А в пансионе Эммелина стала неразлучна с Верной. Как только выдавалась возможность, обе старались оказаться вместе. Верна не раз повторяла, что Эммелина ей как сестра. У самой у нее было пять братьев, а вот сестры – ни одной. В письмах домой, ставших теперь гораздо более частыми, Эммелина рассказывала, что ни у Верны, ни у нее нет чувства разницы в годах и дружат они совершенно на равных.
Обе были румяно-хорошенькие, обе с отменным аппетитом. Часто, когда они прогуливались, держась за руки, по Мерримак-стрит, мужчины пытались заговорить с ними, но они не откликались на эти попытки. Эммелине были неинтересны такие ухаживания. Верну в Челмсфорде ждал жених. (Если бы его дела не пошли вдруг плохо, они сейчас были бы уже женаты.) Обеим девушкам, казалось, все под силу! Когда они отправлялись гулять в компании с четверкой подружек, те всегда первыми заводили речь о том, что, пожалуй, пора уже возвращаться. Вдвоем они часто проделывали весь долгий путь по Потакет-стрит, чтобы полюбоваться при луне грохочущими, пенящимися водопадами. В такие минуты, стоя неподалеку от внушительного дома на углу Школьной, Эммелина почти готова была рассказать Верне о себе и Стивене Магвайре. Удерживало сознание, что это и его тайна, да еще легкое сомнение, сумеет ли Верна понять все правильно. Раза два она даже попробовала заговорить о Магвайре, не упоминая, что ее герой женат, ирландец и живет в доме Элайи Стоуна, но неожиданно задача оказалась непосильной, и она больше не возвращалась к этой теме.
Единственное, что слегка омрачало жизнь в эти дни, да и то поначалу лишь сблизило ее с Верной, было резкое изменение отношения к ней миссис Басс. Хозяйка пансиона не только не покровительствовала ей больше, но стала вдруг относиться с какой-то подозрительностью и неприязнью. Если раньше она была озабочена, чтобы Эммелина как-то случайно и по неопытности не нарушила предписанных правил, то теперь пристально наблюдала за ней и Верной, предполагая возможность поступков, которые им и в голову бы не пришло совершить. Эммелине было не разобраться, когда же началась эта подозрительность: с появлением Верны или с тех пор, как миссис Басс узнала, что она уже на полном жалованье?
Они всегда старались вернуться с прогулок вовремя, так как чувствовали: стоит им раз опоздать, и миссис Басс сразу даст знать на фабрику о нарушении правил. Если прежде ей вечно хотелось, чтобы Эммелина ела побольше, то теперь, углядев как-то, что они с Верной, взяв с блюда мясо, оставили его пустым, она на весь стол заявила, что ей казалось, пор-р-р-ции хватит еще на несколько девушек. У Эммелины вдруг появилось почему-то отвращение к лососине. Раньше ей было просто непонятно, как это можно не любить хоть что-то из еды. А теперь даже запах рыбы стал неприятен, а при виде ее сразу хотелось убежать, что она и проделывала, если была не слишком уж голодна, а если оставалась за столом, то вместо рыбы ела картошку, капусту и хлеб.
– И с каких это пор вы, мисс, не желаете есть лососину? – спросила ее миссис Басс, когда это случилось во второй или в третий раз.
– А я никогда особо ее не любила, – солгала Эммелина, повторив фразу, слышанную от других девушек, и сконфузилась, оттого что ей снова пришлось почему-то лгать. Но в присутствии миссис Басс она вечно была в состоянии готовности к обороне, и поэтому ложь прозвучала естественно, словно правда.
Все вокруг начинали уже подшучивать над тем, что Басс «цепляется» к Эммелине, а заодно и к Верне. Спрашивали, уж не сказала ли Эммелина чего-нибудь дерзкого, не натворила ли чего-то, о чем они знать не знают. Она только смеялась в ответ на такие вопросы и в душе радовалась, что мистер Магвайр всегда заставлял ее быть осторожной. Благодаря этому она во всяком случае точно знала, что миссис Басс наверняка не видела их никогда наедине.
Приближался день, когда она получит третье жалованье, а Верна – первое. Верне не нужно было отсылать домой деньги, но она решила не покупать сейчас шляпку, а подождать, пока и Эммелина сможет позволить себе такую обновку.
Они шли по направлению к водопадам. Весна еще не чувствовалась в воздухе, но было не так холодно, и хотя в этот вечер они припозднились, решено было все же не поворачивать, не дойдя до водопада.
– Вовсе тебе не нужно ждать, пока у меня будут деньги, – старалась Эммелина убедить Верну, чувствуя в то же время огромную благодарность.
– По справедливости мне бы надо ждать даже больше, чем тебе, ведь зарабатываю я меньше.
– Да что ты! – возразила Эммелина. – Все покупают шляпки сразу же по приезде. Они ведь совсем не такие и дорогие.
– Раз так, я куплю их для нас обеих, а ты отдашь деньги потом, когда сможешь.
– Ой, нет! На это я не могу согласиться.
Но то, что такая мысль пришла Верне в голову, было так здорово, что она импульсивно схватила подругу за руку, и они побежали, а потом, одним махом одолев весь остаток пути, остановились на своем обычном месте на мосту и принялись смотреть на пенящуюся воду. Зрелище завораживало, от него было сразу не оторваться, хотя и точила, пожалуй, мысль, что время тушения огней приближается.
– Хорошо было бы иметь нам с тобой маленький домик, вон там, – сказала вдруг Эммелина, указывая на пастбища за рекой вниз по течению. – Днем мы работали бы на фабрике, а вечером возвращались к себе и ужинали вдвоем.
– Но тогда нам пришлось бы и стряпать, – напомнила Верна.
– И отлично. Все было бы так, как дома.
– А я ненавижу жить дома, – спокойно сказала Верна.
– Ты шутишь! – воскликнула в изумлении Эммелина.
– Ничуть. – У Верны были густые каштановые волосы и яркий цвет лица; сейчас, на морозе, щеки у нее были точь-в-точь как редиски. – Дома работа вечно с тобой. А вот здесь днем, конечно же, тяжело, но когда возвращаешься в пансион, обслуживают тебя. Не ты стряпаешь, не ты моешь посуду. Да и работать не скучно: есть на кого посмотреть и с кем поболтать, но, главное, закончив работу, сразу уходишь, а не сидишь в тех же четырех стенах, соображая, что еще надо сделать.
От удивления Эммелина потеряла дар речи. Она чувствовала, что в словах подруги есть правда, и все же ей в голову не приходило, что на жизнь можно смотреть и так.
– И потом, возьми воскресенья, – продолжала Верна, как будто Эммелина спорила с ней. – Здесь у нас каждую неделю выходной, а дома никто и помыслить не может просидеть день без работы.
– Ты так говоришь, словно даже не хочешь и возвращаться домой, – сказала наконец Эммелина.
– Во всяком случае, не тороплюсь. Девушки, работающие на учете готовых тканей, получают три, а то и четыре доллара в неделю, и я добьюсь, чего захочу, если пробуду здесь достаточно долго.
– А как же твой жених?
Верна замялась.
– Ну, – сказала она наконец, – а почему бы и ему не приехать сюда?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89