Люди сталкивались на переходах, показывали пальцами в разных направлениях, никто не понимал, куда следует бросаться в первую очередь. Сахаал наблюдал с развалин чердака за паникой, словно за мельтешением муравьев, смакуя происходящее. Наверняка им кажется, что противник многочислен и наступает одновременно со всех направлений.
«Страх и паника, — говорил некогда его повелитель, — являются всего лишь двумя сторонами одной мюнеты».
Крики часового стали затихать и вскоре совсем умерли, не успели еще пятна факелов достичь южных ворот. Сахаал представил себе стражника, одного во тьме, отчаянно сжимающего холодеющими пальцами чеку гранаты. Рано или поздно механизм сработает…
Передовая группа стражников успела ворваться в туннель за секунду до взрыва. Сахаал, подобно горгулье, взгромоздился на крыше, пристально глядя поверх разрушенных башен Гермитауна, — взрыв разросся ярким люминесцентным пузырем на юге, мерцающее сияние залило окрестности. На несколько мгновений тени исчезли, а когда свечение угасло, стали видны клубы жирного черного дыма, поднимающегося над южными вратами.
— Режим охоты! — прошептал Сахаал, и, подчиняясь его приказу, доспехи сработали, раскрыв линзы шлема и дав максимальное приближение изображения. Он сразу «оказался» среди клубов дыма, где умирающие спотыкались о мертвых, а раненые с закопченными лицами спешили убраться подальше.
Вышло Крыс гораздо меньше, чем вошло.
Сахаал наблюдал, как отлетают жалкие людские жизни, с нескрываемым удовольствием, а потом прыгнул с чердака вниз, по направлению к центру города. Теперь он не скрывался, позволяя себе быть увиденным. Вид безмолвного призрака, мелькающего в клубах дыма, вызывал крики ужаса у бандитов.
Он сделал так сначала на окраине, потом на востоке, затем отправился в центр — там и тут он проносился у всех на виду огромными прыжками через улицы и перекрестки.
На западе, в руинах либриума, он запрыгнул в окно дома и, едва раздался ужасный крик, выпрыгнул наружу, не забыв на прощание полоснуть человека когтями.
На северном перекрестке Сахаал спрыгнул с разрушенной стены на багажник скользящего транспорта –одновременно щелкая когтями. Двое бандитов были мертвы раньше, чем поняли, что не одни в кабине, их головы запрыгали по направлению движения машины, а тела неуклюже рухнули вниз. Еще двое успели открыть огонь.
Сахаал активировал внешние динамики, установив мощность на критический уровень.
И рассмеялся.
В каждом углу Гермитауна, в каждом закоулке и узком полуобвалившемся проходе мужчины и женщины замерли, слушая ужасный смех и дрожа в темноте.
Когда же Сахаал отправился непосредственно к центру, даже попытка слаженной обороны у Ледниковых Крыс была давно уничтожена. Ужас проносился по закоулкам — молва о кошмарной внешности охотника парализовала всех: полночная тьма, движущаяся как молния, многорукая и горбатая, с пылающими рубинами глазами и длинными когтями-саблями.
Сахаал наслаждался этим ощущением и смеялся, смеялся, смеялся…
В былые времена центр являлся колереумом. Огромный гидропонический купол с многочисленными фермерскими пристройками и зеркальной внутренней поверхностью напоминал глаз насекомого — переливающийся и многогранный. Некогда он мог производить в год тысячу тонн крахмальной пасты, доставляемой по толстым ржавым трубам к миллионам потребителей. В былые времена.
Купол не перенес падения в бездну. Зерновые культуры вымерли во время катастрофы, ирригационные каналы пересохли навсегда. Немногочисленная вода, сочившаяся в подулье, была пригодна лишь для некоторых сорняков, которые мутировали, став грубыми и неприхотливыми Выжили только лампы — древние шаровидные дроны с гудящими гравимоторами и примитивной логикой.
Они бродили по куполу с работающими на полную мощность ультрафиолетовыми факелами, совершенно не обращая внимания на отсутствие растительности, обеспокоенные только снижением запаса собственного топлива.
Сахаал пробежал по куполу, как жук, его конечности легко работали в режиме насекомого. На краю одного из провалов он замер, внимательно разглядывая пространство внутри, затем потянулся к ремням нагрудного патронташа и отстегнул фанаты, прицепленные к нему.
Основное пиратское логово представляло собой скопище домиков и палаток, расположенных вокруг полуразрушенной каменной башни — прекрасного места для главаря, кстати. Именно там Сахаал намеревался обнаружить свою добычу.
