Сильно наклонившись влево, он вглядывался в комья земли, раскиданные на влажном мху; точнее говоря, в то, что налипло к некоторым из них. И хотя уже понял, что это такое, слез с лошади, подошел поближе и поднял измазанный грязью предмет, привлекший его внимание.
Это оказалась шахматная фигурка, и, несомненно, принадлежала она Королеве Есте, которая, как всем было известно, очень любила эту игру. Когда-то эти фигурки вырезал из твердого дерева старик Паки. Он жил в ее гнезде и, по слухам, нередко обыгрывал Есту в шахматы, за что она ему многое прощала. Эрритен никогда не видел шахматы Паки, но не раз слышал о них от Короля Тимора, которому они очень нравились. Тимор говорил, что Паки
каким-то образом сумел, не отходя от обычной формы, придать каждой из фигурок сходство с Пауками. Эрритен и сам играл в шахматы с Хивом, хотя без особого увлечения. Довольно упрощенные фигуры, которые они использовали, вырезал кто-то из жителей города, и он явно не был таким искусным резчиком, как Паки.
Эрритен понял, что держит в руке фигуру под названием «ладья», и это был Паук в чистом виде, очень точно и детально изображенный. Его голову венчало что-то вроде плоской сверху, круглой короны с обычными для ладьи идущими по краю прямоугольными выступами.
Эрритен машинально вытер фигурку о штаны, пошарил взглядом среди комьев земли и подобрал еще несколько, валявшихся чуть поодаль. Все они были из того же набора, и он не сомневался, что, хорошенько поискав, нашел бы остальные. Но главное было не это, совсем не это, хотя он подумал, что позднее непременно вернется сюда и найдет все шахматные фигурки до одной. Главное было то, что до Эрритена внезапно дошло: именно здесь, на этом самом месте, погибли его Братья и Сестры, а вместе с ними и остальные изгнанные из города Дети Богини.
Вот почему шахматы Королевы Есты валялись в грязи среди комьев земли и камней.
Вот почему вообще прямо на тропе и по сторонам от нее валялись комья земли и камни.
Эрритен бросил взгляд вдоль дороги сначала в одном направлении, потом в другом. И понял, что рухнула очень большая часть скалы и что именно она, скорее всего, погребла под собой Детей Богини. Вдобавок на некотором расстоянии впереди поперек дороги лежало дерево с пышной кроной. Может, оно упало, увлекаемое скалой, а может, его срубили специально, чтобы задержать Пауков до того момента, пока…
Но кому удалось в нужный момент обрушить такую громаду? И как? Ответ на первый вопрос был прост: Антару. Только он со своим оружием и своими помощниками мог сделать это. Ни один человек, располагающий лишь обычными средствами, на такое не способен. Наверняка именно здесь крылся ответ и на второй вопрос - как ему это удалось.
Все совпадало. Недаром и сами Дети Богини считали виновником гибели своих сородичей именно Антара.
Эрритен почувствовал, что его бьет холодная дрожь, сотрясая, казалось, все клеточки тела до единой. Похоже, сейчас перед ним была огромная братская могила, и, может быть, где-то совсем рядом лежит то, что осталось от Хива, от дорогого, незабвенного Брата…
Внимательно глядя по сторонам, он прошел по дороге туда и обратно, но никаких фрагментов тел не обнаружил. Даже самых маленьких. И уже на полпути понял, что и не найдет ничего. Дети Богини не бросают останков своих близких; конечно, позднее они пришли сюда вместе со своими чернокожими слугами и забрали все, что удалось найти. Можно не сомневаться, что они перевернули каждый ком земли и не пропустили ничего. Можно не сомневаться, что тело Хива - или то, что от него осталось - не брошено тут гнить у дороги, а с молитвой предано огню, как это принято у Детей Богини.
Эрритену стало немного легче, хотя его смущало то обстоятельство, что среди остатков завала он обнаружил не только шахматы Королевы Есты, но и некоторые другие предметы, которые, уходя, захватили с собой Дети Богини: в одном месте разломанную корзину, в другом тряпицу с раздробленными глиняными обломками не то посуды, не то какой-то ритуальной фигурки. Почему Дети Богини оставили то, что было дорого их собратьям? Ответ, наверно, крылся в каких-то неизвестных Эрритену особенностях их мировоззрения. Может, у Пауков было не принято сохранять вещи умерших, а может, они считали их оскверненными прикосновениями людей.
