Я тут намедни добыл чертежи "России", "Громобоя", "Рюрика" и немного их изнасиловал, приведя к виду, к которому их в нашей истории привели после Русско-Японской войны… Ну, с учетом местных реалий, естественно. Нашего "Варяга" тоже не забыл, естественно. Глянешь?
После утвердительного кивка Балка Руднев смел со стола все лишнее и зашуршал чертежами, пестревшими карандашными пометками.
– Ну ты гигант… Когда только успел? Но как же с перегрузкой быть? Ты уверен, что со всей этой фигней корабль вообще от стенки отойдет, а не потонет, как чугунная баба? На "Варяг" всунул дополнительные две восьмидюймовки, кстати, где ты их вообще возьмешь?
Следующие полчаса оба говоривших долго и нудно спорили о расположении дополнительных орудий, навеске брони в оконечностях, а уж спор о том, сколько орудий противоминнго калибра можно выкинуть без риска остаться голыми перед миноносцами противника вообще чуть не дошел до драки. Однако на высшей ноте спора Балк как-то сник и неожиданно пошел на попятный.
– Ну, тут тебе и флаг в руки, а я, наверное, своим прямым делом займусь, если позволишь. А то по морским делам я тебе все равно особо ничем помочь не в состоянии, а ручки мои шаловливые того, чешутся.
– Не понял… Ты чего удумал-то? Меня бросить?
– Ладно, не пропадешь, чай не маленький. Даже Вадик в Питере выжил, не съели, да еще и к телу Николашки пробился и влиянием там пользуется. А уж ты во Владике, да после того, как тебя официально назначили командующим всего, что тут есть, и подавно не пропадешь. А мне надо завоевывать авторитет не во флоте - тут есть ты, а в армии. Ну и есть кое-какие мысли в тему, вот смотри, я тут тоже на твои чертежные потуги глядя, кое-что набросал… Как тебе идея создания сухопутного аналога "Варяга"?
– Ты, по-моему, как-то слишком серьезно воспринял анекдот про подводную лодку в степях Украины…
В ответ Балк с хитрой усмешкой вытащил из портфеля свои собственные чертежи и разложил их поверх Рудневских.
– Ну, не ты один бумагу марал.
Карпышев долго и внимательно рассматривал наброски Балка, а потом спросил.
– Что это такое и причем тут "Варяг"?
– Петрович, ты мне совсем трезвым не нравишься. Это проект бронепоезда, на котором я буду совершать геройские подвиги под Порт-Артуром. Мне все одно во флоте делать нечего, это твоя епархия, тут ТЫ при делах. Но вот пообщавшись с местными сухопутными офицерами, я понял - что там, в армии то бишь, я нужнее. Прикинь - они же не только про танки еще не знают, они даже идею обороны с организацией нормального флангового огня еще не поняли!
На лице Балка возникло мечтательно выражение, как будто он уже косил из Максима густые цепи японских солдат именно с фланга, когда одна пуля может свалить до трех солдат.
В реальность его вернуло ехидное замечание все еще не врубившегося Карпышева:
– А бронепоезд-то зачем? Чтобы сподручнее было на нем во фланг заезжать, попутно прокладывая колею железки?
Тяжело вздохнув и мысленно закатив глаза к потолку по поводу очевидного скудоумия своего трезвого командира, Балк начал подробно разъяснять идею использования бронепоезда против неподготовленного противника. Спустя пяток минут Руднев, наконец, оценил идею настолько, что согласился отпустить от себя второго современника.
– Но только без помощи Вадика ни фига у тебя, Вася, не выйдет. Интересно, как он там в Питере, крыса медицинская?
– Так он же еще вчера на телеграф прислал отчет о своих действиях, неужто я тебе не говорил? Адресован Балку или Рудневу, меня первым нашли, вот и отдали…
– Может, и говорил, но я вчера и родную мать, встретив тут, на улице, не узнал бы - весь день на нервах, придет Камми или нет… Так что там наш засланец в высшие сферы пишет?
– Щас почитаем, только ты мне скажи, ты про то, что с командой "Корейца" в Чемульпо творится, тоже не в курсе?
– У НАС их отпустили под подписку о неучастии в войне, как и команду "Варяга". А что тут? Ну не надо на меня смотреть укоризненными глазами старшего брата, не надо. Реально времени не было газеты читать.
