Привет! — отозвался Фрэнк.
— Вы, наверное, считаете, что я занимаюсь ерундой, — продолжал парень.
Да нет. А чем вы, собственно, занимаетесь?
Я шлифую днище своей доски наждачной бумагой' Говорят, благодаря этому можно увеличить скорость на двести метров в час. Не так уж много, верно? Но ведь даже это может сыграть роль и помочь одержать победу.
Не знаю, — признался Фрэнк. — Я занимался виндсерфингом только для удовольствия. Кстати — меня зовут Фрэнк, — представился он.
Олаф, — протянул руку молодой человек. — Я из Швеции. А вы, думаю, американец?
Верно, — отозвался Фрэнк, пожимая протянутую руку. — Мы с братом Джо приехали сюда посмотреть соревнования.
Вы, видно, большие любители, раз проделали такой путь. Еще не так давно только сами спортсмены да еще несколько их друзей приезжали на подобные соревнования. Но время идет, и этот вид спорта приобретает все большую популярность. Все меняется, и меняется слишком стремительно.
Да? — Фрэнк облокотился на стоящие рядом козлы. — Что вы имеете в виду?
Все дело в деньгах, — объяснил Олаф. — Когда я только начал заниматься серфингом, в машину нас набивалось человек по пять, доски мы привязывали к крыше и ехали так на соревнования, по очереди садясь за руль. Все призовые деньги уходили на бензин и проезд по платным дорогам. Спортсмены хорошо знали друг друга, и если даже мы были соперниками на воде, то на берегу мы все оставались друзьями.
Он вздохнул.
— Теперь все иначе. Приходится летать и в Японию, и в Вест-Индию, и в Австралию. Парус может стоить столько, сколько спортсмен зарабатывает за целый год.
Все зависит от спонсоров, а им подавай только громкие имена. А еще я слышал, что какая-то телевизионная компания собирается отвалить кучу денег за трансляцию нескольких важных соревнований. А что делает их важными? Спортсмены с громкими именами! Нахмурившись, Фрэнк задумался.
— Так, значит, получение кубка Альманэра означает кучу денег и власть.
— Да, это не просто приз, — улыбнулся Олаф. — Я бы и сам не прочь завоевать его, но есть четверо — а может, и пятеро — спортсменов, которые обычно выступают лучше меня. Вот почему я шлифую свою доску. Кто знает, может, это, да еще попутный ветер, да ошибки, допущенные моими противниками, сыграют свою роль…
Фрэнк тоже улыбнулся ему.
— Ну что же, удачи вам, — пожелал он.
Олаф снова принялся шлифовать доску.
А Фрэнк тем временем продолжал свой путь вокруг виллы. На стоянке он заметил двух кровельщиков — они беседовали с бородатым мужчиной средних лет, сидящим а рулем черного «мерседеса». Когда Фрэнк проходил мимо, рабочий в берете свирепо уставился на него. Неужели они действительно считают Фрэнка и Джо виновными в том, что черепица разбилась? Здесь, на вилле, подозрительность так и витает в воздухе, все друг друга в чем-то подозревают! Ну что же — чем скорее Фрэнк и Джо найдут зачинщика всех происшествий, тем лучше.
А Джо был разочарован. Он обошел всю виллу, заглядывал в каждую дверь, но единственное, что он разузнал, так это то, что в доме было огромное количество комнат.
В конце холла стеклянная дверь выходила на крохотный балкончик. Вид, открывающийся с него, был так красив, что захватывало дух. Джо шагнул на балкон — внизу виднелся залив, где сновало не меньше сотни виндсерферов. Пляж был запружен загорающими и любителями серфинга, наблюдающими за спортсменами. Далеко впереди плыл большой белый пароход. Он двигался в восточном направлении, оставляя позади тоненькую полоску дыма, едва заметную в голубом небе.
Джо обвел взглядом территорию и очень удивился, заметив, что дверь в студию распахнута настежь. Минутой позже он увидел Катрин, направляющуюся прямо по газону в сторону студии. Джо обрадовался — ему представлялась возможность взглянуть на рисунок, о котором говорил Фрэнк. Быстро спустившись вниз, он пошел вслед за Катрин.
Остановившись в дверях, он увидел, что в противоположном конце огромной комнаты Катрин увлеченно беседует о чем-то с бородатым мужчиной средних лет.
— Это ведь не надолго, — говорила она. — Все комнаты забронированы, так что осенью я сумею вернуть тебе деньги.
Мужчина потрепал ее по плечу.
Милая моя, — проговорил он, — я не банкир, я просто твой друг. Конечно же, я предоставлю тебе еще один заем, но, боюсь, тебе придется выслушать то, что я собираюсь тебе сейчас сказать.
Я знаю, Эмиль, ты считаешь, что мне надо оставить эту затею.
— Да. У тебя ведь и так немало долгов. Если дела пойдут плохо, ты сможешь потерять виллу. А судя по слухам, дела здесь обстоят неважно: поговаривают о том, что кто-то рыщет по комнатам, что то и дело случаются какие-то происшествия и что многие постояльцы собираются съезжать. Ты говоришь, что комнаты забронированы надолго вперед, но станут ли люди приезжать сюда, если здесь и впредь будет неблагополучно?
Катрин вскинула голову.
— Ну, не знаю. Я так легко не сдамся. Я пригласила двух потрясающих детективов выяснить, кто же устраивает все эти безобразия. Они уже успешно распутали множество сложных дел, и я просто уверена, что они сумеют положить конец и всем этим бесчинствам.
От такой похвалы Джо даже покраснел. В этот момент он твердо решил, что сделает все возможное, чтобы помочь Катрин сохранить гостиницу.
— Ну и что? — скептически заметил Эмиль. — Ты знаешь, я хотел бы устроить здесь музей и выставлять работы твоего дяди. Он заслуживает, чтобы его память увековечили таким образом. Кстати, — добавил он, осматриваясь вокруг, — над чем великий мастер работал в последние месяцы своей жизни? Гравюры Домбрэ сейчас в цене. Хоть фабрика у меня и небольшая, рабочие достаточно квалифицированны и смогли бы изготовить гравюры так, что дяде они бы понравились.

Я не знаю, чем он занимался, — призналась Катрин. — Дядя в последнее время был очень скрытным и даже меня не пускал в студию. Когда нужно было обедать, я приносила поднос и, постучав, оставляла снаружи у двери, а он не открывал до тех пор, пока я не уходила.
Неужели? Как это грустно!
Я только знаю наверняка, что он был занят какой-то дополнительной работой над кубком Альманэра. А известно мне это лишь потому, что после его смерти к нам приходил хранитель музея, чтобы забрать кубок назад. Мне тогда пришлось очень долго разыскивать ключ.
— Кубок, ты говоришь? — Эмиль направился к двери. Катрин шла рядом с ним. Джо быстро спрятался за скульптурное изображение мужчины с двумя детьми. — Ну, его-то в музее не выставишь, да и не продашь. А жаль.
Катрин закрыла за собой дверь. Джо услышал щелчок, он чуть было не окликнул ее, но, заметив на внутренней стороне двери замок, прямо под дверной ручкой, успокоился — он сумеет выйти в любой момент.
Затем он прошел в середину студии и начал рассматривать скульптуры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26