: чужое, по
правде чужое, не из нашего мира. Тгилом надо быть, чтоб не обделаться. И -
не свернуть.
"Точка опоры"? Да, Кел, опять вы правы, черт вас побери, надоели вы
мне со своей правотой!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55