- Я ловлю, в чем хочу!
- Голыми руками, без удочек?
Тут вмешался Бартер:
- Я полагаю, теперь мы можем позволить этим людям спокойно лечь
спать?
- Конечно, - ответил я. - А вы можете провести меня по всем своим
остальным хижинам, Бартер.
- Это мой бизнес, понимаете? - сказал тот. - Как это будет выглядеть,
если я начну будить людей среди ночи? Им это не понравится.
- Скорее всего, - согласился я. - Пошли.
Карлисл вспомнил, что ему надо выказать свое негодование:
- В жизни не видел таких наглецов! - заявил он мне.
- Идите к черту! - ответил я равнодушно.
Бартер с Хезом ожидали меня у подножия лестницы.
- Откуда вы хотите начать? - спросил Бартер.
- С номера один, потом вдоль ряда.
- Как угодно. Большинство хижин пустые.
- Тогда почему вы так тревожились, что мы перебудим ваших гостей?
- В некоторых гости есть, - пробормотал он.
Мы обошли номер тринадцать и двинулись по цепочке домиков на склоне
холма. Два первых оказались пустыми.
Номер три, который, по словам Бланш, занимала она, не был освещен,
когда мы к нему подошли.
Бартер постучал.
- Кто это? - раздался мужской голос.
- Это я, Майк Бартер.
- Одну секунду!
Вспыхнул свет, кто-то выругался. Мы подождали несколько минут. Потом
раздались шаги у двери. Она распахнулась. Человек, стоявший на пороге, был
в трусах, сшитых из яркой ткани, где основным персонажем была волчья
голова. Волки по всем трусам лаяли на стройные женские ножки, являвшиеся
вторым мотивом этого рисунка. Человек в столь экстравагантных трусах мог
быть, а мог и не быть волком. Я бы скорее назвал его содержателем притона.
Ему было минимум шестьдесят. У него была лысая голова, очки в красной
оправе, а его брюхо было таких устрашающих размеров, что волки, очевидно,
оттого и лаяли.
И первое, что он сказал, было:
- Где...
Тут он увидел меня и заткнулся.
- Где кто? - спросил я.
Глаза за стеклами очков глядели умно.
Старик усмехнулся:
- Не "кто", а "что". Я хотел спросить мистера Бартера, где обещанные
полотенца.
- Черт возьми, совершенно вылетело у меня из головы! - воскликнул
Бартер.
Он щелкнул пальцами.
- Вы не возражаете, если мы зайдем, сэр?
- Если вы не возражаете против того, что я вас встречаю в исподнем, -
ответил лысак.
Он отступил в сторону, и мы все вошли в комнату. Мои глаза
устремились на кровать. На ней лежали две подушки, на обеих спали. Я вошел
в ванную. Одно из полотенец было испачкано губной помадой.
- Пойдем проверим другие кабины, - сказал я.
Выходя из хижины, Бартер повернулся:
- Я пришлю вам чистые полотенца.
Домики четыре, пять и шесть были пусты. Темноволосая девушка открыла
дверь номера семь. На ней был голубой купальный халатик. Она явно
удивилась, увидев Бартера, и тоже собиралась что-то сказать, пока не
заметила меня, сразу же закрыла рот и вопросительно посмотрела на Бартера.
- Извините, что приходится беспокоить вас и вашего мужа, мадам, -
быстро заговорил Бартер. - Вы разрешите нам войти?
Девица внимательно посмотрела на Бартера, но не спросила: "Зачем?"
или же "На каком основании вы беспокоите нас среди ночи?", во всяком
случае того, что можно было ожидать от женщины, разбуженной в такой час.
Она просто отступила в сторону, пропуская нас внутрь.
- Где ваш муж? - спросил я.
Она посмотрела в комнату, как будто временно потеряла его.
- Должен быть в уборной.
Она помолчала.
- Позвать его?
- Не обязательно, - сказал я. - Пошли, Бартер.
Девица смотрела нам вслед, когда мы шли по дорожке, потом заперла
дверь.
- Остальные хижины пустые. Хотите их тоже видеть?
- До сих пор вы были правы в отношении всего, не так ли? - спросил я.
- Конечно.
- Тогда зачем трудиться в них заглядывать?
- Я рассуждаю точно так же, - подхватил Бартер. - Почему бы вам не
вернуться в собственную хижину и не лечь спать? Утром вы проснетесь совсем
в другом настроении.
- Угу, - сказал я.
Я пошел к своей машине.
- Только сначала мне надо сделать одну вещь.
- Что именно? - спросил Бартер с улыбкой.
- Я должен связаться с полицией.

7
"Кадиллак", в котором приехал Карлисл, все еще был припаркован близ
офиса. Я было подумал, что стоит поискать внутри сумочку Стефани, но
вообще-то вряд ли это было необходимо. Некоторые вещи ты чувствуешь
инстинктивно при детективной работе, некоторые вещи знаешь автоматически.
Я новый детектив, нос у меня не такой чувствительный, как носы у Барри
О'Хары или Тони Митчелла, которые давно уже занимаются этим делом. Барри
или Тони могут безошибочно сказать, взглянув на человека, честный ли он
или нет. Пока я этого еще не могу. Этот навык вырабатывается, потому что
мы окружены ворами, наверное, и это вполне естественно. Обнаружение
преступника является такой же работой, как любая другая. У детектива
постепенно вырабатывается опыт. Когда ювелир достаточно долго занимается
драгоценными камнями, ему не надо прибегать к различным анализам, чтобы
отличить подлинный камень от поддельного. Он это знает и по свечению
камня, и по граням. Жулики тоже "светятся". Может быть, сумочка Стефани
была в "кадиллаке".
Может быть, я только вообразил, что поместил Энн в номер тринадцать.
Может быть, я был ненормальным, а все остальные говорили правду. Может
быть, Карлисл путешествовал налегке, и они с женой заняли номер тринадцать
в восемь часов.
Может быть, солнце встает на западе.
Сумочка для женщины - то же самое, что бумажник для мужчины. Когда ты
выходишь из машины, то прежде всего проверяешь, где твой бумажник, а
женщина хватает сумочку, ибо без нее она шагу не может ступить, ведь там и
косметика, и лекарства, и еще черт знает сколько всего.
Я сел в машину и объехал вокруг "кадиллака". В свете фар моей машины
я увидел Бартера, шагавшего к себе в офис. Я не знаю, о чем он думал, но
голова у него была опущена, и он страшно торопился. Хезекая был сзади,
уподобляясь вытянутой тени. Я поехал прямиком в бревенчатый коттедж судьи
Оливера Хенли. Я мог бы позвонить в полицию по телефону, наверное, но
время было около четырех часов утра, и лишь один Бог знал, где бы я сумел
разыскать телефонную кабину.
Вы понимаете, что про сон я и думать позабыл. Прошла и первая агония
парализующей паники. Теперь уже я считал идиотством, что мог на какое-то
мгновение допустить, что кровь в кабине одиннадцатого номера могла
принадлежать Энн. Энн исчезла, несомненно, была в опасности, но я больше
не думал, что она мертва. Опасность казалась мне вполне реальной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38