То, что Эрритен сделал дальше, наверно, лишний раз доказывало, что он все же не в полной мере был Пауком. Однако поступить иначе было просто выше его сил. Он собрал все шахматные фигурки, которые смог найти, ссыпал их в заплечный мешок и только после этого отправился дальше, чувствуя себя совершенно опустошенным. И дело было не только в том, что прошедшая ночь оказалась такой богатой событиями и потребовала огромной траты прежде всего нервной энергии, но и в печали, которая переполняла его сердце после того, как он увидел место гибели Детей Богини.
Теперь он не гнал усталую лошадь, а ехал неторопливо. В памяти всплывали образы Матери, Сестер, Братьев. За прошедшие сутки Эрритен слишком устал, чтобы испытывать сильные эмоции, а потопу в душе осталась только грусть. Однако часа через два мысли улетучились из его сознания, а ноздри затрепетали, ощутив знакомый запах. Аромат казался бы приятным, если бы не был таким насыщенным. Апельсиновая роща, слава Богине! Значит, он уже почти у цели.
Эрритену уже пришлось однажды побывать на этой стороне острова. Уйдя из родного гнезда, сюда переселились его Брат Рей и Сестра Присса, и когда Хиву вздумалось навестить их, Эрритен, конечно, сопровождал его. Он отлично запомнил эту огромную апельсиновую рощу, растущую на самых подступах к одному из селений чернокожих, потому что никогда прежде не приходилось ему видеть столько апельсиновых деревьев сразу. Целый лес, и на каждом дереве висели тысячи мелких зеленоватых плодов. Еще больше их гнили под ногами, наполняя воздух таким острым ароматом, что, впервые ощутив его, Эрритен неудержимо расчихался. Сейчас, по счастью, дело ограничилось лишь слабым щекотанием в носу.
Совсем скоро после того, как он углубился в апельсиновую рощу, тихий голос за его спиной прошелестел:
- Господин…
И тут же лошади остановились. Едва различимые тени метнулись впереди и по сторонам дороги. Темнота, как это обычно бывает, только поначалу казалась полной, и привыкшие к ней глаза Эрритена различили, как впереди на тропе припали к земле три коленопреклоненные фигуры; вот они были непроницаемо черны. Здешним жителям еще в прошлый приезд Эрритена было сказано, что он - один из Пауков. Они восприняли это на веру, как все, исходящее от Детей Богини, и, не задаваясь никакими вопросами, проявляли к нему точно такое же почтение, как и к остальным своим господам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Это оказалась шахматная фигурка, и, несомненно, принадлежала она Королеве Есте, которая, как всем было известно, очень любила эту игру. Когда-то эти фигурки вырезал из твердого дерева старик Паки. Он жил в ее гнезде и, по слухам, нередко обыгрывал Есту в шахматы, за что она ему многое прощала. Эрритен никогда не видел шахматы Паки, но не раз слышал о них от Короля Тимора, которому они очень нравились. Тимор говорил, что Паки
каким-то образом сумел, не отходя от обычной формы, придать каждой из фигурок сходство с Пауками. Эрритен и сам играл в шахматы с Хивом, хотя без особого увлечения. Довольно упрощенные фигуры, которые они использовали, вырезал кто-то из жителей города, и он явно не был таким искусным резчиком, как Паки.
Эрритен понял, что держит в руке фигуру под названием «ладья», и это был Паук в чистом виде, очень точно и детально изображенный. Его голову венчало что-то вроде плоской сверху, круглой короны с обычными для ладьи идущими по краю прямоугольными выступами.
Эрритен машинально вытер фигурку о штаны, пошарил взглядом среди комьев земли и подобрал еще несколько, валявшихся чуть поодаль. Все они были из того же набора, и он не сомневался, что, хорошенько поискав, нашел бы остальные. Но главное было не это, совсем не это, хотя он подумал, что позднее непременно вернется сюда и найдет все шахматные фигурки до одной. Главное было то, что до Эрритена внезапно дошло: именно здесь, на этом самом месте, погибли его Братья и Сестры, а вместе с ними и остальные изгнанные из города Дети Богини.
Вот почему шахматы Королевы Есты валялись в грязи среди комьев земли и камней.
Вот почему вообще прямо на тропе и по сторонам от нее валялись комья земли и камни.
