— Да и то сказать, следовало сообразить это гораздо раньше… — Наш пригородный я мог бы — за время сегодняшнего блуждания — уже несколько раз обойти по периметру…
Итак, я находился где-то в области. В местах, которых я не знал, потому что раньше не забирался сюда. — Где-то далеко от М-а… Где именно и как меня сюда занесло, я не знал. Видимо, в краю демонов с пространством (то ли со временем; а быть может, просто — с путником…) творятся маленькие чудеса… «Хорошо бы поузнавать кое-что… — мелькнула мысль. — Любопытно бы постранствовать по их угодьям… если б это не было так кроваво…» — Я вспомнил бой с демонами, вой погибающих, горящие тела, обваливающийся потолок… — и вздрогнул.
Теперь я, наконец-таки, отвык удивляться непонятному. — Демоны уже столько раз удивляли меня, что я привык. Многое невероятное принимается мною, как обычное… — Что это может значить?..
«—Вот именно, что это может значить?.. — подхватило мое сознание мысль. — Это значит, — соображал я, пробираясь дальше, — что нереальные вещи явились в мир и встали в один ряд с законными… Как ни крути, а это так. Почему это произошло?.. — Кто знает?.. — Может, сам я все это и вызвал… — О-о! — Заклятья из незапамятных времен, Бледный Меч… нечеловеческие легенды… Я тронул то, что не принадлежит нашему миру, — и чужое дыхание ворвалось сюда… Заработала спящая магия мира… и все спуталось… — Кто я?.. то ли провинциальный фотограф., то ли наследник легендарного рода… Что со мной?.. — то ли безумие, то ли новая, иная жизнь… Где я, что вокруг меня?.. — Сразу и не скажешь. — То ли Оперный Сад, то ли Шервудский Лес… — О, как все спуталось!..»
Да, все перепуталось в мире. — И мне, если я действительно повинен в этом, предстояло распутать обратно… то, что окажется под силу. — Если только я хочу когда-нибудь опять забредать в нормальные места, попадать в обычные ситуации… Если только я хочу — как некогда — тратить свои дни так, как положено это смертным… («—Тьфу», — сплюнул я в сердцах, поймав себя на слове из нечистого лексикона), — и спокойно проводить свои ночи. И — сам планировать свои поступки.
…Нo для всего этого — сейчас — предстояло еще глубже окунуться в ненормальные дела. — У меня не было законной гордости творца, только что создавшего водородную бомбу и теперь ощутившего свое величие. — Meч. — Ужас, выпущенный — по неведенью — мною на волю, — должен был прекратиться от моей руки… или прекратить меня. Лучше первое. — А для этого — мне нужно было опять отправляться к моим давним знакомым из Болотного Царства… Что ж!..
«—Значит, вновь наступает веселое время…» — усмехнулся я и решительным шагом направился вперед. — Должен же быть в конце концов выход из этого дурацкого леса!.. Мне нужно чуть-чуть отдохнуть, поспать и кое-что обдумать. — И чем быстрее, тем лучше. — Возможно, я и так уже потерял много времени… «Итак, вперед Наур!» — Заклятье ждало меня…
…Выход из леса, естественно, существовал. И я нашел его. — Представляете, где я оказался?.. — В любезном моему сердцу К-!.. Я прошел по поселку, не узнавая его, пока не наткнулся на Надюшину дачу… — И тогда уж стал перед ней с разинутым ртом. — По-видимому, это место претендовало на роль пересыльного пункта, — из любого моего приключения — в мир демонов… — Вот взять сейчас да и пойти в тот дом, и сразу начать свое дело. — Не останавливаясь…
«Нет, — вспомнил я, — Ольга писала, чтобы через пятно не ходил… Да и силы у меня сейчас не те… — Нет. Сначала — отдохнуть…» — И я, не особо соображая, что делаю, постучался…
…Никто, конечно, не ответил на мой стук. — Да я, еще стучась, сообразил, что я не ждал ответа. — Нет… Словно бы наитье заставило меня постучать. А затем — легонько нажать… И быстрый трепет беспокойства прошел по мне, когда дверь открылась… — Она не была заперта. И за ней — никого не было…
Открытые двери в забытых домах очень подозрительны для человека. — Ловушка чудится… подвох… Особенно — для человека, тягающегося с нечистой силой и потому обязанного ждать ловушек где угодно. И каких угодно… — Я несколько минут стоял у открытой двери, не решаясь войти, и внимательно прислушивался к ночной тишине. Но ни одного подозрительного звука не раздавалось… И я, наконец решившись, вошел…
Решимость мне придали воспоминания. — Почему бы двери не быть открытой?.. — Ведь, кажется, я последний уходил из этого дома, и дверь, конечно, не запирал… — Правда, много времени прошло с тех пор; но что, если здесь больше так никто и не побывал?.. После меня?..
