Но было и другое, гораздо более важное. Вопросы Гианэи окончательно подтверждали, что Рийагейа уничтожил корабль. Он покончил самоубийством и убил своих спутников. Не случайно, как полагал Гарсиа, Гианэя объединила оба вопроса в один.
«Надо оправдаться перед ней, – подумал Муратов. – Надо пояснить ей мои слова, если она сама их не может понять».
И он сказал:
– Самоубийство никогда не может быть прекрасным. Никогда! За исключением одного-единственного случая, когда оно совершается для блага других. Но в этом случае надо говорить не о самоубийстве, а о самопожертвовании. Это разные вещи. Пожертвовать собой, чтобы спасти других, – это прекрасно!
Он повернулся, чтобы узнать, как отнеслась Гианэя к его словам, какое они произвели на нее впечатление.
Она смотрела прямо перед собой, на обзорный экран. У нее был такой вид, будто она ничего не слышала. Но Муратов был уверен – Гианэя не только слышала, но и задумалась над его словами.
И он не ошибся. Через некоторое время она сказала:
– Хорошо, я согласна. Но какое право он имел жертвовать другими?
У Муратова мелькнула мысль, что слезы, которые он тогда видел на лице Гианэи, могли относиться не к смерти Рийагейи, а к смерти другого человека, убитого Рийагейей. Тогда становилось понятным тяжелое впечатление, произведенное на нее словом «прекрасна».
– О чем вы говорите? – спросил Токарев.
В вездеходе Стоуна только Муратов и, конечно, Гарсиа владели испанским языком. Остальные ни слова непоняли.
– Подождите! – сказал Муратов. – Я потом расскажу. Мне нужно ответить ей. – Он продолжал по-испански: – Все зависит от обстоятельств, Гианэя. Бывают случаи, когда человек, убежденный в правоте своего дела, вынужден жертвовать не только собой, но и другими, считая, что иного выхода нет. Цель, которую он перед собой ставит, оправдывает в его глазах его действия. Мы не знаем причин, побудивших Рийагейю поступить так, как он поступил. Но вы знаете эти причины. И даже если вы сами не разделяете его взглядов, вы можете объективно ответить самой себе на вопрос, прав ли он. Я назвал смерть Рийагейи прекрасной потому, что понял вас так, что он сделал это, пожертвовал собой, для нас, для людей Земли. С нашей точки зрения, это прекрасный поступок.
Гианэя повернула к нему голову. И вдруг улыбнулась немного смущенно.
– Простите меня, Виктор. Я тогда вас не поняла и напрасно осудила.
– Я нисколько не обиделся, – ответил Муратов. – Потому что понял вас. Мы, я подразумеваю ваше и наше человечество, имеем разум. А разумные существа всегда могут понять друг друга при наличии доброй воли к этому. Хотя иногда это бывает и нелегко.
– Да, иногда это труднее, чем кажется, – вздохнула Гианэя, снова поворачиваясь к экрану.
«Ну вот и все, – подумал Муратов. – Марина права, у Гианэи хороший характер».
10
Еще час вездеходы шли по прежнему направлению. Вид горного хребта изменился. Крутые, обрывистые склоны постепенно сменились пологими. Чаще попадались отдельно стоящие скалы и беспорядочные груды огромных камней, когда-то скатившихся с гор. Продвигаться вперед становилось труднее. Машины сильно накренялись, часто приходилось объезжать препятствия.
По-прежнему не попадалось ни одного места, удобного для расположения невидимой базы. Очередная неудача становилась ясной для всех.
И, хотя никто и не рассчитывал на столь быстрый успех, невольно появилось чувство разочарования. Присутствие Гианэи заставляло людей на что-то надеяться.
Часы показывали ровно двенадцать, когда Стоун остановил свою машину.
– Дальше искать бесполезно, – сказал он.
– А местность как раз становится все более подходящей, – отозвался Синицын из второй машины.
– Да, но мы должны верить словам Гианэи. Муратов, – прибавил Стоун, – вы хотели видеть Землю. Посмотрите назад!
В той стороне, где находилась станция, низко над вершинами почти наполовину опустившегося за горизонт горного хребта висел в небе ярко сверкающий полумесяц. В сравнении с привычным полумесяцем Луны на небе Земли он выглядел огромным. Багровое кольцо атмосферы, освещенной Солнцем, позволяло отчетливо различать темную, ночную, половину земного шара. Диск Солнца висел недалеко, немного выше.
«Луна», звезды и Солнце одновременно!
– Такой удивительной картины не увидишь на Земле, – сказал Муратов.
– Неужели? – услышал он голос Сергея. – Почему бы это?
– Потому что на Луне нет атмосферы. Разве ты этого не знаешь?
– Теперь знаю, – ответил Синицын под общий смех.
– Спросите у нее, – сказал Стоун, – надо ли нам искать дальше?
Гианэя удивилась, выслушав перевод вопроса.
– Почему вы спрашиваете об этом у меня? – ответила она. – Вы сами должны знать, что делать и как поступать.
– Мы спрашиваем вас потому, – объяснил Муратов, – что основываемся на ваших словах, вернее, на словах Рийагейи. Он, кажется, говорил, что база расположена в таком месте, откуда никогда не видно Земли.
– Почему «кажется»?
– Не обращайте внимания. Это просто неудачный оборот фразы. Он говорил так?
– Да. И все же я не понимаю, почему вы спрашиваете у меня, – упрямо повторила Гианэя.
Муратов почувствовал, что логика на ее стороне.
– Мы хотим, чтобы вы вспомнили точнее, – сказал он, – это для нас крайне важно.
– Я ничего не могу прибавить к тому, что уже сказала.
Стоуну передали содержание разговора.
– Если мы будем искать дальше, – сказал он, – то нет никаких оснований не искать и во всех других местах, как мы это делали раньше. Мне кажется, что следует принять слова Рииагейи как истину и основываться только на них. Каково мнение остальных?
Все согласились со Стоуном.
– Тогда, – резюмировал он, – поворачиваем обратно. Будем опять с прежней внимательностью осматривать все, что попадется на пути, чтобы у нас была полная уверенность: в этой стороне базы нет.
Обратный путь не принес ничего нового.
Когда вернулись на станцию, было уже три часа дня. И как ни хотелось Стоуну продолжать поиски, он вынужден был согласиться с Токаревым и отложить вторую экспедицию на завтра.
– Внимание ослаблено утомлением, – сказал профессор. – Толку не будет.
Но еще до решения Стоуна Муратов уже знал, что поиски на сегодня закончены. Гианэя сказала ему, что устала и никуда не поедет.
. – Это очень скучное занятие, – сказала она. – Я сожалею, что прилетела сюда.
– Но завтра вы поедете?
– Конечно. И завтра и в следующие дни. Надо быть последовательным, – повторила она полюбившееся ей слово. – Я давно так не уставала, – прибавила она, помолчав, – хотя ничего не делала.
– Безделье утомляет иногда больше, чем работа, – сказал Муратов. – Идите в бассейн. Купанье вас освежит.
– Идемте вместе, – неожиданно предложила Гианэя.
Муратов смутился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110