Сейчас внизу суетились охранники, они сновали между складами и домами, размахивали оружием, выкрикивали приказы. В ультрафиолете лица Крыс казались молочно-белыми. Двигатели транспорта внезапно ожили; издав хриплый рев, лязгнув гусеницами, механизм направился к выходу из колереума.
— На нас напали, клянусь Тего! — отфильтровал Сахаал среди криков голос одного из Крыс. — Их множество, наступают со всех направлений!
Рев и стрельба на востоке подсказали охотнику, что убитые им охранники найдены — это стало финальной нотой в его фантазии разрушения, последним штрихом к портрету.
Ледниковые Крысы теперь палили по любой тени.
Удовлетворенно кивнув, Сахаал погрузил когти глубже в мягкое покрытие купола, напряг каждый мускул тела и прикрыл глаза.
— Твоим именем, повелитель, — произнес он, — неизменно им.
Набрал воздуха.
Запрокинул голову.
И начал кричать .
На максимальной громкости вокс-передатчик его древнего шлема мог взорвать мозг человека или стереть зубы в порошок. Сахаал видел, как при «Вопле Хищника» людей парализует, а птицы, оглушенные, падают с неба.
В Гернитауне взорвался зеркальный купол колереума.
Множество людей застыли, подняв головы, увидев ужасающий силуэт, окруженный ультрафиолетовым нимбом, а затем рухнули замертво — их глаза и рты оказались заполнены битым стеклом. Если бы они выжили, один кошмар был бы им обеспечен до смерти — купавшаяся в ливне радужных осколков фигура баньши, повелевающая смертельным дождем.
А затем начали падать гранаты, вспухая огненными шарами, из которых выстреливали волны шрапнели, превращая плоть в кровоточащий фарш.
Сахаал расправил когти, экзальтированно наслаждаясь резней. На мгновение ему показалось, что он может попробовать на вкус страх гибнущих жертв, он зашатался, упиваясь собственной исключительностью, становясь равным богу, поднимаясь ввысь на крыльях террора.
Но…
Но нет.
Нет!
Даже на пике порочного оргазма он помнил о цели. Сахаал скрежетнул зубами. В основу взлета заложена коварная опасность. Ключ — это сосредоточенность. Всегда. Сосредоточенность и преданность.
Во имя мести фальшивому Императору, во имя моего повелителя.
Все остальное порочно и бессмысленно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
«Страх и паника, — говорил некогда его повелитель, — являются всего лишь двумя сторонами одной мюнеты».
Крики часового стали затихать и вскоре совсем умерли, не успели еще пятна факелов достичь южных ворот. Сахаал представил себе стражника, одного во тьме, отчаянно сжимающего холодеющими пальцами чеку гранаты. Рано или поздно механизм сработает…
Передовая группа стражников успела ворваться в туннель за секунду до взрыва. Сахаал, подобно горгулье, взгромоздился на крыше, пристально глядя поверх разрушенных башен Гермитауна, — взрыв разросся ярким люминесцентным пузырем на юге, мерцающее сияние залило окрестности. На несколько мгновений тени исчезли, а когда свечение угасло, стали видны клубы жирного черного дыма, поднимающегося над южными вратами.
— Режим охоты! — прошептал Сахаал, и, подчиняясь его приказу, доспехи сработали, раскрыв линзы шлема и дав максимальное приближение изображения. Он сразу «оказался» среди клубов дыма, где умирающие спотыкались о мертвых, а раненые с закопченными лицами спешили убраться подальше.
Вышло Крыс гораздо меньше, чем вошло.
Сахаал наблюдал, как отлетают жалкие людские жизни, с нескрываемым удовольствием, а потом прыгнул с чердака вниз, по направлению к центру города. Теперь он не скрывался, позволяя себе быть увиденным. Вид безмолвного призрака, мелькающего в клубах дыма, вызывал крики ужаса у бандитов.
Он сделал так сначала на окраине, потом на востоке, затем отправился в центр — там и тут он проносился у всех на виду огромными прыжками через улицы и перекрестки.
На западе, в руинах либриума, он запрыгнул в окно дома и, едва раздался ужасный крик, выпрыгнул наружу, не забыв на прощание полоснуть человека когтями.
На северном перекрестке Сахаал спрыгнул с разрушенной стены на багажник скользящего транспорта –одновременно щелкая когтями. Двое бандитов были мертвы раньше, чем поняли, что не одни в кабине, их головы запрыгали по направлению движения машины, а тела неуклюже рухнули вниз. Еще двое успели открыть огонь.
