И когда Фусо створился с Ариаке Мару - в нас попал единственный 10" снаряд (видимо перелетом, целились в транспорт). Снаряд попал в дымовую трубу и не разорваршись снес ее за борт. Корабль стал резко терять ход, из кочегарок повалил дым и пар, практически все кочегары были обожжены или отравились дымом. Неприятным последствием этого было то, что шедший за нами Конго не успел отвернуть и навалился нам на корму, ничего правда не повредив ни нам ни себе, но своим корпусом он раздавил паровые катера, буксируемые за Фусо для спасения экипажа. Но отсутствие пути к спасению только вдохновило экипаж биться до конца! Чем больше потери, тем более сладка победа! Наш доблестный командир был контужен, однако он быстро разобрался в обстановке и отдал приказ - подносчикам снарядов спуститься в кочегарки и поддерживать ход. Т.к. во избежание взрывов и пожаров мы не скапливали запас снарядов у орудий, а экипаж был сокращен до минимума, то ушедших в кочегарки подносчиков заменить было некем и Фусо почти прекратил огонь. Но это было к лучшему. Отсутствие вспышек от выстрелов и черный дым, валящий из того места, где раньше была дымовая труба сделали нас почти невидимыми! Из-за этой неразберихи наш строй несколько нарушился, ход Фусо упал до 4 узлов, за нами продолжал идти в кильватер только Конго, но мы продолжали двигаться к цели и русские упустили нас из виду! Транспорт Чийо Мару взял левее, видимо рассчитывая под шумок пробраться к фарватеру вдоль Тигрового полуострова, однако к сожалению он наткнулся на какое-то подводное препятствие и получил пробоину (затопленный накануне по приказу Макарова пароход Харбин для затруднения действий брандеров, прим.Ред) и был вынужден включить прожектор, чтоб разобраться с обстановкой и сразу же привлек к себе внимание береговых батарей, после чего у тяжело груженого Чийо Мару не было шансов (Чийо Мару затонул рядом с Харбин, прим. Ред). Внезапно луч прожектора электрического утеса осветил концевой Хией, батарея вновь открыла огонь и Хией сразу потерял ход и затем избиваемый 10" снарядами начал медленно тонуть (после первого попадания в Хией у него самопроизвольно отдался якорь, корвет потерял ход - мощности не хватило волочить по дну якорь, поднять его уже не могли, а расклепать цепь не успели, при приближении русских истребителей неподвижный Хией во избежание захвата в плен затопился, прим. Ред).
Мы уже прошли Электрический утес как по нам открыла огонь батарея Золотой горы (11" мортиры, батарея N13, прим.ред). Если не считать вой, подобный вою тысячи демонов, зрелище медленно летящей 11" бомбы (так в то время называли снаряды крупнокалиберных орудий, прим.ред) на фоне звездного неба так величественно, что хотелось отстраниться от всего и написать хоку по этому поводу, однако я пересилил себя и продолжил вычисление нашего положения, чтоб вовремя дать команду к отдаче якоря и затоплению. Русские в очередной раз подтвердили, что стрелять они не умеют, они не брали упреждение на наш ход и бомбы падали в кильватер Фусо. К сожалению случайная бомба попала в палубу шедшего за нами Конго. Все было кончено за несколько минут. Он окутался клубами дыма и пара, потерял управления и быстро кренясь ушел влево и затонул у подножья Золотой горы.
Но наш старый верный Фусо, олицитворяя собой сам дух Японии, продолжал неуклонно двигаться к цели. (Фусо - одно из поэтических названий Японии, прим. Ред). Впереди показался русский крейсер типа Паллада (на самом деле однотипный Диана, прим. Ред), он осыпал нас снарядами, вывел из строя почти всех на верхней палубе, но не мог пробить нашу бортовую броню, усиленную бетоном! Правда от сотрясений появилась течь в старом корпусе, но это уже было не важно. Произведя последний раз триангуляцию я поклонился нашему доблестному командиру и сказал: "Пора". Мы отдали якорь, машинами развернулись поперек фарватера, стравили пар с котлов и открыли кингстоны. Дело было сделано. Теперь осталось умереть достойно! (Като-Сан подтвердил свою квалификацию штурмана, место затопления было выбрано очень удачно, прим.Ред)
Но теперь этот чертов прилив нам мешал! Корабль погружался слишком медленно и никак не ложился на дно. В это время неизвестно откуда появился русский портовый буксир и с разгона ударил нас носом в борт (это был портовый буксир Силач, который стоял у прохода на внешний рейд с одним работающим котлом, т.к. утром планировалось отправить его к месту гибели Боярина с целью съема 120 мм орудий с боезапасом и других ценных вещей, как только началась стрельба Силач развел пары и вышел под берегом вдоль Тигрового полуострова в проход, чтоб при надобности оказать помощь нашим поврежденным кораблям, увидев же вражеский броненосец на фарватере командир Силача принял единственно верное решение - пожертвовать буксиром, но предотвратить закупоривание канала. За этот бой Балк получил Георгия 4 степени, Силач с затопленной носовой частью - спасло то, что буксир имел усиленную носовую часть, т.к. по совместительству он был и портовым ледоколом, смог добраться затем до ПА, а после заведения пластыря - ушел в док в Дальнем на ремонт, прим.Ред) затем видимо соорентировавшись в обстановке уперся нам в корму и начал разворачивать вдоль фарватера одновременно выталкивая Фусо к кромке канала, ему мешал только наш якорь.
Нужно было что-то предпринимать. И наш отважный командир приказал взять этот русский буксир на абордаж. Но было поздно, Аматерасу Оми -ками видимо оставила нас, этот чертов русский крейсер уже подошел к нам на 3 кабельтова и застопорил ход, как только наша абордажная команда (все кто остался в живых) появилась на верхней палубе - смел нас пулеметным огнем. Я был тяжело ранен и потерял сознание. Очнулся только в русском госпитале. Жизнь легка как пушинка - долг тяжелей чем гора. Мы до конца выполнили свой долг, как я узнал в госпитале - русская эскадра оказалась запертой в гавани! (Силач все-таки смог вытолкать Фусо к краю канала, до того как броненосец лег на дно, и хотя ширины канала было недостаточно для броненосцев, крейсера могли проходить, прим.Ред.). Теперь дело было за армией - уничтожить с берега русские корабли в этой мышеловке!
1. 8 марта по григорианскому календарю.
2. Контрминоносец, он же истребитель, он же дестроер, он же эсминец, он же "большой" миноносец. Когда в конце XIX-го века для флотов мира стало очевидно, что маленькие, но кусачие миноносцы на самом деле опасны для крупных кораблей, встал вопрос об их защите. Лучшим средством для этого были признаны более крупные миноносцы с сильной артиллерией. Кроме охраны своих, им вменялось в обязаности и атаки чужих крупных кораблей, поэтому де факто они просто стали чуть более крупными миноносцами, и со временем полностью вытеснили своих мелких коллег.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91