– Для женщины секс означает нечто гораздо большее, чем для мужчины, – задумчиво проговорила Джин, помешивая ложечкой кофе.
– Ты так думаешь?
– Конечно. Ведь все происходит у нее внутри, и она воспринимает мужчину намного сильнее, чем он ее.
Мне хотелось сказать ей, чтобы она помолчала, но мы еще были слишком мало знакомы. Я терпеть не могу болтовни постфактум. Лучше всего молча пить кофе, курить или сидеть просто так. А уж если хочется поболтать – можно выбрать какую-нибудь постороннюю тему. Должно быть, Джин почувствовала мое настроение – она была далеко не глупа.
Около половины второго я заметил, как она зевнула украдкой.
– Ну что ж, пожалуй, мне пора, – сказал я, вставая. – Мне очень жаль вытаскивать тебя из дому среди ночи.
– Да ты прямо как англичанин! – с негодованием воскликнула Джин.
Я не видел ничего специфически английского в том, что я сказал, и не понимал, что ее так рассердило, но предпочел не возражать. Ища ключи от машины, она спросила, хочу ли я сразу ехать к себе или не прочь прокатиться с ней по городу.
– Ночью город изумительно хорош, – сказала она.
– Но ведь ты, наверно, устала?
– Нисколько.
Надо отдать ей справедливость, город она знала отлично – от современных, дышащих свежестью прибрежных улиц до его вонючего, гнилостного чрева.
– Как долго вы с мужем живете у нас в стране? – спросил я с нескрываемым восхищением.
– Одиннадцать месяцев. Когда город тебе по душе, с ним быстро знакомишься.
Проехав по широким, хорошо освещенным улицам, названным в честь наших известных политических деятелей, мы свернули в мрачные переулки, носящие имена всякой безвестной мелюзги. Даже самым незначительным членам городского муниципалитета (Джин, похоже, знала всех наперечет) были отведены свои улочки – одна, помнится, называлась улица Стивена Авандо. Побывав в этих темных закоулках, я мог убедиться – если бы меня вообще требовалось убеждать, – сколь животрепещущий вопрос был поднят в объявлении городского муниципалитета, опубликованном в утренних газетах.
Я никак не мог решить, действительно ли Джин нравилось ездить по всем этим местам, как она уверяла, или у нее была на то своя тайная причина; быть может, ей хотелось, чтобы мне стало стыдно за столицу моей страны. От нее можно было этого ожидать – уж очень она была не проста.
Наконец мы вернулись в приличные, богатые кварталы города.
– Вот эти десять домов принадлежат министру общественных работ, – сказала Джип. – Они сдаются различным посольствам за три тысячи в год каждый.
Ну и что? – подумал я про себя. Возможно, так оно и есть, но не тебе пас судить. Предоставь это нам и не примазывайся к нашему делу – ты только оскверняешь его.
– А вот это уже вторая улица Нанги, – сказал я вслух, указывая налево.
– Нет, та, около фонтана, называлась проспект Нанги, – возразила Джин, и мы оба расхохотались – уже снова друзья. – Я не уверена, что нет еще и шоссе Нанги. Площадь есть.
Тут меня снова передернуло. Кто она такая, чтобы так высокомерно смеяться над нами! Что она о себе воображает! Уж наверное, могла бы и у себя на родине найти, над чем посмеяться. Или поплакать, если это ей больше нравится.
– Не могу понять, – продолжала она, явно не замечая моего молчаливого негодования, – почему у вас не называют улиц в честь исторических деятелей или событий, как во Франции и других странах, – ну, например, в честь вашей борьбы за независимость?
– Потому что мы не во Франции, а в Африке! – раздраженно ответил я, но она явно приняла мои слова за горькую иронию и снова рассмеялась. На самом же деле я просто хотел повежливее послать ее к черту. Мне казалось, что я понял теперь, почему ей так нравится разъезжать по нашим трущобам. Должно быть, она сделала уже сотни снимков и рассылает их всем друзьям и знакомым. А, кстати, у себя на родине захотела бы эта поклонница Африки оказаться в одной компании с чернокожим?
– Когда ты ждешь Джона домой? – спросил я, кипя от злости.
– В среду, а что?
– Я подумал, не встретиться ли нам еще раз?
– А тебе бы хотелось?
– Ну да!
– Что ж, я позвоню тебе завтра, идет?
Глава шестая
Всякий, кто хоть сколько-нибудь внимательно следил за моим рассказом, вероятно, подумает: а что же Элси, из-за которой я, собственно, и приехал в столицу? Так вот, я написал ей сразу по приезде и в субботу утром наведался к ней в больницу. Элси спала после ночного дежурства, и ее пришлось разбудить, поэтому мой первый визит к пей был очень кратким. Но, собственно, я и приезжал-то только затем, чтобы условиться, что она проведет у меня два свободных дня, которые полагаются ей за ночное дежурство, и захватит с собой свою приятельницу – для Нанги, хотя прямо об этом не говорилось.
В нашей стране шикарная американская машина с шофером в белоснежной форме и развевающимся министерским флажком пройдет сквозь игольное ушко. Привратник у ворот больницы поспешно поднял железную перекладину и отдал честь. Я кивнул пожилому санитару, и он бросился к машине с таким проворством, будто сразу скинул десяток годков. Вопреки всем правилам меня впустили в помещение для больничных сестер и разбудили Элси.
Вид у Элси был заспанный, но она так обрадовалась моему приходу, что мне захотелось, отбросив благоразумие, остаться у нее подольше. Платок, которым она повязалась, съехал ей на глаза и закрывал уши. Но, несмотря на это и на опухшие от сна глаза, она была мне желанна, как всегда. Она тут же засуетилась – это было так на нее похоже, – собралась куда-то бежать за выпивкой и закуской, но я решительно отказался.
Я уже встал и хотел уйти, когда вошла ее подруга. Очевидно, она была не так уверена в своей красоте, как Элси, и задержалась, чтобы привести себя в порядок. Элси уверяла, что уже знакомила нас на студенческой вечеринке, но я, хоть убей, не мог вспомнить. Она была смазливенькая, с остреньким личиком и очень похожа на болтливую птицу-ткача; я подумал, что, верно, и она так же болтлива, как ее пернатый двойник, однако за все время она не сказала почти ни слова и, когда я уходил, даже не вышла с Элси проводить меня до машины. Странно, подумалось мне, она нелюбопытна, это так не похоже па наших женщин.
Мы с Элси пошли к машине, и я в шутку заметил:
– Как бы Нанга не захотел махнуться.
– Чего-чего? – удивилась Элси.
Я понял, что она впервые слышит это слово, и объяснил ей, что оно значит. Мы оба рассмеялись.
– Обмена не потребуется, – лукаво заметила Элси. – Она красивее меня.
И мы рассмеялись вновь.
– Если ты напрашиваешься на комплимент, то ты его не дождешься, – ответил я и нагнулся, чтобы сесть в машину – шофер распахнул дверцу, как только я вышел из здания больницы. – Да, кстати, – сказал я и снова выпрямился, – недавно на вечеринке я познакомился с американкой, ее тоже зовут Элси.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40