Эрритен бросил взгляд вдоль дороги сначала в одном направлении, потом в другом. И понял, что рухнула очень большая часть скалы и что именно она, скорее всего, погребла под собой Детей Богини. Вдобавок на некотором расстоянии впереди поперек дороги лежало дерево с пышной кроной. Может, оно упало, увлекаемое скалой, а может, его срубили специально, чтобы задержать Пауков до того момента, пока…
Но кому удалось в нужный момент обрушить такую громаду? И как? Ответ на первый вопрос был прост: Антару. Только он со своим оружием и своими помощниками мог сделать это. Ни один человек, располагающий лишь обычными средствами, на такое не способен. Наверняка именно здесь крылся ответ и на второй вопрос - как ему это удалось.
Все совпадало. Недаром и сами Дети Богини считали виновником гибели своих сородичей именно Антара.
Эрритен почувствовал, что его бьет холодная дрожь, сотрясая, казалось, все клеточки тела до единой. Похоже, сейчас перед ним была огромная братская могила, и, может быть, где-то совсем рядом лежит то, что осталось от Хива, от дорогого, незабвенного Брата…
Внимательно глядя по сторонам, он прошел по дороге туда и обратно, но никаких фрагментов тел не обнаружил. Даже самых маленьких. И уже на полпути понял, что и не найдет ничего. Дети Богини не бросают останков своих близких; конечно, позднее они пришли сюда вместе со своими чернокожими слугами и забрали все, что удалось найти. Можно не сомневаться, что они перевернули каждый ком земли и не пропустили ничего. Можно не сомневаться, что тело Хива - или то, что от него осталось - не брошено тут гнить у дороги, а с молитвой предано огню, как это принято у Детей Богини.
Эрритену стало немного легче, хотя его смущало то обстоятельство, что среди остатков завала он обнаружил не только шахматы Королевы Есты, но и некоторые другие предметы, которые, уходя, захватили с собой Дети Богини: в одном месте разломанную корзину, в другом тряпицу с раздробленными глиняными обломками не то посуды, не то какой-то ритуальной фигурки. Почему Дети Богини оставили то, что было дорого их собратьям? Ответ, наверно, крылся в каких-то неизвестных Эрритену особенностях их мировоззрения. Может, у Пауков было не принято сохранять вещи умерших, а может, они считали их оскверненными прикосновениями людей.
То, что Эрритен сделал дальше, наверно, лишний раз доказывало, что он все же не в полной мере был Пауком. Однако поступить иначе было просто выше его сил. Он собрал все шахматные фигурки, которые смог найти, ссыпал их в заплечный мешок и только после этого отправился дальше, чувствуя себя совершенно опустошенным. И дело было не только в том, что прошедшая ночь оказалась такой богатой событиями и потребовала огромной траты прежде всего нервной энергии, но и в печали, которая переполняла его сердце после того, как он увидел место гибели Детей Богини.
Теперь он не гнал усталую лошадь, а ехал неторопливо. В памяти всплывали образы Матери, Сестер, Братьев. За прошедшие сутки Эрритен слишком устал, чтобы испытывать сильные эмоции, а потопу в душе осталась только грусть. Однако часа через два мысли улетучились из его сознания, а ноздри затрепетали, ощутив знакомый запах. Аромат казался бы приятным, если бы не был таким насыщенным. Апельсиновая роща, слава Богине! Значит, он уже почти у цели.
Эрритену уже пришлось однажды побывать на этой стороне острова. Уйдя из родного гнезда, сюда переселились его Брат Рей и Сестра Присса, и когда Хиву вздумалось навестить их, Эрритен, конечно, сопровождал его. Он отлично запомнил эту огромную апельсиновую рощу, растущую на самых подступах к одному из селений чернокожих, потому что никогда прежде не приходилось ему видеть столько апельсиновых деревьев сразу. Целый лес, и на каждом дереве висели тысячи мелких зеленоватых плодов. Еще больше их гнили под ногами, наполняя воздух таким острым ароматом, что, впервые ощутив его, Эрритен неудержимо расчихался. Сейчас, по счастью, дело ограничилось лишь слабым щекотанием в носу.
Совсем скоро после того, как он углубился в апельсиновую рощу, тихий голос за его спиной прошелестел:
- Господин…
И тут же лошади остановились. Едва различимые тени метнулись впереди и по сторонам дороги. Темнота, как это обычно бывает, только поначалу казалась полной, и привыкшие к ней глаза Эрритена различили, как впереди на тропе припали к земле три коленопреклоненные фигуры; вот они были непроницаемо черны. Здешним жителям еще в прошлый приезд Эрритена было сказано, что он - один из Пауков. Они восприняли это на веру, как все, исходящее от Детей Богини, и, не задаваясь никакими вопросами, проявляли к нему точно такое же почтение, как и к остальным своим господам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74