…Я знал, где выключатель, но свет не зажегся. — Лампочка, видимо, перегорела… — Впрочем, неудивительно. — Пришлось двигаться впотьмах… — Ну, да я не собирался рассматривать дом, — мне нужно было только добраться до дивана. — Я нашел диван и устало обвалился на него. Запели пружины.
«—Вот так же пели они и в ту ночь, когда…» — Остановившись на этом возвышенном «когда», я решил не заниматься пока романтизмом и, отвернувшись к стене, закрыл глаза. — Предаться ностальгии можно было и с утра, а ныне — с меня довольно. Воин пришел с кровавой битвы… «Он заслужил вино, мясо и хлеб; ему с признательностью должны быть даны тепло домашнего очага и благосклонность женщин с синими глазами; это все — его по праву… — Но он не хочет ничего этого: он хочет спать… После трудной битвы… — Он крепко спит, не опасайтесь… — После своих дурацких подвигов… Хоть пляши на нем, хоть вяжи его… А может, и нужно взять его здесь? .. — Нет… Рано еще… Не надо его брать… не надо его будить… тревожить не надо… — Надо спеть ему песню…»
«—А что, и спойте…» — предложил я во сне странным голосам, мелодично посвистывающим в тумане моего сонного сознания. — «Спойте… Я устал. Верните мне силы, исцелите раны… Пойте, милые…»
«—Изволь. Но у нас нет веселящих нот. Великая горечь очертила наши уста, и память наша горька. — Мы споем тебе печальную песню девушки, ждущей своего милого с битвы. — Но он не придет; а если придет — вряд ли найдет ее… — Ибо травы над ней высоки. Ибо время размыло следы… В дальнем поле — сияли клинки; дом студило дыханье беды… — Понимаешь ли нас, господин? ..»
«Нет. Но сердце мое говорит: дом пустой… не пылает камин… у окошка — свеча не горит…»
«О, теперь не найти ее дом… — Там, далеко, за тридевять вод, — тень ее за зеленым окном, тень — о вечной печали поет…»
«Затопила великая тишь мой безмолвный, затерянный скит… — Только плач мой — разносит камыш… на осеннем ветру шелестит… — Понимаешь ли, милый, меня?,.»
«Нет. Но сердце печалью полно… — Ибо солнце счастливого дня мне встречать без тебя не дано…»
«Не грустить под вечерней звездой… Мне на ясный рассвет не взглянуть. — Затянуло зеленой водой невозвратный, исчерпанный путь… — Понимаешь ли, милый, меня?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Итак, я находился где-то в области. В местах, которых я не знал, потому что раньше не забирался сюда. — Где-то далеко от М-а… Где именно и как меня сюда занесло, я не знал. Видимо, в краю демонов с пространством (то ли со временем; а быть может, просто — с путником…) творятся маленькие чудеса… «Хорошо бы поузнавать кое-что… — мелькнула мысль. — Любопытно бы постранствовать по их угодьям… если б это не было так кроваво…» — Я вспомнил бой с демонами, вой погибающих, горящие тела, обваливающийся потолок… — и вздрогнул.
Теперь я, наконец-таки, отвык удивляться непонятному. — Демоны уже столько раз удивляли меня, что я привык. Многое невероятное принимается мною, как обычное… — Что это может значить?..
«—Вот именно, что это может значить?.. — подхватило мое сознание мысль. — Это значит, — соображал я, пробираясь дальше, — что нереальные вещи явились в мир и встали в один ряд с законными… Как ни крути, а это так. Почему это произошло?.. — Кто знает?.. — Может, сам я все это и вызвал… — О-о! — Заклятья из незапамятных времен, Бледный Меч… нечеловеческие легенды… Я тронул то, что не принадлежит нашему миру, — и чужое дыхание ворвалось сюда… Заработала спящая магия мира… и все спуталось… — Кто я?.. то ли провинциальный фотограф., то ли наследник легендарного рода… Что со мной?.. — то ли безумие, то ли новая, иная жизнь… Где я, что вокруг меня?.. — Сразу и не скажешь. — То ли Оперный Сад, то ли Шервудский Лес… — О, как все спуталось!..»
Да, все перепуталось в мире. — И мне, если я действительно повинен в этом, предстояло распутать обратно… то, что окажется под силу. — Если только я хочу когда-нибудь опять забредать в нормальные места, попадать в обычные ситуации… Если только я хочу — как некогда — тратить свои дни так, как положено это смертным… («—Тьфу», — сплюнул я в сердцах, поймав себя на слове из нечистого лексикона), — и спокойно проводить свои ночи. И — сам планировать свои поступки.
…Нo для всего этого — сейчас — предстояло еще глубже окунуться в ненормальные дела. — У меня не было законной гордости творца, только что создавшего водородную бомбу и теперь ощутившего свое величие. — Meч. — Ужас, выпущенный — по неведенью — мною на волю, — должен был прекратиться от моей руки… или прекратить меня. Лучше первое. — А для этого — мне нужно было опять отправляться к моим давним знакомым из Болотного Царства… Что ж!..
