Что касается Букермана, копы навели справки в его последнем местопребывании – в одном из пригородов Чикаго.
– Лью Букерман из «Шоу Генерала Бухера» умер, – неуверенно протянул Цильцер.
– Умер? Не может быть. В смысле, они все ссылаются на Букермана. В смысле, ретристы. Роджер Элк.
Цильцер заглянул в листок бумаги, который держал в руке:
– 12 февраля 1996 года. Свалился в залив на озере Мичиган. Ушел под лед, так что до самой весны поднять машину не могли. Ее так и не нашли, как и тело. Через год суд объявил его умершим. Его имущество и деньги перешли к корпорации «Аврора», которой управляет его племянник.
Что-то знакомое. «Аврора»…
– Конечно, Гарт не может точно знать, что это Букерман. – Алекс положил ногу на ногу. – Он видел его лишь покрытым грязью, а прежде никогда не наблюдал без костюма генерала Бухера, да и то было больше тридцати лет назад.
Цильцер покачал головой:
– Мы кладем немало труда, проверяя каждое ваше утверждение, мистер Карсон. – Он поглядел мне в глаза. – В этом-то и беда.
– Минутку. – Я прищелкнул пальцами. – Роджер Элк. У него в конторе на стене висела табличка – какая-то благодарность от корпорации «Аврора».
Цильцер вздохнул, но все же записал и этот жалкий пустяк. Потом пустил по столу фотографию 8x10.
– Узнаете его?
Я узнал. Слоун – он лежал в какой-то подворотне. Лицо его было густо-фиолетового цвета и резко контрастировало с белыми бровями и волосами. И он по-прежнему был в грязи после ванны. Старинный галстук так туго намотали ему на шею, что он впился в кожу. По крайней мере ему не перерезали горло, как Вито.
Он заговорил, выдал Вито, но его все равно убили.
Я отвел глаза.
– Это Слоун.
– Уверен, у вас нет никаких оснований подозревать моего клиента ни в одном из этих убийств, – фыркнул Алекс.
– А как насчет помехи правосудию? Едва прослышав про заговор этих, как их там… ретристов и их связь с убийством Тайлера Лумиса, он обязан был поставить в известность полицию.
Алекс всплеснул руками:
– Гарт определенно увидел эту связь, лишь когда к нему пришел Слоун с куклой и признался в убийстве. Сразу же после этого Гарта похитили два головореза. Знаете, детектив Цильцер, вы ведь должны обратить не меньшее внимание на похищение мистера Карсона. Он – жертва, а не преступник.
– Карсон позвонил не в полицию, а своему адвокату.
– Гарт имеет право на адвоката, и у него были все причины подозревать, что разговор пойдет о таких предметах, что его могут в чем-нибудь обвинить. – Алекс пожал плечами. – Если хотите, выйдем с этим к судье.
Детектив Цильцер огладил усы и задумчиво посмотрел в блокнот. Я же смотрел на зеркальную стену за его спиной и гадал, сколько копов и помощников прокурора прячутся за ней, пристально наблюдая за мной. Тяжко вздохнув и на всю комнату поскрипев стулом, детектив поднялся и вышел из комнаты. Прежде чем захлопнулась дверь, я заметил восковую физиономию Бальзамировщика.
Рядом с ним, спиной ко мне, стоял громадный мужик с бритой шеей. Я подумал, что этот коп вполне мог бы потягаться с Мортимером. Стейн потрепал меня по плечу.
– Не думаю, чтобы у них нашлись основания вас задержать, Гарт, – тихо сказал он и выпятил нижнюю губу для пущей убедительности. – Не думаю, что они вообще представляют, в чем тут дело. – Стейн вопросительно вгляделся в меня. – Я к тому, что все это выглядит довольно ненатурально, даже если на сто процентов правда. Только знайте, что если по каким-нибудь причинам ваши воспоминания о событиях изменятся, мы можем оказаться в трудном положении. То есть это может выглядеть так, будто вы чините препятствия правосудию.
Я молчал. Его недоверие было вполне понятно, и, могу сказать, я оценил его попытку намекнуть мне. Хотелось бы мне пойти ему навстречу…
– В общем, – добавил Стейн, – если он сейчас вернется и вы захотите что-нибудь добавить или изменить, это вряд ли чем-то опасно для вас. С другой стороны, если мы сейчас уйдем отсюда, а какие-то аспекты…
– Стейн, так все и было – так же дико, как оно и звучит.
Он похлопал меня по плечу:
– Ну, в общем, вы понимаете.
Выждав сколько надо, Цильцер вернулся в комнату, руки в карманах, взгляд в пол. Дверь не закрыл.
– Можете идти.
Стейн взял свой кейс и похлопал меня по спине. Мы двинулись к двери, но Цильцер, пустив в ход палец, задержал меня и сказал:
– Если вся эта параша хоть на каплю правда, у вас, дружище, будет еще немало хлопот из-за этих парней. Поосторожнее.
Едва выйдя из комнаты, мы увидели Энджи – в своей овечьей бекеше она вышла из соседней комнаты в компании с Бальзамировщиком.