– Все же о боевых товарищах мог бы и побеспокоится… Ладно, на первый раз прощаю, - Балк легко и непринужденно уклонился от брошеного в его голову карандаша, - В общем, нашла коса на камень. Сначала японцы неделю требовали выдать им Беляева для расследования его поведения в бою. Он их с борта "Паскаля" послал куда подальше, командир "Паскаля" его поддержал, мол, нейтральный стационер. Теперь они бы и рады, чтобы он убрался из Чемульпо под ту самую подписку - у него очередь из журналистов на интервью на полгода вперед. А японцам лишнее освещение того, что они там делают, с Беляевскими комментариями, ни к чему. Но теперь уже уперся Беляев - как узнал, какой "Кореец" стоит во Владивостоке, дал слово чести - пока идет война, он подписку не даст. Патовая ситуация, понимаешь…
– Вот уж этот пат разрешить проще простого - я не знаю, что с теми японцами делать, что мы на "Ниссине" с "Кассугой" взяли, ну и с экипажами рыбаков и пароходов, что нам подвернулись. Вот и предложим в газете поменять всех на всех, безо всяких условий. Заодно и твой Секаи вернется домой. Как с ним, до чего договорились?
– Ну, если вкратце, то императора он предавать, конечно, не будет, но предложение взаимовыгодного мира с небольшими взаимными уступками ради прекращения вонйны его заинтересовало. Но его голос в Японии далеко не решающий…
– Ну, это уже как рекламировать. Так что там наш Вадик пишет, за "Манчжура" не кается, небось?
Доктор Вадик Калиостро Шанхай, Порт-Артур, Петербург.
– Ну всё! Кажется, прорвались. Курс - норд, скорость - одиннадцать, - произнёс командир "Манчжура" Кроун. В неосвещённой рубке вслед за всеобщим вздохом облегчения раздался грохот - доктор Банщиков в буквальном смысле упал в объятия Морфея.
Что ж удивительного? Двое суток перед переносом - на кофеине, зазубривая тексты и факты; перенос и очередная бессонная ночь - в попытке освоиться в новом теле и на новом месте; нелицеприятное объясение с Петровичем, блин, этот Кроун с таким уважением косился на его синяки, знал бы он, кто и за что их наставил; ночная писанина, когда опыт и воспоминания всех трех иновременян надо было дозированно разложить по папкам - что надо выдать Алекссеву, чтобы отпустил в Питер и выделил срочный поезд, что Макарову, чтоб не потоп на "Петропавловске", а что самому Николаю Второму, чтобы проникся значимостью неизвестного доктора и ел у него с руки; двадцать восемь бессонных часов на катере в окружении бредящих раненых, за которыми надо было ухаживать, а это далеко не привычная практика в чистой больнице, только опыт реального Банщикова и выручил; двенадцать часов в Шанхае - устройство пациентов в госпиталя и мучительное ожидание "откликнется ли венценосец?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
После утвердительного кивка Балка Руднев смел со стола все лишнее и зашуршал чертежами, пестревшими карандашными пометками.
– Ну ты гигант… Когда только успел? Но как же с перегрузкой быть? Ты уверен, что со всей этой фигней корабль вообще от стенки отойдет, а не потонет, как чугунная баба? На "Варяг" всунул дополнительные две восьмидюймовки, кстати, где ты их вообще возьмешь?
Следующие полчаса оба говоривших долго и нудно спорили о расположении дополнительных орудий, навеске брони в оконечностях, а уж спор о том, сколько орудий противоминнго калибра можно выкинуть без риска остаться голыми перед миноносцами противника вообще чуть не дошел до драки. Однако на высшей ноте спора Балк как-то сник и неожиданно пошел на попятный.
– Ну, тут тебе и флаг в руки, а я, наверное, своим прямым делом займусь, если позволишь. А то по морским делам я тебе все равно особо ничем помочь не в состоянии, а ручки мои шаловливые того, чешутся.
– Не понял… Ты чего удумал-то? Меня бросить?
– Ладно, не пропадешь, чай не маленький. Даже Вадик в Питере выжил, не съели, да еще и к телу Николашки пробился и влиянием там пользуется. А уж ты во Владике, да после того, как тебя официально назначили командующим всего, что тут есть, и подавно не пропадешь. А мне надо завоевывать авторитет не во флоте - тут есть ты, а в армии. Ну и есть кое-какие мысли в тему, вот смотри, я тут тоже на твои чертежные потуги глядя, кое-что набросал… Как тебе идея создания сухопутного аналога "Варяга"?
– Ты, по-моему, как-то слишком серьезно воспринял анекдот про подводную лодку в степях Украины…
В ответ Балк с хитрой усмешкой вытащил из портфеля свои собственные чертежи и разложил их поверх Рудневских.
– Ну, не ты один бумагу марал.
Карпышев долго и внимательно рассматривал наброски Балка, а потом спросил.
– Что это такое и причем тут "Варяг"?
