Иди, отныне больше не греши.
Никто из фарисеев не смел после этого испытывать Иисуса, Казалось, они были даже согласны примириться с Ним. Неприемлемым для них осталось лишь одно: как может Человек из народа считать Себя Мессией или хотя бы допускать, чтобы так называла Его толпа? Зная об этих недоумениях, Иисус подозвал к Себе фарисеев и спросил:
— Что вы думаете о Мессии? Чей Он Сын?
— Давидов, — отвечали они.
— Как же Давид в Духе называет Его Владыкой, говоря:
Сказал Господь Владыке моему:
воссядь по правую руку Мою,
доколе Я не положу врагов твоих
под ноги Твои?
Итак, если Давид называет Его Владыкой, как же Он — сын его?.
Тем самым вопрос о человеческом происхождении Мессии отодвигался на второй план. Мессианская тайна заключена не столько в принадлежности к царскому дому, сколько в том, что Избавитель пребывает одесную Отца и является сыном Божиим, Господом мира.
Фарисеи ничего не смогли возразить. Слова псалма действительно были загадочны. Но сказанное Иисусом им было принять еще труднее.
Глава четырнадцатая. СУД МЕССИИ
5 апреля 30 г.
День спустя Иисус появился на внутренней площади Храма, именовавшейся “Двором женщин”, и сел под навесом у кружек для пожертвований. В пасхальные дни люди обычно совершали ежегодный церковный взнос. Многие, проходя, сыпали деньги горстями, но внимание Иисуса привлекла убого одетая женщина, которая опустила в кружку две мелкие монеты. Подозвав учеников, Он сказал: “Истинно говорю вам: эта бедная вдова положила больше всех, клавших в сокровищницу. Ибо все от избытка своего положили, она же от скудости своей все, что имела, положила. Все, что у нее было на жизнь”. Жертва бедной женщины — единственное, что порадовало и тронуло сердце Христа в Иерусалиме.
Находясь в самом центре церковной жизни, Он видел ее болезни, замаскированные показным благолепием. Мимо Него, снисходительно отвечая на поклоны, шествовали надменные законники. Их “тефиллин”, повязки на лбу с текстами Торы, и другие атрибуты набожности каждому бросались в глаза, но как мало соответствовали они духовному состоянию этих людей! Иисус видел и ученых, которые часами обсуждали ничтожные оттенки устава; видел и фарисеев, спотыкавшихся на пути о камни, чтобы продемонстрировать свою полную отрешенность от мира. Иисус знал, как легко проникают в эту среду честолюбцы, которые потом упиваются властью над душами. О подобных пастырях еще пророк Иезекииль говорил, что они “пасут самих себя”. Казалось, даже свет библейского Откровения тускнел в этой затхлой атмосфере самодовольства и ханжества.
Почему еще в Галилее большинство книжников противилось Иисусу? Ведь тогда Он скрывал Свое мессианство. А благовестие об Отце, взыскующем заблудших детей, должно было пробудить всех, кто остался верен учению пророков. Следовательно, книжники утратили главный смысл пророческой проповеди. Признавая на словах, что основа Торы — любовь к Богу и к человеку, они продолжали подменять дух закона Божия системой формальных обязанностей и культовых правил.
Пророк Михей учил:
Тебе сказано, человек, что есть добро
и что Господь требует от тебя:
Только поступать справедливо,
и любить милосердие,
и в смирении ходить перед Богом твоим.
Между тем фарисеи, особенно ученики Шаммая, с головой погрузились в дебри ритуализма и казуистических толкований. Знатоки канонов, они обратили их в орудие господства над “невеждами”. На этой почве возникало множество злоупотреблений, доходивших почти до цинизма.
Христос хотел предостеречь Церковь от этого соблазна, от “закваски фарисейской”, и показать на примере пастырей Израиля, какая опасность может ей угрожать. Обращаясь к ученикам, Он заговорил:
На Моисеевом седалище сели книжники и фарисеи.
Итак, что они скажут вам, — исполняйте и храните,
по делам же их не поступайте.
Ибо, говоря, они — не делают.
Связывают ноши тяжелые и неудобоносимые
и возлагают на плечи людей;
сами же пальцем своим не хотят двинуть их.
Все же дела свои совершают с тем,
чтобы видели их люди.
Расширяют “тефиллин” свои и увеличивают кисти;
любят же первое место на званых обедах,
и первые сидения в синагогах,
и приветствия на площадях,
и чтобы звали их люди: “равви”...
Поедающие дома вдов и для вида молящиеся,
эти примут большее осуждение...
Вас же пусть не называют “равви”,
ибо один у вас Учитель, вы же все — братья.