– Что она здесь делала? – возмущенно спросил Стейн у Цильцера.
– Мы спросили, не могла бы она прийти и ответить на несколько вопросов. – Цильцер пожал плечами. – Она сказала – без проблем.
Я бросил на Энджи укоризненный взгляд, она ответила мне дерзким.
– Нам нечего скрывать, – объявила любимая и прошагала под табличку «Выход».
Мы со Стейном вышли следом, и после нескольких чашек кофе (Стейн пил «Клево-Форму») в закусочной за углом, установили, что ее рассказ вполне совпадал с моим. Наверное, это и стало причиной того, что меня отпустили.
Когда вышли из закусочной, Стейн оставил мне номер своего пейджера.
– Итак, Гарт. Имейте в виду, что скорее всего это был еще не конец. Наверняка вы скоро заметите, что полиция за вами следит. Это нормально. Более того – это хорошо. Так и надо. Неплохо будет, если вас будут видеть в обыденной жизни, без всяких подозрительных занятий или посетителей. Что относится и к вашему брату. Понимаете, о чем я?
Я понимал и послушно кивнул. Пусть у копов скулы сведет от скуки.
Стейн заторопился на дачу показаний в суд, а мы с Энджи зашагали домой. Небо затянуло, а холодный пыльный ветер заставил меня поднять ворот куртки.
– Я правильно сделала, разве нет? – начала Энджи. Я взял ее за руку.
– В итоге. А только это, наверное, имеет значение.
– Знаешь, я хотела, чтобы по крайней мере полиция знала все, даже если ты почему-нибудь решишь о чем-то умолчать. Я беспокоюсь и хочу, чтобы полиция была за нас.
– А почему бы тебе не отдохнуть от всей этой кутерьмы, Энджи? Возьми недельку, навести друзей в Германии. Я тоже поеду, только мне надо с этими змеями…
– О нет, не выйдет! Ты от меня так просто не отделаешься.
– Слушай, Энджи, я не знаю, что будет дальше. Все может повернуться еще страшнее, и я не хочу…
– Ага, а как насчет того, что я хочу? – Она выдернула руку. – Это тебя похитили! Я знаю, ты всегда стремишься меня опекать, но я тоже, пес возьми, за тебя боюсь. – Она взяла меня за лацканы, нос у нее покраснел, глаза заблестели. – Так что я буду здесь, рядом с тобой, понял? В любых передрягах, вот так. Я не дам этим гадам тебя обидеть.
Я обнял ее за талию и улыбнулся:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
– Лью Букерман из «Шоу Генерала Бухера» умер, – неуверенно протянул Цильцер.
– Умер? Не может быть. В смысле, они все ссылаются на Букермана. В смысле, ретристы. Роджер Элк.
Цильцер заглянул в листок бумаги, который держал в руке:
– 12 февраля 1996 года. Свалился в залив на озере Мичиган. Ушел под лед, так что до самой весны поднять машину не могли. Ее так и не нашли, как и тело. Через год суд объявил его умершим. Его имущество и деньги перешли к корпорации «Аврора», которой управляет его племянник.
Что-то знакомое. «Аврора»…
– Конечно, Гарт не может точно знать, что это Букерман. – Алекс положил ногу на ногу. – Он видел его лишь покрытым грязью, а прежде никогда не наблюдал без костюма генерала Бухера, да и то было больше тридцати лет назад.
Цильцер покачал головой:
– Мы кладем немало труда, проверяя каждое ваше утверждение, мистер Карсон. – Он поглядел мне в глаза. – В этом-то и беда.
– Минутку. – Я прищелкнул пальцами. – Роджер Элк. У него в конторе на стене висела табличка – какая-то благодарность от корпорации «Аврора».
Цильцер вздохнул, но все же записал и этот жалкий пустяк. Потом пустил по столу фотографию 8x10.
– Узнаете его?
Я узнал. Слоун – он лежал в какой-то подворотне. Лицо его было густо-фиолетового цвета и резко контрастировало с белыми бровями и волосами. И он по-прежнему был в грязи после ванны. Старинный галстук так туго намотали ему на шею, что он впился в кожу. По крайней мере ему не перерезали горло, как Вито.
Он заговорил, выдал Вито, но его все равно убили.
Я отвел глаза.
– Это Слоун.
– Уверен, у вас нет никаких оснований подозревать моего клиента ни в одном из этих убийств, – фыркнул Алекс.
– А как насчет помехи правосудию? Едва прослышав про заговор этих, как их там… ретристов и их связь с убийством Тайлера Лумиса, он обязан был поставить в известность полицию.
Алекс всплеснул руками:
– Гарт определенно увидел эту связь, лишь когда к нему пришел Слоун с куклой и признался в убийстве. Сразу же после этого Гарта похитили два головореза. Знаете, детектив Цильцер, вы ведь должны обратить не меньшее внимание на похищение мистера Карсона. Он – жертва, а не преступник.
– Карсон позвонил не в полицию, а своему адвокату.