– Петрович, ты мне совсем трезвым не нравишься. Это проект бронепоезда, на котором я буду совершать геройские подвиги под Порт-Артуром. Мне все одно во флоте делать нечего, это твоя епархия, тут ТЫ при делах. Но вот пообщавшись с местными сухопутными офицерами, я понял - что там, в армии то бишь, я нужнее. Прикинь - они же не только про танки еще не знают, они даже идею обороны с организацией нормального флангового огня еще не поняли!
На лице Балка возникло мечтательно выражение, как будто он уже косил из Максима густые цепи японских солдат именно с фланга, когда одна пуля может свалить до трех солдат.
В реальность его вернуло ехидное замечание все еще не врубившегося Карпышева:
– А бронепоезд-то зачем? Чтобы сподручнее было на нем во фланг заезжать, попутно прокладывая колею железки?
Тяжело вздохнув и мысленно закатив глаза к потолку по поводу очевидного скудоумия своего трезвого командира, Балк начал подробно разъяснять идею использования бронепоезда против неподготовленного противника. Спустя пяток минут Руднев, наконец, оценил идею настолько, что согласился отпустить от себя второго современника.
– Но только без помощи Вадика ни фига у тебя, Вася, не выйдет. Интересно, как он там в Питере, крыса медицинская?
– Так он же еще вчера на телеграф прислал отчет о своих действиях, неужто я тебе не говорил? Адресован Балку или Рудневу, меня первым нашли, вот и отдали…
– Может, и говорил, но я вчера и родную мать, встретив тут, на улице, не узнал бы - весь день на нервах, придет Камми или нет… Так что там наш засланец в высшие сферы пишет?
– Щас почитаем, только ты мне скажи, ты про то, что с командой "Корейца" в Чемульпо творится, тоже не в курсе?
– У НАС их отпустили под подписку о неучастии в войне, как и команду "Варяга". А что тут? Ну не надо на меня смотреть укоризненными глазами старшего брата, не надо. Реально времени не было газеты читать.
– Все же о боевых товарищах мог бы и побеспокоится… Ладно, на первый раз прощаю, - Балк легко и непринужденно уклонился от брошеного в его голову карандаша, - В общем, нашла коса на камень. Сначала японцы неделю требовали выдать им Беляева для расследования его поведения в бою. Он их с борта "Паскаля" послал куда подальше, командир "Паскаля" его поддержал, мол, нейтральный стационер. Теперь они бы и рады, чтобы он убрался из Чемульпо под ту самую подписку - у него очередь из журналистов на интервью на полгода вперед. А японцам лишнее освещение того, что они там делают, с Беляевскими комментариями, ни к чему. Но теперь уже уперся Беляев - как узнал, какой "Кореец" стоит во Владивостоке, дал слово чести - пока идет война, он подписку не даст. Патовая ситуация, понимаешь…
– Вот уж этот пат разрешить проще простого - я не знаю, что с теми японцами делать, что мы на "Ниссине" с "Кассугой" взяли, ну и с экипажами рыбаков и пароходов, что нам подвернулись. Вот и предложим в газете поменять всех на всех, безо всяких условий. Заодно и твой Секаи вернется домой. Как с ним, до чего договорились?
– Ну, если вкратце, то императора он предавать, конечно, не будет, но предложение взаимовыгодного мира с небольшими взаимными уступками ради прекращения вонйны его заинтересовало. Но его голос в Японии далеко не решающий…
– Ну, это уже как рекламировать. Так что там наш Вадик пишет, за "Манчжура" не кается, небось?
Доктор Вадик Калиостро Шанхай, Порт-Артур, Петербург.
– Ну всё! Кажется, прорвались. Курс - норд, скорость - одиннадцать, - произнёс командир "Манчжура" Кроун. В неосвещённой рубке вслед за всеобщим вздохом облегчения раздался грохот - доктор Банщиков в буквальном смысле упал в объятия Морфея.
Что ж удивительного? Двое суток перед переносом - на кофеине, зазубривая тексты и факты; перенос и очередная бессонная ночь - в попытке освоиться в новом теле и на новом месте; нелицеприятное объясение с Петровичем, блин, этот Кроун с таким уважением косился на его синяки, знал бы он, кто и за что их наставил; ночная писанина, когда опыт и воспоминания всех трех иновременян надо было дозированно разложить по папкам - что надо выдать Алекссеву, чтобы отпустил в Питер и выделил срочный поезд, что Макарову, чтоб не потоп на "Петропавловске", а что самому Николаю Второму, чтобы проникся значимостью неизвестного доктора и ел у него с руки; двадцать восемь бессонных часов на катере в окружении бредящих раненых, за которыми надо было ухаживать, а это далеко не привычная практика в чистой больнице, только опыт реального Банщикова и выручил; двенадцать часов в Шанхае - устройство пациентов в госпиталя и мучительное ожидание "откликнется ли венценосец?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91