Человек десять бойцов вскочили из-за сугроба, подбежали к машине. Чуть дальше ещё застучал пулемёт. Там был дот. Бойцы опять залегли. Водитель подвел к доту танк с тыла. Вход в укрепление был закрыт деревянной дверью. Двумя снарядами в дверь гнездо уничтожили. Всё это произошло за какие-то секунды.
– Где вся пехота? – крикнул подполковник бойцам. Их вёл молоденький лейтенант.
– Там, – махнул рукой лейтенант, – напоролись на доты. Они молчали, мы подошли, они и начали косить. Наши гаубицы подтягивают!
Просвистели пули, позади танка застучал пулемёт. Бойцы упали в снег. Немцы в пулемётном гнезде пропустили танк, теперь открыли огонь. Башню развернули и уничтожили гнездо.
– На вокзал все! – приказал Миремской. – По следу нашей машины быстро на вокзал. Там комбрига окружили. По пути в бой не ввязываться!
Танк понёсся по полю. Пули стучали по броне, будто горох. Водитель объезжал убитых. Наконец из-за холмика показалась бронемашина полковника Леонова. Машина стояла, осев в воронку. Километрах в двух позади залёгшей пехоты артиллеристы разворачивали гаубицы. Леонов сидел в воронке, подавал им команды. Миремской спрыгнул к нему. Гаубицы успели сделать два залпа по дотам, когда Леонов закричал в трубку:
– Горенчук, слушай меня! Отставить прежнюю команду! Сейчас одна рота моя пойдёт к станции по железной дороге. Весь дивизион наводи туда! Прикроешь нас, понял? И сопровождай всё время прикрытием, мы по шпалам пойдём!
* * *
Полковник повёл роту к железной дороге. Решил по шпалам, на глазах врагов, прорваться к вокзалу. Это был единственный манёвр, который мог выручить командира корпуса, всю оперативную группу штаба. Танк перевалил через насыпь, шёл справа от неё, готовый прикрыть пехоту с восточной стороны.
Враги бросили к насыпи до роты автоматчиков. Но снаряды отсекали их, солдаты залегли, и гаубицы не давали им подняться. От крайних домиков к насыпи побежала цепь солдат. Гаубицы их тоже отсекли. Наши бойцы уже бежали по шпалам. Падали, споткнувшись, вскакивали и опять бежали.
* * *
А на вокзале танкисты уже покинули машины. Две горели. В остальных кончились снаряды, пулемётные ленты. Отбивались из автоматов и гранатами. Уже с трёх сторон строчили вражеские пулемётчики, поставив пулемёты прямо на снег, на голом месте. Танкисты сидели за машинами. Высунуться из-за машин было невозможно. Казалось, гибель близка. Но вдруг пулемёт возле вокзала замолчал, солдаты убежали за угол. Остальные пулемёты тоже замолчали. Солдаты бежали, пригнувшись, к домам. Танкисты бросились к вокзалу занять там оборону. Заскочив в него, они услышали треск своих автоматов: по путям, вдоль вагонов, бежали наши бойцы.
– Где генерал? – крикнул им боец в халате. Танкисты узнали в бойце полковника Леонова. Полубояров выбежал из вокзала. И тут же на ступеньках они обнялись.
Из района вокзала немцев выбили. Заняли круговую оборону. В это же время в город пробились мотострелки с восточной стороны. Фашистов вытеснили из города, но они не были разгромлены. К тому же с юга к ним подошёл эшелон с подкреплением. Враги решили отбить Кантемировку.
Над городом начали гудеть самолёты. Но их с земли не было видно: густой морозный туман висел над домами. Самолёты летали туда и сюда над городом, в стороне от него. Лётчики даже не могли, видимо, разглядеть, где город.
Батарея наших зениток расположилась на городской площади. Зенитки готовы были открыть огонь, но самолёты покружили и улетели.
Занять оборону вокруг всего города корпус, конечно, не мог. Для этого надо очень много пехотинцев. Ясно, что местность немцы хорошо знали. По задворкам, незащищённым улицам просачивались в город, соединялись. И одна из групп врагов вырвалась к площади.
Танкисты, мотострелки перекрывали улицы. На площади были одни зенитчики. Они схватились за автоматы. Один из наводчиков – фамилия его была Зубанов – не растерялся, быстро опустил ствол вниз. И начал палить из зенитки вдоль улицы по пехоте врага. Потом подоспели танки, атаку на этом участке отбили.
К ночи Кантемировка была освобождена полностью. Полубояров радировал об этом в штаб 6-й армии, попросил, чтоб срочно и как можно быстрей перебросили в Кантемировку войска.
Таким образом, вырвавшись вперёд, корпус разрезал 8-ю армию врага на две части. Тем самым обеспечил успешное наступление своей 6-й армии и прикрыл с запада правый фланг Юго-Западного фронта.
