Да еще и голос Володи, бормотавшего с полным ртом «Колючи воды в ночных ключах, темны дороги во мглу…», больше напоминал голос сказочного существа, поющего где-нибудь на камне над водой одно из старинных преданий своего народа, чем на человеческий… — И, если по рассеянности забыть, какой век идет, кухня могла бы оказаться чем угодно. — Пещерой, шалашом на берегу реки, сторожевой комнаткой в башне легендарного замка… Но Володя допевал и снова погружался в свои медитации, а я возвращался к листку бумаги.
Потом он поднял голову и посмотрел на меня.
– А можно узнать, что вы там пишете?..
– Я нашел себе развлечение, — серьезно ответил я. — Слушаю рассказы вроде ваших и превращаю их в фантастические истории.
– А зачем?..
– Из озорства. Надо же чем-нибудь заниматься. Да и любопытно, что получится…
– А тщеславие?..
– Что — тщеславие?..
– Участвует ли оно в ваших занятиях?..
– Какое уж тут тщеславие… Хотя, впрочем, — да. Если это можно назвать тщеславием. — Видите ли, мой друг Армен, ссылаясь на некоего Павлика, который для него авторитет, утверждает, что на российской почве ничего фантастического написать нельзя. — И вот уж который месяц я пишу сплошное опровержение. — Потому что действительность за меня…
– O!.. — промолвил Володя героическим голосом.
– Вы опровергаете его нашей кровью…
– Да. Вы против? — Но в мире так заведено и исключения редки…
– Вам надо было бы стать политиком…
– А то их без меня мало. Да и противно что-то «вершить»; лучше пусть уж меня свершают.
– Гм, — сказал мой гость с coмнением. — Меня иногда «свершали», по вашему слову, — но не могу сказать, что это было хорошо…
– Что меня в вас умиляет, дорогой друг, так это ваше умение перевести разговор из любого положения на странную историю…
– Ну, это не предмет моей гордости. Просто у меня жизнь, как вы верно сказали, «из любой темы» переходит в какое-нибудь дурацкое приключение…
– Итак?.. — спросил я, уже готовый к тому, что Володя сейчас начнет повествовать о каком-нибудь таком приключении.
– Итак, — еще бокал крови. За здоровье вашего Армена.
– Володя, вы иногда начинаете говорить выспренно, и это вам не идет.
– Почему?..
– Потому что мы живем в своем дурацком веке, а времена здоровой восторженности давно прожиты более счастливыми людьми. — Это они имели право на выспренность… — Вы же, при всем моем уважении к вам, все ж не сэр Вольдемар Безработный, а просто Володя. И потому я плохо понимаю иногда, что вы хотите сказать. Вот хотя бы сейчас. — То ли вы имеете в виду, что желали бы рассказать мне еще какую-то историю из вашего арсенала, то ли — что отыскали во мне задатки вампира…
– Ну, нет. Задатков вампира у нас никаких. Можете поверить моему опыту…
– Ради Бога, Володя!.. Уж не хотите ли вы поделиться своим опытом?
– Ну нет, — сказал Володя, и по голосу его я понял, что мы уже не дурачимся. — Я хотел рассказать вам кое-что другое.
Я хотел рассказать вам об одном из загадочнейших происшествий в моей жизни. Я называю его так не только по причине того, что на мою бедную голову обрушилось много невероятного; но и по другому поводу. — Дело в том, что меня все то время не оставляло ощущение, что я делаю рассчитанные кем-то шаги… С самого начала я это… не скажу, чтоб — понял, но — как-то смутно ощутил. — Понимаете?
– Что именно?..
– Знакомо ли вам это ощущение?.. — Что-то происходит с вами, и вроде бы нормальное, но вы, — пусть едва-едва, — сознаете, что такого не должно быть. Что так не бывает. — Вот такое ощущение было у меня, когда я познакомился с Надей. — Нечто неправильное было в нашем знакомстве. — Спрашивается, почему столь восхитительная женщина стала чуть не вешаться мне на шею?.. Да еще где! — в электричке!.. — Когда мы и двух минут толком не побеседовали?..