И отцом своим не называйте никого,
ибо один у вас Отец — Небесный.
И пусть не называют вас наставниками,
потому что Наставник у вас один — Мессия.
Больший из вас да будет вам слугою.
Ибо, кто вознесет себя, тот смирен будет,
а кто смирит себя, тот вознесен будет.
Отказавшись от авторитарной власти над людьми, Иисус и Своим апостолам завещал лишь одну власть — власть любви и служения.
Но это не значило, что Он был готов на компромисс с двуличием и неправдой. Когда Христос въехал в Иерусалим под крики “Осанна”, Он явил Себя кротким Царем примирения; отвечая на вопросы богословов — действовал как мудрый Наставник; теперь пробил час, когда Он должен был выступить как Пророк-обличитель.
В Своей речи Он не стал касаться зелотов и саддукеев, дни которых и без того были уже сочтены. Первые сами готовили себе гибель, раздувая пламя войны, вторые представляли собой горстку богатых клерикалов, с каждым годом терявших поддержку народа. Подлинными представителями ветхозаветной Церкви были книжники, раввины, толкователи, принадлежавшие к фарисеям. Иисус не отрицал и не умалял их заслуг; Он прямо говорил, что апостолы сеяли на почве, вспаханной прежде наставниками веры: “Другие потрудились, и вы вошли в труд их”. Но именно это призвание книжников возлагало на них величайшую ответственность и делало их грех тяжким вдвойне.
Обличение Христово было подлинным судом Мессии над теми, кто хотел “откупиться” от Бога с помощью обрядов и даров, кто считал себя кастой, которая одна владеет ключами спасения.
Над городом и столетиями, над религиями и церквами прозвучало слово Сына Божия, разящее как меч:
Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры,
что затворяете Царство Небесное перед людьми!
Вы и сами не входите,
и входящим не даете войти...
Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры,
что обходите море и сушу,
чтобы сделать хотя бы одного прозелитом;
и, когда это случается,
делаете его сыном геенны,
вдвое худшим, чем вы...
Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры,
что даете десятину[4a] с мяты, аниса и тмина
и обошли более важное в Законе:
правосудие, и милосердие, и верность.
Это надлежит исполнять,
и того не опускать.
Вожди слепые!
Отцеживающие комара
и проглатывающие верблюда!
Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры,
что очищаете снаружи чашу и блюдо,
внутри же они полны хищения и невоздержания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
Никто из фарисеев не смел после этого испытывать Иисуса, Казалось, они были даже согласны примириться с Ним. Неприемлемым для них осталось лишь одно: как может Человек из народа считать Себя Мессией или хотя бы допускать, чтобы так называла Его толпа? Зная об этих недоумениях, Иисус подозвал к Себе фарисеев и спросил:
— Что вы думаете о Мессии? Чей Он Сын?
— Давидов, — отвечали они.
— Как же Давид в Духе называет Его Владыкой, говоря:
Сказал Господь Владыке моему:
воссядь по правую руку Мою,
доколе Я не положу врагов твоих
под ноги Твои?
Итак, если Давид называет Его Владыкой, как же Он — сын его?.
Тем самым вопрос о человеческом происхождении Мессии отодвигался на второй план. Мессианская тайна заключена не столько в принадлежности к царскому дому, сколько в том, что Избавитель пребывает одесную Отца и является сыном Божиим, Господом мира.
Фарисеи ничего не смогли возразить. Слова псалма действительно были загадочны. Но сказанное Иисусом им было принять еще труднее.
Глава четырнадцатая. СУД МЕССИИ
5 апреля 30 г.
День спустя Иисус появился на внутренней площади Храма, именовавшейся “Двором женщин”, и сел под навесом у кружек для пожертвований. В пасхальные дни люди обычно совершали ежегодный церковный взнос. Многие, проходя, сыпали деньги горстями, но внимание Иисуса привлекла убого одетая женщина, которая опустила в кружку две мелкие монеты. Подозвав учеников, Он сказал: “Истинно говорю вам: эта бедная вдова положила больше всех, клавших в сокровищницу. Ибо все от избытка своего положили, она же от скудости своей все, что имела, положила. Все, что у нее было на жизнь”. Жертва бедной женщины — единственное, что порадовало и тронуло сердце Христа в Иерусалиме.
Находясь в самом центре церковной жизни, Он видел ее болезни, замаскированные показным благолепием. Мимо Него, снисходительно отвечая на поклоны, шествовали надменные законники. Их “тефиллин”, повязки на лбу с текстами Торы, и другие атрибуты набожности каждому бросались в глаза, но как мало соответствовали они духовному состоянию этих людей! Иисус видел и ученых, которые часами обсуждали ничтожные оттенки устава; видел и фарисеев, спотыкавшихся на пути о камни, чтобы продемонстрировать свою полную отрешенность от мира. Иисус знал, как легко проникают в эту среду честолюбцы, которые потом упиваются властью над душами. О подобных пастырях еще пророк Иезекииль говорил, что они “пасут самих себя”. Казалось, даже свет библейского Откровения тускнел в этой затхлой атмосфере самодовольства и ханжества.