«—Значит, вновь наступает веселое время…» — усмехнулся я и решительным шагом направился вперед. — Должен же быть в конце концов выход из этого дурацкого леса!.. Мне нужно чуть-чуть отдохнуть, поспать и кое-что обдумать. — И чем быстрее, тем лучше. — Возможно, я и так уже потерял много времени… «Итак, вперед Наур!» — Заклятье ждало меня…
…Выход из леса, естественно, существовал. И я нашел его. — Представляете, где я оказался?.. — В любезном моему сердцу К-!.. Я прошел по поселку, не узнавая его, пока не наткнулся на Надюшину дачу… — И тогда уж стал перед ней с разинутым ртом. — По-видимому, это место претендовало на роль пересыльного пункта, — из любого моего приключения — в мир демонов… — Вот взять сейчас да и пойти в тот дом, и сразу начать свое дело. — Не останавливаясь…
«Нет, — вспомнил я, — Ольга писала, чтобы через пятно не ходил… Да и силы у меня сейчас не те… — Нет. Сначала — отдохнуть…» — И я, не особо соображая, что делаю, постучался…
…Никто, конечно, не ответил на мой стук. — Да я, еще стучась, сообразил, что я не ждал ответа. — Нет… Словно бы наитье заставило меня постучать. А затем — легонько нажать… И быстрый трепет беспокойства прошел по мне, когда дверь открылась… — Она не была заперта. И за ней — никого не было…
Открытые двери в забытых домах очень подозрительны для человека. — Ловушка чудится… подвох… Особенно — для человека, тягающегося с нечистой силой и потому обязанного ждать ловушек где угодно. И каких угодно… — Я несколько минут стоял у открытой двери, не решаясь войти, и внимательно прислушивался к ночной тишине. Но ни одного подозрительного звука не раздавалось… И я, наконец решившись, вошел…
Решимость мне придали воспоминания. — Почему бы двери не быть открытой?.. — Ведь, кажется, я последний уходил из этого дома, и дверь, конечно, не запирал… — Правда, много времени прошло с тех пор; но что, если здесь больше так никто и не побывал?.. После меня?..
…Я знал, где выключатель, но свет не зажегся. — Лампочка, видимо, перегорела… — Впрочем, неудивительно. — Пришлось двигаться впотьмах… — Ну, да я не собирался рассматривать дом, — мне нужно было только добраться до дивана. — Я нашел диван и устало обвалился на него. Запели пружины.
«—Вот так же пели они и в ту ночь, когда…» — Остановившись на этом возвышенном «когда», я решил не заниматься пока романтизмом и, отвернувшись к стене, закрыл глаза. — Предаться ностальгии можно было и с утра, а ныне — с меня довольно. Воин пришел с кровавой битвы… «Он заслужил вино, мясо и хлеб; ему с признательностью должны быть даны тепло домашнего очага и благосклонность женщин с синими глазами; это все — его по праву… — Но он не хочет ничего этого: он хочет спать… После трудной битвы… — Он крепко спит, не опасайтесь… — После своих дурацких подвигов… Хоть пляши на нем, хоть вяжи его… А может, и нужно взять его здесь? .. — Нет… Рано еще… Не надо его брать… не надо его будить… тревожить не надо… — Надо спеть ему песню…»
«—А что, и спойте…» — предложил я во сне странным голосам, мелодично посвистывающим в тумане моего сонного сознания. — «Спойте… Я устал. Верните мне силы, исцелите раны… Пойте, милые…»
«—Изволь. Но у нас нет веселящих нот. Великая горечь очертила наши уста, и память наша горька. — Мы споем тебе печальную песню девушки, ждущей своего милого с битвы. — Но он не придет; а если придет — вряд ли найдет ее… — Ибо травы над ней высоки. Ибо время размыло следы… В дальнем поле — сияли клинки; дом студило дыханье беды… — Понимаешь ли нас, господин? ..»
«Нет. Но сердце мое говорит: дом пустой… не пылает камин… у окошка — свеча не горит…»
«О, теперь не найти ее дом… — Там, далеко, за тридевять вод, — тень ее за зеленым окном, тень — о вечной печали поет…»
«Затопила великая тишь мой безмолвный, затерянный скит… — Только плач мой — разносит камыш… на осеннем ветру шелестит… — Понимаешь ли, милый, меня?,.»
«Нет. Но сердце печалью полно… — Ибо солнце счастливого дня мне встречать без тебя не дано…»
«Не грустить под вечерней звездой… Мне на ясный рассвет не взглянуть. — Затянуло зеленой водой невозвратный, исчерпанный путь… — Понимаешь ли, милый, меня?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47