– Что ж, по-моему, это прекрасно. То есть, насчет вашей женщины. И этому надо радоваться. Но сначала я…
– Конечно, — перебил меня чуть ли не возмущенно Володя, — конечно, прекрасно!.. Более того!.. Это восхитительно! .. Это словами не расскажешь!.. — Я даже и сейчас, после всей этой истории, вспоминая те, первые минуты…
Тут Володя с размаху остановился, как бы потускнел, и продолжил уже обычным голосом:
– Конечно, этому надо радоваться. Да я и радовался. — Это действительно прекрасно. Я же не спорю. — Но ненормально. Восхитительных женщин на свете не так уж много, и бросаться на шею такому, как я. вряд ли кому-нибудь из них пришло бы в голову. — Кроме как с умыслом или по капризу…
– Вы самокритичны и трезвы в своих оценках; это хорошо, — заметил я несколько издевательски, — но, однако, вы не дали мне досказать. — А я все же хотел бы сначала узнать, кто такая эта Надя. А уже после того слушать тезисы о красивых женщинах…
– Погодите, сейчас расскажу. Кто она такая — я сам толком не пойму. Могу сказать только то, что уже сказал: она восхитительна. А познакомился я с ней в электричке. Вечером. — В таинственный, так сказать, вечер моей судьбы. — Уезжая из М-а, куда глаза глядят… Скорее всего — так они и доглядели бы до конечной станции, если б я не повстречал тогда Надюшу.
А уезжал я из М-а, не в нем и полгода. — Гонимый судьбой. — У меня начались серьезные неприятности с жильем. — У старушки моей, у которой я все время квартировал, обнаружилась родственница, не то сестра, не то уж и не помню, — оставшаяся без дома. — Не знаю, была ли эта беспризорная родственница происком судьбы, — то есть моей, конечно, судьбы, — ила просто случайным бедствием… Но моя хозяйка, естественно, приютила ее, и мне пришлось искать другую квартиру…
Я нашел ее довольно быстро. Но дня за два до моего вселения квартиру эту обокрали. — Причем, как я понял. не столько обокрали, — сколько повредили. — Зачем то вспороли матрасы на кровати, опрокинули шкаф (пришел в негодность), и так далее. Посуду почти всю подавили… — Хозяин, по его словам, долго задумывался, кто побывал в его квартире, — то ли чокнутые воры, то ли наемные вредители…
Но, кто бы там ни был, вселение мое, естественно, отменилось. — Пришлось искать еще. Опять нашел и несколько дней прожил там. — А потом случился пожар, довольно быстро затушили, и особых повреждений в доме не было, но кое-какие необходимые вещи он попортил. — Причину установить не удалось…
– Везет же вам…
– Исключительно. До того исключительно, что я даже подумал о своей несчастливой руке. — Все-то, казалось. во вред мне делается. С третьей квартиры я в этом убедился…
– Как, еще что-то? ..
– Aгa. Но здесь злодеяние более мелкое и уж — почти наверняка — предназначалось для меня лично. Мне и в этом доме один день прожить удалось. День да ночь. А наутро остановился будильник. Решил его отремонтировать, пошел к столу, — нож взять или что найду, — и… пол подо мной проломился!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Потом он поднял голову и посмотрел на меня.
– А можно узнать, что вы там пишете?..
– Я нашел себе развлечение, — серьезно ответил я. — Слушаю рассказы вроде ваших и превращаю их в фантастические истории.
– А зачем?..
– Из озорства. Надо же чем-нибудь заниматься. Да и любопытно, что получится…
– А тщеславие?..
– Что — тщеславие?..
– Участвует ли оно в ваших занятиях?..
– Какое уж тут тщеславие… Хотя, впрочем, — да. Если это можно назвать тщеславием. — Видите ли, мой друг Армен, ссылаясь на некоего Павлика, который для него авторитет, утверждает, что на российской почве ничего фантастического написать нельзя. — И вот уж который месяц я пишу сплошное опровержение. — Потому что действительность за меня…
– O!.. — промолвил Володя героическим голосом.
– Вы опровергаете его нашей кровью…
– Да. Вы против? — Но в мире так заведено и исключения редки…
– Вам надо было бы стать политиком…
– А то их без меня мало. Да и противно что-то «вершить»; лучше пусть уж меня свершают.
– Гм, — сказал мой гость с coмнением. — Меня иногда «свершали», по вашему слову, — но не могу сказать, что это было хорошо…
– Что меня в вас умиляет, дорогой друг, так это ваше умение перевести разговор из любого положения на странную историю…
– Ну, это не предмет моей гордости. Просто у меня жизнь, как вы верно сказали, «из любой темы» переходит в какое-нибудь дурацкое приключение…
– Итак?.. — спросил я, уже готовый к тому, что Володя сейчас начнет повествовать о каком-нибудь таком приключении.
– Итак, — еще бокал крови. За здоровье вашего Армена.
– Володя, вы иногда начинаете говорить выспренно, и это вам не идет.
– Почему?..