Почему еще в Галилее большинство книжников противилось Иисусу? Ведь тогда Он скрывал Свое мессианство. А благовестие об Отце, взыскующем заблудших детей, должно было пробудить всех, кто остался верен учению пророков. Следовательно, книжники утратили главный смысл пророческой проповеди. Признавая на словах, что основа Торы — любовь к Богу и к человеку, они продолжали подменять дух закона Божия системой формальных обязанностей и культовых правил.
Пророк Михей учил:
Тебе сказано, человек, что есть добро
и что Господь требует от тебя:
Только поступать справедливо,
и любить милосердие,
и в смирении ходить перед Богом твоим.
Между тем фарисеи, особенно ученики Шаммая, с головой погрузились в дебри ритуализма и казуистических толкований. Знатоки канонов, они обратили их в орудие господства над “невеждами”. На этой почве возникало множество злоупотреблений, доходивших почти до цинизма.
Христос хотел предостеречь Церковь от этого соблазна, от “закваски фарисейской”, и показать на примере пастырей Израиля, какая опасность может ей угрожать. Обращаясь к ученикам, Он заговорил:
На Моисеевом седалище сели книжники и фарисеи.
Итак, что они скажут вам, — исполняйте и храните,
по делам же их не поступайте.
Ибо, говоря, они — не делают.
Связывают ноши тяжелые и неудобоносимые
и возлагают на плечи людей;
сами же пальцем своим не хотят двинуть их.
Все же дела свои совершают с тем,
чтобы видели их люди.
Расширяют “тефиллин” свои и увеличивают кисти;
любят же первое место на званых обедах,
и первые сидения в синагогах,
и приветствия на площадях,
и чтобы звали их люди: “равви”...
Поедающие дома вдов и для вида молящиеся,
эти примут большее осуждение...
Вас же пусть не называют “равви”,
ибо один у вас Учитель, вы же все — братья.
И отцом своим не называйте никого,
ибо один у вас Отец — Небесный.
И пусть не называют вас наставниками,
потому что Наставник у вас один — Мессия.
Больший из вас да будет вам слугою.
Ибо, кто вознесет себя, тот смирен будет,
а кто смирит себя, тот вознесен будет.
Отказавшись от авторитарной власти над людьми, Иисус и Своим апостолам завещал лишь одну власть — власть любви и служения.
Но это не значило, что Он был готов на компромисс с двуличием и неправдой. Когда Христос въехал в Иерусалим под крики “Осанна”, Он явил Себя кротким Царем примирения; отвечая на вопросы богословов — действовал как мудрый Наставник; теперь пробил час, когда Он должен был выступить как Пророк-обличитель.
В Своей речи Он не стал касаться зелотов и саддукеев, дни которых и без того были уже сочтены. Первые сами готовили себе гибель, раздувая пламя войны, вторые представляли собой горстку богатых клерикалов, с каждым годом терявших поддержку народа. Подлинными представителями ветхозаветной Церкви были книжники, раввины, толкователи, принадлежавшие к фарисеям. Иисус не отрицал и не умалял их заслуг; Он прямо говорил, что апостолы сеяли на почве, вспаханной прежде наставниками веры: “Другие потрудились, и вы вошли в труд их”. Но именно это призвание книжников возлагало на них величайшую ответственность и делало их грех тяжким вдвойне.
Обличение Христово было подлинным судом Мессии над теми, кто хотел “откупиться” от Бога с помощью обрядов и даров, кто считал себя кастой, которая одна владеет ключами спасения.
Над городом и столетиями, над религиями и церквами прозвучало слово Сына Божия, разящее как меч:
Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры,
что затворяете Царство Небесное перед людьми!
Вы и сами не входите,
и входящим не даете войти...
Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры,
что обходите море и сушу,
чтобы сделать хотя бы одного прозелитом;
и, когда это случается,
делаете его сыном геенны,
вдвое худшим, чем вы...
Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры,
что даете десятину[4a] с мяты, аниса и тмина
и обошли более важное в Законе:
правосудие, и милосердие, и верность.
Это надлежит исполнять,
и того не опускать.
Вожди слепые!
Отцеживающие комара
и проглатывающие верблюда!
Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры,
что очищаете снаружи чашу и блюдо,
внутри же они полны хищения и невоздержания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103