К этому времени армии фельдмаршала Манштейна были отброшены от Сталинграда. Прорваться к Паулюсу им не удалось.
26 января в Сталинграде наши танкисты прорвались к Мамаеву кургану. Соединились с защитниками Сталинграда.
– Теперь понимаешь, в чём дело? – говорил дедушка. – А ты всё: «Где Якин? Где ты был, дедушка?» Я же тебе не про себя рассказываю и не только про Якина и Павла Никитина. Я тебе про всех танкистов наших говорю. Про всю обстановку тогдашнюю. Вот и слушай, не перебивай. Тогда всё поймёшь. Ну, а наш семнадцатый танковый корпус потом, двадцать девятого января тысяча девятьсот сорок третьего года, приказом Главнокомандующего был переименован в 4-й гвардейский Кантемировский корпус. За храбрость и мужество…
Победным маршем
Покуда подходили к Кантемировке части шестой армии, танкисты организовали в городе госпиталь. Интенданты переписывали трофеи. На вокзале захватили тогда пять эшелонов с продуктами, боеприпасами и с пушками разных калибров. Дедушкина ремонтная база расположилась вблизи вокзала. Ремонтировали танки. В корпусе были теперь только знаменитые тридцатьчетверки и лёгкие танки Т-70.
По первоначальному плану наши танкисты должны были устремиться к станции Миллерово. Обойти её с запада. С востока подойдёт 18-й танковый корпус, а по фронту ударят части 1-й гвардейской армии. Но потом план изменился. Потому что 8-я итальянская армия была быстро разгромлена. Командование наше решило, что корпус вполне может действовать самостоятельно. Его даже стали называть «тыловым», потому что действовал он в тылу врага.
Едва пехота пришла в Кантемировку, корпус двинулся на Старобельск. Теперь уж, как говорят военные, танкисты вышли на оперативный простор. Сильных укреплений на пути не было. А если б и встретились, танкисты могли обойти их. Голая заснеженная степь кругом. Впереди несутся на машинах разведчики. Снежные вихри вьются за машинами. Бригады врезались в тыл противника.
Правее отступала, огрызаясь, 24-я танковая дивизия врага. Она прикрывала бегущие части 8-й итальянской армии.
Вдруг командир корпуса получил по радио сообщение:
– Левее дороги появились отступающие вражеские части!
Рота машин отделялась от колонны, скрывалась за заснеженными холмами. Через какое-то время командир корпуса услышал донесение по радио:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
– Где вся пехота? – крикнул подполковник бойцам. Их вёл молоденький лейтенант.
– Там, – махнул рукой лейтенант, – напоролись на доты. Они молчали, мы подошли, они и начали косить. Наши гаубицы подтягивают!
Просвистели пули, позади танка застучал пулемёт. Бойцы упали в снег. Немцы в пулемётном гнезде пропустили танк, теперь открыли огонь. Башню развернули и уничтожили гнездо.
– На вокзал все! – приказал Миремской. – По следу нашей машины быстро на вокзал. Там комбрига окружили. По пути в бой не ввязываться!
Танк понёсся по полю. Пули стучали по броне, будто горох. Водитель объезжал убитых. Наконец из-за холмика показалась бронемашина полковника Леонова. Машина стояла, осев в воронку. Километрах в двух позади залёгшей пехоты артиллеристы разворачивали гаубицы. Леонов сидел в воронке, подавал им команды. Миремской спрыгнул к нему. Гаубицы успели сделать два залпа по дотам, когда Леонов закричал в трубку:
– Горенчук, слушай меня! Отставить прежнюю команду! Сейчас одна рота моя пойдёт к станции по железной дороге. Весь дивизион наводи туда! Прикроешь нас, понял? И сопровождай всё время прикрытием, мы по шпалам пойдём!
* * *
Полковник повёл роту к железной дороге. Решил по шпалам, на глазах врагов, прорваться к вокзалу. Это был единственный манёвр, который мог выручить командира корпуса, всю оперативную группу штаба. Танк перевалил через насыпь, шёл справа от неё, готовый прикрыть пехоту с восточной стороны.
Враги бросили к насыпи до роты автоматчиков. Но снаряды отсекали их, солдаты залегли, и гаубицы не давали им подняться. От крайних домиков к насыпи побежала цепь солдат. Гаубицы их тоже отсекли. Наши бойцы уже бежали по шпалам. Падали, споткнувшись, вскакивали и опять бежали.