– Потому что мы живем в своем дурацком веке, а времена здоровой восторженности давно прожиты более счастливыми людьми. — Это они имели право на выспренность… — Вы же, при всем моем уважении к вам, все ж не сэр Вольдемар Безработный, а просто Володя. И потому я плохо понимаю иногда, что вы хотите сказать. Вот хотя бы сейчас. — То ли вы имеете в виду, что желали бы рассказать мне еще какую-то историю из вашего арсенала, то ли — что отыскали во мне задатки вампира…
– Ну, нет. Задатков вампира у нас никаких. Можете поверить моему опыту…
– Ради Бога, Володя!.. Уж не хотите ли вы поделиться своим опытом?
– Ну нет, — сказал Володя, и по голосу его я понял, что мы уже не дурачимся. — Я хотел рассказать вам кое-что другое.
Я хотел рассказать вам об одном из загадочнейших происшествий в моей жизни. Я называю его так не только по причине того, что на мою бедную голову обрушилось много невероятного; но и по другому поводу. — Дело в том, что меня все то время не оставляло ощущение, что я делаю рассчитанные кем-то шаги… С самого начала я это… не скажу, чтоб — понял, но — как-то смутно ощутил. — Понимаете?
– Что именно?..
– Знакомо ли вам это ощущение?.. — Что-то происходит с вами, и вроде бы нормальное, но вы, — пусть едва-едва, — сознаете, что такого не должно быть. Что так не бывает. — Вот такое ощущение было у меня, когда я познакомился с Надей. — Нечто неправильное было в нашем знакомстве. — Спрашивается, почему столь восхитительная женщина стала чуть не вешаться мне на шею?.. Да еще где! — в электричке!.. — Когда мы и двух минут толком не побеседовали?..
– Что ж, по-моему, это прекрасно. То есть, насчет вашей женщины. И этому надо радоваться. Но сначала я…
– Конечно, — перебил меня чуть ли не возмущенно Володя, — конечно, прекрасно!.. Более того!.. Это восхитительно! .. Это словами не расскажешь!.. — Я даже и сейчас, после всей этой истории, вспоминая те, первые минуты…
Тут Володя с размаху остановился, как бы потускнел, и продолжил уже обычным голосом:
– Конечно, этому надо радоваться. Да я и радовался. — Это действительно прекрасно. Я же не спорю. — Но ненормально. Восхитительных женщин на свете не так уж много, и бросаться на шею такому, как я. вряд ли кому-нибудь из них пришло бы в голову. — Кроме как с умыслом или по капризу…
– Вы самокритичны и трезвы в своих оценках; это хорошо, — заметил я несколько издевательски, — но, однако, вы не дали мне досказать. — А я все же хотел бы сначала узнать, кто такая эта Надя. А уже после того слушать тезисы о красивых женщинах…
– Погодите, сейчас расскажу. Кто она такая — я сам толком не пойму. Могу сказать только то, что уже сказал: она восхитительна. А познакомился я с ней в электричке. Вечером. — В таинственный, так сказать, вечер моей судьбы. — Уезжая из М-а, куда глаза глядят… Скорее всего — так они и доглядели бы до конечной станции, если б я не повстречал тогда Надюшу.
А уезжал я из М-а, не в нем и полгода. — Гонимый судьбой. — У меня начались серьезные неприятности с жильем. — У старушки моей, у которой я все время квартировал, обнаружилась родственница, не то сестра, не то уж и не помню, — оставшаяся без дома. — Не знаю, была ли эта беспризорная родственница происком судьбы, — то есть моей, конечно, судьбы, — ила просто случайным бедствием… Но моя хозяйка, естественно, приютила ее, и мне пришлось искать другую квартиру…
Я нашел ее довольно быстро. Но дня за два до моего вселения квартиру эту обокрали. — Причем, как я понял. не столько обокрали, — сколько повредили. — Зачем то вспороли матрасы на кровати, опрокинули шкаф (пришел в негодность), и так далее. Посуду почти всю подавили… — Хозяин, по его словам, долго задумывался, кто побывал в его квартире, — то ли чокнутые воры, то ли наемные вредители…
Но, кто бы там ни был, вселение мое, естественно, отменилось. — Пришлось искать еще. Опять нашел и несколько дней прожил там. — А потом случился пожар, довольно быстро затушили, и особых повреждений в доме не было, но кое-какие необходимые вещи он попортил. — Причину установить не удалось…
– Везет же вам…
– Исключительно. До того исключительно, что я даже подумал о своей несчастливой руке. — Все-то, казалось. во вред мне делается. С третьей квартиры я в этом убедился…
– Как, еще что-то? ..
– Aгa. Но здесь злодеяние более мелкое и уж — почти наверняка — предназначалось для меня лично. Мне и в этом доме один день прожить удалось. День да ночь. А наутро остановился будильник. Решил его отремонтировать, пошел к столу, — нож взять или что найду, — и… пол подо мной проломился!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47