Сахаал активировал внешние динамики, установив мощность на критический уровень.
И рассмеялся.
В каждом углу Гермитауна, в каждом закоулке и узком полуобвалившемся проходе мужчины и женщины замерли, слушая ужасный смех и дрожа в темноте.
Когда же Сахаал отправился непосредственно к центру, даже попытка слаженной обороны у Ледниковых Крыс была давно уничтожена. Ужас проносился по закоулкам — молва о кошмарной внешности охотника парализовала всех: полночная тьма, движущаяся как молния, многорукая и горбатая, с пылающими рубинами глазами и длинными когтями-саблями.
Сахаал наслаждался этим ощущением и смеялся, смеялся, смеялся…
В былые времена центр являлся колереумом. Огромный гидропонический купол с многочисленными фермерскими пристройками и зеркальной внутренней поверхностью напоминал глаз насекомого — переливающийся и многогранный. Некогда он мог производить в год тысячу тонн крахмальной пасты, доставляемой по толстым ржавым трубам к миллионам потребителей. В былые времена.
Купол не перенес падения в бездну. Зерновые культуры вымерли во время катастрофы, ирригационные каналы пересохли навсегда. Немногочисленная вода, сочившаяся в подулье, была пригодна лишь для некоторых сорняков, которые мутировали, став грубыми и неприхотливыми Выжили только лампы — древние шаровидные дроны с гудящими гравимоторами и примитивной логикой.
Они бродили по куполу с работающими на полную мощность ультрафиолетовыми факелами, совершенно не обращая внимания на отсутствие растительности, обеспокоенные только снижением запаса собственного топлива.
Сахаал пробежал по куполу, как жук, его конечности легко работали в режиме насекомого. На краю одного из провалов он замер, внимательно разглядывая пространство внутри, затем потянулся к ремням нагрудного патронташа и отстегнул фанаты, прицепленные к нему.
Основное пиратское логово представляло собой скопище домиков и палаток, расположенных вокруг полуразрушенной каменной башни — прекрасного места для главаря, кстати. Именно там Сахаал намеревался обнаружить свою добычу.
Сейчас внизу суетились охранники, они сновали между складами и домами, размахивали оружием, выкрикивали приказы. В ультрафиолете лица Крыс казались молочно-белыми. Двигатели транспорта внезапно ожили; издав хриплый рев, лязгнув гусеницами, механизм направился к выходу из колереума.
— На нас напали, клянусь Тего! — отфильтровал Сахаал среди криков голос одного из Крыс. — Их множество, наступают со всех направлений!
Рев и стрельба на востоке подсказали охотнику, что убитые им охранники найдены — это стало финальной нотой в его фантазии разрушения, последним штрихом к портрету.
Ледниковые Крысы теперь палили по любой тени.
Удовлетворенно кивнув, Сахаал погрузил когти глубже в мягкое покрытие купола, напряг каждый мускул тела и прикрыл глаза.
— Твоим именем, повелитель, — произнес он, — неизменно им.
Набрал воздуха.
Запрокинул голову.
И начал кричать .
На максимальной громкости вокс-передатчик его древнего шлема мог взорвать мозг человека или стереть зубы в порошок. Сахаал видел, как при «Вопле Хищника» людей парализует, а птицы, оглушенные, падают с неба.
В Гернитауне взорвался зеркальный купол колереума.
Множество людей застыли, подняв головы, увидев ужасающий силуэт, окруженный ультрафиолетовым нимбом, а затем рухнули замертво — их глаза и рты оказались заполнены битым стеклом. Если бы они выжили, один кошмар был бы им обеспечен до смерти — купавшаяся в ливне радужных осколков фигура баньши, повелевающая смертельным дождем.
А затем начали падать гранаты, вспухая огненными шарами, из которых выстреливали волны шрапнели, превращая плоть в кровоточащий фарш.
Сахаал расправил когти, экзальтированно наслаждаясь резней. На мгновение ему показалось, что он может попробовать на вкус страх гибнущих жертв, он зашатался, упиваясь собственной исключительностью, становясь равным богу, поднимаясь ввысь на крыльях террора.
Но…
Но нет.
Нет!
Даже на пике порочного оргазма он помнил о цели. Сахаал скрежетнул зубами. В основу взлета заложена коварная опасность. Ключ — это сосредоточенность. Всегда. Сосредоточенность и преданность.
Во имя мести фальшивому Императору, во имя моего повелителя.
Все остальное порочно и бессмысленно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86