Правда, в данный момент он и Фионна держались за руки. Быть может, древний симпатический принцип волшебства — «Магия заразна» — все-таки распространит оберег на Кенмар?
— Мадам, разве так можно? — процедила стюардесса и, взяв Элизабет под локоть, потянула ее к выходу. — Пожалуйста, немедленно вернитесь на свое место.
— Но… — Элизабет попыталась высвободиться… и поняла, что никакой аргумент тут не властен.
— Нам очень жаль, но этот салон предназначен только для гостей с билетами первого класса, — заявила другая стюардесса, высокая негритянка со светло-карими глазами, в которых читалась стальная воля. — Мы уверены, что и вы это понимаете.
— Но…
— Сюда, мадам. — И англичанка, стиснув локоть Элизабет, решительно направилась к серой завеске между салонами. Элизабет оглянулась через плечо. Зеленая голова вновь втянулась в серый кожаный кокон. Фионна Кенмар уже позабыла о ее существовании. Нет, хуже. Она и ее спутник обменивались шуточками по поводу нахальной поклонницы. Ну ничего, по крайней мере объект жив, здоров и даже весел.
Элизабет вывели в бизнес-класс и сдали с рук на руки местной обслуге. Стюарды бизнес-класса, в свою очередь, высказали свое неудовольствие старшей стюардессе эконом-класса. У той явственно побагровели щеки. Она проводила Элизабет до ее кресла и прочла ей целую лекцию. Элизабет было велено не покидать кресла — ну разве что очень понадобится по соображениям гигиенического толка. И даже в этих случаях ей разрешалось пользоваться лишь туалетами в задней и средней частях салона. Если же она вновь попытается выйти за занавеску, ее билет аннулируют, а ее саму отошлют в Лондон первым же обратным рейсом.
— Да, мадам, — промямлила Элизабет, тщетно пытаясь сберечь в себе остатки гордости. Сражение было проиграно. Затиснутая между недружелюбными соседями, она наугад вытащила из сумки журнал, чтобы спрятаться от их издевательских ухмылок.
Будь они прокляты, эти стюардессы. Еще одна попытка окончательно убедит обслугу самолета в том, что Элизабет — террористка. Что скажет начальство, когда узнает, что она не смогла удержать объект в поле зрения — пусть даже по совершенно не зависящим от нее причинам? Оборванное на полуслове заклятие тяжелым грузом легло на сердце. Элизабет гневно сжала кулаки… и тут ее лицо медленно расплылось в улыбке. Все в порядке. У нее есть салфетка с подписью Фионны Кенмар. То есть она уже вступила с объектом в контакт, которого вполне достаточно для симпатической магии.
Развернув бумажный квадратик, Элизабет прикоснулась к зеленому росчерку. Ага, дело в шляпе. Силы Небесные милосердны. Каждая написанная человеком буква — даже если он, как Фионна Кенмар, пишет машинально — дышит его индивидуальной жизненной силой. Элизабет поставила свой палец в точку, где ручка, дорисовав безумный вензель, оторвалась от бумаги. Сосредоточилась. Перед ее мысленным взором поползла энергетическая нить, складываясь в слова оберега, переползая из салона в салон под занавесками, чтобы опутать Фионну Кенмар защитной сетью вплоть до момента посадки. Волшебство это было слабенькое, нестойкое, как проведенная авторучкой черта. Но — как тут же почувствовала Элизабет — оно зацепилось за Фионну. Элизабет погрузилась в глубокий транс — и ощутила слабый отзвук чужих эмоций. Тревога… приятное волнение… и перекрывающая все это скука… Элизабет призвала заклятие поплотнее укутать Фионну, защитить. Тревога немного отступила.
Элизабет отложила салфетку. В данных обстоятельствах она предприняла все, что было в ее силах. И утешало ее лишь одно: если только недруг Фионны Кенмар летит не первым классом, до самой посадки в Новом Орлеане он до нее не доберется.
* * *
Чтобы заняться хоть чем-нибудь полезным, Элизабет взялась за музыкальные журналы. Конечно, глупо искать среди этого глянцевого пиара правду о таинственных нападениях на Фионну Кенмар — нападениях, которые Наверху почему-то принимают за чистую монету, — но все же, все же… И Элизабет, набравшись терпения, принялась читать.
Музыкальные журналы ничуть не изменились с тех времен, когда Элизабет в последний раз покупала их сама — а было это еще в начальной школе. Сказать точнее, умнее эти издания не стали. Жуть. Куда ни глянь — неотличимые одна от другой немытые гривы, размалеванные лица, полуголые тела, унизанные серьгами. Ага, а вот и нужное тело.
«Подлинная» биография Фионны Кенмар по неправдоподобию превосходила даже «легенды», сочиняемые специальными сценаристами МИ-5 для законспирированных агентов. Но биографы Фионны ни перед чем не остановились, дабы обеспечить своей подопечной сочувствие и благоговейное уважение аудитории.
Фионну — сообщал, утирая слезу, журналист — осиротила бомба, взорванная во время очередного теологического диспута между католиками и протестантами на многострадальной земле Ольстера. Тут Элизабет недоверчиво сморщилась, несмотря на то что решила воспринимать информацию непредвзято. Малышку приютила нищая и больная тетя. В их хибарке не было ни водопровода, ни электричества. Первым музыкальным инструментом, которым овладела Фионна, стала облупившаяся глиняная свистулька — девочка выучилась играть сама, подражая пению птиц за окном.
«Очевидно, стекла в окне не было, — фыркнула Элизабет, переворачивая страницу. — А вместо матрасов им, верно, служили набитые соломой пластиковые пакеты».
Маленькая Фионна помогала тетушке, играя на волынке у пабов и магазинов. Свою первую гитару она выудила из мусорного бака. Струны были перегрызены крысами. Чтобы заменить их, Фионна полгода прибиралась в доме учительницы музыки. В струнах Элизабет не разбиралась, но их дороговизна ее весьма озадачила. «Ах вот почему рок-звезды вечно рвут струны на концертах, — подумала она, — это они своим богатством кичатся. А некоторые вообще гитары ломают». Исключительно благодаря своему таланту Фионна Кенмap превратилась из нищей провинциальной девочки в звезду мирового масштаба. Но она красит волосы в зеленый цвет — чтобы не забывать о своих корнях.
«А также листьях», — мысленно добавила Элизабет при виде ядовито-зеленых вихров на портрете, иллюстрирующем статью. Автор текста, конечно, постарался, но изображение вышеупомянутой звезды, обряженной в мини-рясу камуфляжной расцветки и строящей рожи, которых испугались бы даже монстры Вселенной, пробуждало все, что угодно — кроме сочувствия. Ну ладно, а где же о происках незримого врага?
«С детских лет Фионна не мыслила своей жизни без магии», — такую подпись придумали в другом журнале к еще более дурацкой фотографии: одной рукой певица прижимала к себе черного кота с блудливыми глазами, а другой — сердитого черного петуха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75