* * *
А на вокзале танкисты уже покинули машины. Две горели. В остальных кончились снаряды, пулемётные ленты. Отбивались из автоматов и гранатами. Уже с трёх сторон строчили вражеские пулемётчики, поставив пулемёты прямо на снег, на голом месте. Танкисты сидели за машинами. Высунуться из-за машин было невозможно. Казалось, гибель близка. Но вдруг пулемёт возле вокзала замолчал, солдаты убежали за угол. Остальные пулемёты тоже замолчали. Солдаты бежали, пригнувшись, к домам. Танкисты бросились к вокзалу занять там оборону. Заскочив в него, они услышали треск своих автоматов: по путям, вдоль вагонов, бежали наши бойцы.
– Где генерал? – крикнул им боец в халате. Танкисты узнали в бойце полковника Леонова. Полубояров выбежал из вокзала. И тут же на ступеньках они обнялись.
Из района вокзала немцев выбили. Заняли круговую оборону. В это же время в город пробились мотострелки с восточной стороны. Фашистов вытеснили из города, но они не были разгромлены. К тому же с юга к ним подошёл эшелон с подкреплением. Враги решили отбить Кантемировку.
Над городом начали гудеть самолёты. Но их с земли не было видно: густой морозный туман висел над домами. Самолёты летали туда и сюда над городом, в стороне от него. Лётчики даже не могли, видимо, разглядеть, где город.
Батарея наших зениток расположилась на городской площади. Зенитки готовы были открыть огонь, но самолёты покружили и улетели.
Занять оборону вокруг всего города корпус, конечно, не мог. Для этого надо очень много пехотинцев. Ясно, что местность немцы хорошо знали. По задворкам, незащищённым улицам просачивались в город, соединялись. И одна из групп врагов вырвалась к площади.
Танкисты, мотострелки перекрывали улицы. На площади были одни зенитчики. Они схватились за автоматы. Один из наводчиков – фамилия его была Зубанов – не растерялся, быстро опустил ствол вниз. И начал палить из зенитки вдоль улицы по пехоте врага. Потом подоспели танки, атаку на этом участке отбили.
К ночи Кантемировка была освобождена полностью. Полубояров радировал об этом в штаб 6-й армии, попросил, чтоб срочно и как можно быстрей перебросили в Кантемировку войска.
Таким образом, вырвавшись вперёд, корпус разрезал 8-ю армию врага на две части. Тем самым обеспечил успешное наступление своей 6-й армии и прикрыл с запада правый фланг Юго-Западного фронта.
К этому времени армии фельдмаршала Манштейна были отброшены от Сталинграда. Прорваться к Паулюсу им не удалось.
26 января в Сталинграде наши танкисты прорвались к Мамаеву кургану. Соединились с защитниками Сталинграда.
– Теперь понимаешь, в чём дело? – говорил дедушка. – А ты всё: «Где Якин? Где ты был, дедушка?» Я же тебе не про себя рассказываю и не только про Якина и Павла Никитина. Я тебе про всех танкистов наших говорю. Про всю обстановку тогдашнюю. Вот и слушай, не перебивай. Тогда всё поймёшь. Ну, а наш семнадцатый танковый корпус потом, двадцать девятого января тысяча девятьсот сорок третьего года, приказом Главнокомандующего был переименован в 4-й гвардейский Кантемировский корпус. За храбрость и мужество…
Победным маршем
Покуда подходили к Кантемировке части шестой армии, танкисты организовали в городе госпиталь. Интенданты переписывали трофеи. На вокзале захватили тогда пять эшелонов с продуктами, боеприпасами и с пушками разных калибров. Дедушкина ремонтная база расположилась вблизи вокзала. Ремонтировали танки. В корпусе были теперь только знаменитые тридцатьчетверки и лёгкие танки Т-70.
По первоначальному плану наши танкисты должны были устремиться к станции Миллерово. Обойти её с запада. С востока подойдёт 18-й танковый корпус, а по фронту ударят части 1-й гвардейской армии. Но потом план изменился. Потому что 8-я итальянская армия была быстро разгромлена. Командование наше решило, что корпус вполне может действовать самостоятельно. Его даже стали называть «тыловым», потому что действовал он в тылу врага.
Едва пехота пришла в Кантемировку, корпус двинулся на Старобельск. Теперь уж, как говорят военные, танкисты вышли на оперативный простор. Сильных укреплений на пути не было. А если б и встретились, танкисты могли обойти их. Голая заснеженная степь кругом. Впереди несутся на машинах разведчики. Снежные вихри вьются за машинами. Бригады врезались в тыл противника.
Правее отступала, огрызаясь, 24-я танковая дивизия врага. Она прикрывала бегущие части 8-й итальянской армии.
Вдруг командир корпуса получил по радио сообщение:
– Левее дороги появились отступающие вражеские части!
Рота машин отделялась от колонны, скрывалась за заснеженными холмами. Через какое-то время командир корпуса услышал донесение по радио:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27