- Они не тронут тебя днем, - зашипел сзади Сторроу.
Я оглянулся и увидел, что остальные столпились в проеме, выглядывая из-за спин друг друга, но не отваживаясь сделать еще шаг внутрь.
Я собрал всю свою отвагу и схватился за край саркофага, отбрасывая крышку. Она с легкостью поднялась на петлях, и я выпустил ее и отскочил назад, готовый ко всему.
Внутри я увидел обивку из покрытого пятнами красного бархата - и ничего больше. Ни истлевших костей, ни даже клочка савана.
- Все, похоже, оказалось легче легкого, - сказал Сторроу, едва ли не с сожалением.
Что до меня, то я был чрезвычайно рад не обнаружить тут вампира. Я вовсе не искал новой схватки с ним, по крайней мере, не так скоро.
- Билли тут нет, - сказал я остальным. - Заходите, продолжим искать его.
Я схватился за крышку и попытался закрыть ее, но почувствовал, что ее словно бы заело, и всех моих сил не хватило, чтобы сдвинуть ее. Должно быть, там была какая-то скрытая защелка или рычаг, решил я и наклонился, чтобы взглянуть поближе.
И в этот самый миг какая-то твердая металлическая штуковина ударила меня сзади по шее у воротника, вонзившись прямо в кости моего позвоночника. Не нагнись я вперед, она бы вошла мне в основание черепа, я в этом убежден. Оглушенный, с онемевшими руками, я обернулся так быстро, как мог, чтобы увидеть, как нападавший замахивается снова для нового удара. В руке он держал золотой канделябр с шестью свечами, все еще державшимися в его розетках. На человеке, который размахивал этим драгоценным предметом, была надета длинная ночная сорочка, а на голове его красовался ночной колпак. Его лицо было изодрано в клочья, кожа отслоилась от сероватых мускулов под нею. Он выглядел в точности как Билл.
Потом была короткая схватка, я выжил, а он - нет. Думаю, мне следовало бы подробнее осмотреть мертвеца, но в этот самый миг мы услышали топот ног на верхнем этаже, над самыми нашими головами.
Свидетельство Алвы Гриста

31
Кэкстон прищурилась.
- Если это шутка, то, боюсь, я ее не поняла.
- Тогда позвольте мне объяснить. Вы были правы, совершенно правы, придя сюда.
Он снова наклонился вперед, открыл глаза, и они вспыхнули диким огнем - Кэкстон аж вздрогнула.
- Я и есть ваш подозреваемый. Я вскрыл эту пещеру, не зная, что обнаружу там, но, как только заметил эти гробы и первые кости, мне открылась вся перспектива. Я отослал Монтроза и остальных студентов домой. Думаю, никто из них не заметил сердца.
Кэкстон выпрямилась в кресле. Ее «беретта» была пристегнута под левой рукой, и она хорошо помнила об этом.
- Даже если бы они и увидели его, то вряд ли поняли бы, что это такое. Оно выглядело как кусок угля, ибо кто-то был настолько добр, что обмакнул его в смолу. Я думаю, так они намеревались сохранить его, но вот как долго, не могу вам сказать. Оно лежало на крышке одного из гробов. Только одного из всей сотни, но я понял. Предполагалось, что его нужно вложить внутрь… это так же точно, как если бы там были письменные инструкции. Я раскрыл гроб и поместил сердце в центре грудной клетки, и практически сразу оно забилось. Конечно, вас удивляет, зачем я так по-идиотски поступил. - Он кивнул на саблю на стене. - Я всю свою жизнь мечтал поговорить с человеком, который обронил вот это. Я проводил десятилетия, воображая, что он сказал бы мне и о чем спросил бы его я. Я решил, что этот парень в гробу как раз подойдет для этого. И в некотором роде я оказался прав. Он сказал очень многое. Конечно, большинство вопросов задавал он.
Пока Гейстдорфер говорил, температура в помещении упала градусов на десять. Кэкстон потянулась к пистолету, но не успела поднять руку, как кто-то потянулся к ней из-за спины и железной хваткой вцепился ей в руки. Лоре не нужно было опускать глаза, чтобы узнать, что руки, удерживавшие ее, белы как снег. Она чувствовала вампира у себя за спиной, чувствовала, как от его близости волоски на затылке встают дыбом.
- Я знал, что я делаю. Я знал, что, вероятно, совершаю ошибку. Я чувствовал какое-то необъяснимое влечение, хоть он и говорит, что якобы тогда не имел особой власти надо мной. Значит, это было чистой воды любопытство, руководившее мной. То самое, которое сгубило кошку.
Гейстдорфер принялся снимать повязку с руки. Это заняло некоторое время, потому что ему приходилось действовать только одной здоровой рукой и зубами. Вампир молчал, а Кэкстон ждала, что покажется из-под бинта. Вампир даже перестал дышать на ее шею.
Впрочем, он и не оторвал ей головы, не выпил всю ее кровь. Это могло означать, что он просто хотел сначала поиграть с ней, как кошка с мышью. У вампиров был очень убогий внутренний мир. Большую часть ночей они проводили, гоняясь за кровью, мечтая о крови, которую они получат. Изредка они играли с телами своих жертв, забавляясь с едой, прежде чем напиться. Человеческая смерть занимала их. А трупы могли предоставить им развлечение на долгие часы.
- А посмотреть было на что! Как только я положил сердце в грудную клетку, оно забилось. Оно начало дрожать и подскакивать. Смола на его поверхности треснула и побелела, и оно вырвалось наружу, будто находилось внутри под приличным давлением. Начало расползаться что-то вроде белого дымка, только это был не совсем дымок. Он казался живым, словно обладал своей собственной волей. Он заполнил гроб, и тоненькая полоска его перелилась за край. Я подумал, что он может переползти по полу и добраться до меня. И тогда я заметил кости в этом завитке тумана, кости пальцев.
Кэкстон практически не слышала его. Она была слишком занята мыслями о том, что станет игрушкой вампира. Другая перспектива, впрочем, была не менее жуткой. Была вероятность, что вампир не собирался убивать ее потому, что чего-то хотел от нее. Один вампир, Эфраин Райс, хотел, чтобы она стала его любовницей. Кевин Скейпгрэйс, который пришел после него, хотел ее только потому, что Малверн решила, что будет забавно превратить ее в то, что она уничтожала. Потом была Диана… но о Диане думать не хотелось.
Третий вариант возник сам собой. Прошлой ночью этот вампир, истощенная тварь, которую разбудил Гейстдорфер, пощадил ее, ибо она была женщиной, а он поклялся никогда не причинять вреда представительницам прекрасного пола. Была вероятность, что он отпустит ее и в этот раз.
Впрочем, в этом Кэкстон сомневалась. Сомневалась очень сильно. Такие сантименты были свойственны человеку. Вампир же, ведомый запахом крови, довольно скоро откажется от галантности и куртуазности. То, что спасло ее однажды, навряд ли спасет ее еще раз.
- Дым все сгущался, пока я смотрел. Сначала он был полупрозрачным и хлипким, словно человек, сделанный из желе. Потом он сел и взревел долгим грубым криком, который я еле вынес. Тело его тряслось тем сильнее, чем плотнее и завершеннее оно становилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79