– Гарт имеет право на адвоката, и у него были все причины подозревать, что разговор пойдет о таких предметах, что его могут в чем-нибудь обвинить. – Алекс пожал плечами. – Если хотите, выйдем с этим к судье.
Детектив Цильцер огладил усы и задумчиво посмотрел в блокнот. Я же смотрел на зеркальную стену за его спиной и гадал, сколько копов и помощников прокурора прячутся за ней, пристально наблюдая за мной. Тяжко вздохнув и на всю комнату поскрипев стулом, детектив поднялся и вышел из комнаты. Прежде чем захлопнулась дверь, я заметил восковую физиономию Бальзамировщика.
Рядом с ним, спиной ко мне, стоял громадный мужик с бритой шеей. Я подумал, что этот коп вполне мог бы потягаться с Мортимером. Стейн потрепал меня по плечу.
– Не думаю, чтобы у них нашлись основания вас задержать, Гарт, – тихо сказал он и выпятил нижнюю губу для пущей убедительности. – Не думаю, что они вообще представляют, в чем тут дело. – Стейн вопросительно вгляделся в меня. – Я к тому, что все это выглядит довольно ненатурально, даже если на сто процентов правда. Только знайте, что если по каким-нибудь причинам ваши воспоминания о событиях изменятся, мы можем оказаться в трудном положении. То есть это может выглядеть так, будто вы чините препятствия правосудию.
Я молчал. Его недоверие было вполне понятно, и, могу сказать, я оценил его попытку намекнуть мне. Хотелось бы мне пойти ему навстречу…
– В общем, – добавил Стейн, – если он сейчас вернется и вы захотите что-нибудь добавить или изменить, это вряд ли чем-то опасно для вас. С другой стороны, если мы сейчас уйдем отсюда, а какие-то аспекты…
– Стейн, так все и было – так же дико, как оно и звучит.
Он похлопал меня по плечу:
– Ну, в общем, вы понимаете.
Выждав сколько надо, Цильцер вернулся в комнату, руки в карманах, взгляд в пол. Дверь не закрыл.
– Можете идти.
Стейн взял свой кейс и похлопал меня по спине. Мы двинулись к двери, но Цильцер, пустив в ход палец, задержал меня и сказал:
– Если вся эта параша хоть на каплю правда, у вас, дружище, будет еще немало хлопот из-за этих парней. Поосторожнее.
Едва выйдя из комнаты, мы увидели Энджи – в своей овечьей бекеше она вышла из соседней комнаты в компании с Бальзамировщиком.
– Что она здесь делала? – возмущенно спросил Стейн у Цильцера.
– Мы спросили, не могла бы она прийти и ответить на несколько вопросов. – Цильцер пожал плечами. – Она сказала – без проблем.
Я бросил на Энджи укоризненный взгляд, она ответила мне дерзким.
– Нам нечего скрывать, – объявила любимая и прошагала под табличку «Выход».
Мы со Стейном вышли следом, и после нескольких чашек кофе (Стейн пил «Клево-Форму») в закусочной за углом, установили, что ее рассказ вполне совпадал с моим. Наверное, это и стало причиной того, что меня отпустили.
Когда вышли из закусочной, Стейн оставил мне номер своего пейджера.
– Итак, Гарт. Имейте в виду, что скорее всего это был еще не конец. Наверняка вы скоро заметите, что полиция за вами следит. Это нормально. Более того – это хорошо. Так и надо. Неплохо будет, если вас будут видеть в обыденной жизни, без всяких подозрительных занятий или посетителей. Что относится и к вашему брату. Понимаете, о чем я?
Я понимал и послушно кивнул. Пусть у копов скулы сведет от скуки.
Стейн заторопился на дачу показаний в суд, а мы с Энджи зашагали домой. Небо затянуло, а холодный пыльный ветер заставил меня поднять ворот куртки.
– Я правильно сделала, разве нет? – начала Энджи. Я взял ее за руку.
– В итоге. А только это, наверное, имеет значение.
– Знаешь, я хотела, чтобы по крайней мере полиция знала все, даже если ты почему-нибудь решишь о чем-то умолчать. Я беспокоюсь и хочу, чтобы полиция была за нас.
– А почему бы тебе не отдохнуть от всей этой кутерьмы, Энджи? Возьми недельку, навести друзей в Германии. Я тоже поеду, только мне надо с этими змеями…
– О нет, не выйдет! Ты от меня так просто не отделаешься.
– Слушай, Энджи, я не знаю, что будет дальше. Все может повернуться еще страшнее, и я не хочу…
– Ага, а как насчет того, что я хочу? – Она выдернула руку. – Это тебя похитили! Я знаю, ты всегда стремишься меня опекать, но я тоже, пес возьми, за тебя боюсь. – Она взяла меня за лацканы, нос у нее покраснел, глаза заблестели. – Так что я буду здесь, рядом с тобой, понял? В любых передрягах, вот так. Я не дам этим гадам тебя обидеть.
Я обнял ее за талию и улыбнулся:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55