ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Долгое и нудное препирательство, в котором армейцы требовали все ресурсы бросить на обеспечение противодесантной обороны Приморья, командиры крейсеров рвались в море, побегать на коммуникациях японцев, а портовое начальство осаживало их, указывая на недостаток запасов угля и слабость ремонтной базы, было неожиданно прервано вбежавшим в залу лейтенантом с "России".
– Господа, у нас на радиотелеграфе уже с пол часа кто-то упорно требует выслать лоцмана для проводки в порт через минные поля.
– И кто же это может быть, японцы? Дождались таки? - Сразу же взвился командир гарнизона.
– А может, какой угольщик блокаду прорвал? - С надеждой в голосе на грядущие рейды пробормотал командир "Громобоя" Николай Дмитриевич Дабич.
Запыхавшийся лейтенант Петров 10-й пожал плечами:
– Не могу знать, но творится что-то весьма странное. Половина отметок от станции типа Попова-Дюкрете, что мы используем. Вторая половина - явно Маркони, то есть вроде как японцы, они еще не все "Телефункеном" заменили. Но самое странное, что подписаны телеграммы "Варягом" и "Корейцем"! Чего уж никак быть не может.
Дружно сорвавшись с мест, господа генералы и капитаны кинулись приводить Владивосток и флот в боевую готовность для отражения атаки коварного врага.
Ближе к обеду, когда орудия крепости и крейсеров ВОКа были заряжены и наведены в сторону моря, на горизонте показались силуэты четырех кораблей. Все это время с моря шли истошные просьбы, приказы а позже и угрозы с одним смыслом - вышлите на миноносце или хоть на чем лоцмана. Но никто в крепости не хотел брать на себя ответственность за выходящие за рамки обыденности действия, и телеграммы одна за одной оставались без ответа. Постояв с пол часа в виду крепости, корабли медленно, в строю кильватера потянулись ко входу в бухту Золотой Рог. Первым шел какой-то транспорт (несмотря на отчаяные вопли капитана "Мари-Анны", что он не подписывался идти первым по минному заграждению, Балк ответил, что русские, как настоящие джентльмены, всегда пропускают дам вперед, так что "Мари-Анне" придется идти первой). В крейсере, идущем за ним, после уменьшения дистанции до шести миль наблюдатели на Русском острове опознали "Варяг". Но вот за "Варягом"…
В русском флоте не было ничего похожего. Хотя эта парочка явно итальянской постройки и шла под русским флагом, тут чувствовался какой-то подвох. Артиллеристы были готовы открыть огонь, как только дистанция сократится до сорока кабельтовых, дальше орудия крепости ну не то чтобы совсем не могли стрелять, снаряды бы долетели и дальше, проблемы были с попаданиями, а также с тем, что никто в мирное время не учился вести огонь на такие дистанции.
Как будто зная об этом (впрочем, "как-будто" в случае с Петровичем можно опустить), неизвестные корабли нагло отдали якоря в пяти с половиной милях от берега. Один из них передал очередную телеграмму, причем матрос, принесший ее со станции телеграфа "Рюрика" господам офицерам, старательно, но безуспешно пытался сдержать неподобающую ухмылку. Лица офицеров, читавших и молча передававших ее друг другу, слегка краснели. Общее мнение выразил командир крейсера Трусов:
– Похоже, это все же не японцы. Так могут лаяться только наши, этому научиться нельзя. Это у нас врожденное.
Почему-то подлинного текста телеграммы для истории не сохранилось. Даже журналы приема телеграмм на станциях радиотелеграфа Владивостока и крейсеров каким-то загадочным образом потеряли страницы, на которых она была записана. Но со слов очевидцев, если опустить крепкие выражения, из которых она состояла на девять десятых, то смысл ее сводился к следующему - "просьба тугодумам из крепости Владивосток не стрелять еще пол часа, я выхожу на катере для опознания. Руднев". Действительно, с одного из броненосных крейсеров спустили паровой катер, он подобрал кого-то с борта "Варяга" и понесся к берегу.
Через двадцать минут на пристани, вырываясь из объятий офицеров, смущенный Руднев пытался отдавать приказания о вводе в порт его кораблей, о необходимости приведения в готовность сухого дока и скорейшей постановки в него "Варяга", о неизбежном набеге Каммимуры и мерах по его отражению, но его никто не слушал. Его и прибывших с ним офицеров на руках отнесли в офицерское собрание, навстречу кораблям его отряда бросились два номерных миноносца, которые развели пары для атаки японцев, но теперь выполняли более приятную роль почетного эскорта.
Через три часа, уже в сумерках, когда "Варяг", "Кореец" и "Сунгари" заняли наконец свои места на рейде, а их команды почти в полном составе выстроились на берегу, перед ними появился слегка пьяный Руднев.
– Господа офицеры, братцы матросы, мои боевые товарищи. Мы с вами совершили то, что сделать было практически невозможно. Мы не только сократили линейный флот Японии на три единицы, мы еще и увеличили наш, русский, на парочку. Я лично буду просить императора о наградах для каждого участника нашего похода. А пока я отпускаю все команды, за исключением дежурной смены, на берег на два дня. И если хоть в каком кабаке, ресторане или борделе вам хоть кто-то заикнется про деньги, я прикажу разнести этот гадючник из главного калибра, который вы своими руками подарили России! Разойдись и гуляй, ребята!!!
С громогласным "Ура!!!", сломав строй, команды бросились сначала качать капитана, а потом волной растеклись по злачным местам города. Рестораны и салоны для господ офицеров, кабаки и дома попроще для матросов и кондукторов.
В следующие два дня японцы могли бы взять Владивосток силами одного батальона. Ибо трезвых в городе практически не было.
1. Все русские броненосцы с таким расположение артиллерии были заперты в Порт-Артуре. Из находившихся во Владивостоке крейсеров орудийными башнями мог похвастаться только "Богатырь". Так что ошибку японского командира можно понять и простить.
2. Балк практически дословно цитирует Хайнлайна, "Звездная пехота". Наверное, читал в детстве, фраза понравилась и запомнилась.
Глава 9. Приходите, гости дорогие.
Владивосток. Февраль 1904 года.
Похмелье. Воистину именно ты есть истинная национальная русская болезнь. А вовсе не пьянство, как считаем малопьющее интеллигентское меньшинство. Тяжело выходить из двухдневного празднования, причем когда оно тобой по-настоящему заслужено. Утром в голове одна мысль - надо поправить здоровье. А то калейдоскоп образов вчерашней (или позавчерашней?) пьянки высшего офицерского состава Владивостокского отряда крейсеров начинает снова вращаться, сменяться вечерними песнями Балка под гитару в кругу открывших рты офицеров, или видом пока еще трезвых варяжцев, строем марширующих от порта с песней… Кстати, что интересно, ведь неплохо прошли, хотя по морской традиции шагистику ненавидят и презирают все, от старшего офицера до последнего кочегара.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91