Знает она об этом?
Нет-нет, он, конечно, не прав. Айвори рассказывала, что рабы так не живут. В Айвори очень силен протест против всякой несправедливости, и она просто не может наслаждаться радостями жизни, зная, что рядом есть люди, лишенные их. Айвори ходит в Американское общество по борьбе с рабством, созданное в Бостоне мистером Гаррисоном. Если бы это зависело от нее, их бостонский дом стал бы перевалочной станцией в новой «Подпольной дороге». И то, что мистер Стоун категорически не разрешает использовать его как приют для беглых рабов, хотя почти круглый год там живут только слуги, вызывает в семье, то есть между Айвори и отцом, серьезнейшие разногласия. Мистер Стоун не видит ничего дурного в рабстве, можно сказать, даже… Он, в общем, незлой человек, нет, но он придерживается собственных воззрений на этот счет.
Все янки такие. Им просто непонятны рассуждения о гуманности, если речь идет об англосаксах. Он знал только одного, не подпадавшего под это правило, – Джейкоба Басса, имевшего возможность стать одним из заправил Лоуэлла, но выбравшего скромную жизнь. Конечно, это не объясняет, почему Джейкоб решил жениться на этой ведьме, которую уж точно сожгли б на костре, живи она двумя веками раньше. Бедный Джейкоб. Он, Стивен Магвайр, скучает по Джейкобу больше, чем по отцу. И к сведению Эммелины, именно благодаря Джейкобу, а вовсе не благодаря женитьбе, он, Стивен, перестал быть проклятой ирландской скотиной (прошу прощения за слово) и получил приличное место на фабрике. Никто другой его не продвинул бы, как бы он хорошо ни работал.
Благодаря дружбе со Стивеном Джейкоб встретился, а потом, один Бог знает зачем, женился на Молли Слэттери. И ведь он, Стивен, ничего не сделал, чтобы расстроить свадьбу, хотя кое-что знал за кузиной… он мог бы сказать Эммелине… но нет… не скажет… не должен… а мог бы рассказать то, о чем во всем Лоуэлле, кроме него и его матери, никто и не подозревает. У Молли Слэттери в Дублине был незаконный ребенок, и, мало того, она попыталась… а впрочем, ладно, хватит о Молли, достаточно… (И в самом деле этого было более чем достаточно для Эммелины, совершенно не имевшей времени разобраться, о чем идет речь.) Узнай Джейкоб Басс про это, он ни секунды не думал бы больше о Молли… Но Стивен промолчал. Не хотел он зла Молли, как и любому другому. А Молли отблагодарила тем, что землю рыла, пытаясь не допустить его свадьбы с Айвори Стоун. Рассказывала о прошлом, что только могла, валила в кучу и ложь, и правду. А потом даже отправилась к самому Элайе Стоуну предупредить об опасности, грозившей дочке.
К счастью, манеры и внешность Молли вызвали результат, обратный желаемому, и отцу Айвори в первый раз пришло в голову, не слишком ли он суров был к Стивену. Кроме того, ее акцент был еще посильнее акцента Стивена, а мистер Стоун замыкал слух даже и для умнейших речей, если их подавали с ирландским выговором. Нередко какие-то предложения Стивена принимали месяцы, а то и годы спустя после того, как он их делал, потому только, что Стоун слышал, как какой-нибудь чистокровный янки рекомендовал то же самое. А Молли еще и относилась к тому типу женщин, от которых мистер Стоун шарахался, всегда уверенно называя истеричками и, пожалуй, опаснейшей ветвью рода человеческого. Таким особам вход в его дом был раз навсегда заказан. И все же Джейкоб любил жену так сильно, как только можно любить, а Джейкоб был самый чудесный…
В 1824 году Стивен и Джейкоб спустились по Мерримаку на плотах – от Нашуа до Лоуэлла. Сплавляли лес для водяных колес корпорации «Саммер». Джейкоб однажды уже проделал этот путь и рассказывал Стивену о своем путешествии, а он, Стивен, до того воодушевился, что Джейкоб решил в точности повторить экспедицию, хотя в этот раз ему было не нужно самому отбирать древесину: Стивен справился бы и один. Тот спуск на плоту по реке был единственным приключением, которое превзошло все возможные ожидания. Каждый миг был или волнующим, или прекрасным… Теперь, когда от Нашуа идет железная дорога, Эммелине трудно даже представить себе… Хотя вообще-то кой для кого эта дорога – очень сомнительное благодеяние. Коммивояжеры и прочие ездят теперь в Нью-Гемпшир не останавливаясь, чтобы поесть и накормить лошадей, и в результате за один прошлый год вдоль тракта разорилось чуть ли не полдюжины отелей. К примеру, знает ли Эммелина красивый дом на Мерримак-стрит, недалеко от угла улицы Кэбот? Он опустел с тех пор, как… Но произнесение названий лоуэллских улиц напомнило ему, что пора уже идти.
– Пошли! – сказал он коротко и быстро допил пиво. – Пора уже выходить.
Он бы не удивился, начни она упираться. Но она решила, наоборот, показать, что готова всему подчиниться и не будет никак осложнять ситуацию. Быстро надев башмаки, она пробежала через кладовку и выскочила на крыльцо прежде, чем он отыскал свой свитер. От души веселясь, он нагнал ее в темноте:
– Эй! Что с тобой, Эммелина? Погоди, слышишь? Я даже свитер еще не надел!
Она бежала к сараю. Раскисшая днем земля снова покрылась ледяной корочкой, но Эммелина ни разу не поскользнулась. Она старалась уже взобраться на лошадь, когда он подбежал, подхватил ее на руки и закружил.
– Хочешь от меня убежать? – спросил он, а сам все смеялся.
Подняв на него глаза, она улыбнулась. Улыбка была как бы застенчивой, а на самом деле кокетливой. Первая кокетливая улыбка в ее жизни.
– Я просто хотела как можно скорее попасть к миссис Басс. Ведь вы сказали – так нужно.
– Ах, Эммелина, – прошептал он. Лицо его смягчилось и весь облик переменился так быстро и так неожиданно, что на мгновение она опять испугалась. – Ты заставляешь меня терять голову!
И только когда он подвел ее к наваленному в углу сену и расстелил попону, она поняла, что своим поведением невольно лишила его всех сил, необходимых, чтобы прямо сейчас взять и отправить ее домой.
Дорогой он очень нервничал. Сказал, что они посмотрят Эйкр как-нибудь в другой вечер и сходят туда, пожалуй, пешком. На лошади они слишком заметны. Резко сменив вдруг первоначально выбранный путь, он свернул в сторону, к Потакетскому каналу, вдоль которого они и добрались до Даттон-стрит, на расстоянии огибая дом миссис Басс так, чтобы выехать к нему со стороны предместий Лоуэлла или во всяком случае со стороны района, казавшегося ей предместьем. В отличие от центральных кварталов, здесь не было освещения, а застройка состояла почти сплошь из бедных домов. Когда они проезжали мимо небольшого каменного строения, уродливого, но мало чем отличающегося от окружающих, он сказал ей, что эта тюрьма и что Эйкр начинается прямо за ней. Чуть позже, остановившись, он велел ей снова вымазать грязью высохшие башмаки и походить по глубокому снегу:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89