ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Тогда его голос и прикосновения заворожили ее, как завораживала сейчас способность бороться. Пруденс не хотела быть завороженной. Она считала, что слишком легко увлекается.
Мысленно она тряхнула головой. Нет, она не хотела поддаваться его чарам. Это было слишком опасно. Увлекшись мужчиной, подпав под его чары, она утрачивала способность рассуждать здраво.
ГЛАВА 8
Мужчины ушли покурить и обменяться мнениями о скачках, а женщины перешли в овальный салон поболтать о мужчинах, детях, прическах, модах.
– Гостиная для дам сейчас перекрашивается и устилается новыми коврами, – объяснила леди Хертфорд со снисходительным видом человека, которому это доподлинно известно. – Стены будут карминно-красными, ковер – двух разных оттенков зеленого с ромбовидным рисунком. У Бейли и Сондерса в Лондоне заказали султанскую софу с шелковой зеленой в полоску обивкой. Шторы и портьеры будут ей в тон.
Пруденс пришло в голову, что какими бы благами ни пользовалась в данное время леди Хертфорд в качестве четвертой признанной любовницы принца, положение ее было очень ненадежным. Любовницу можно сменить так же легко, как надоевшее убранство комнаты. Эту суровую истину следовало запомнить.
– Что такое султанская софа? – прошептала она, обращаясь к Грейс.
– Оттоманка в турецком стиле. – Грейс еще больше понизила голос и, состроив гримаску, шепнула. – Это род мебели, которая больше подходит для сералей.
Она намекала на сходство Павильона с гаремом, которое уже высмеивали в лондонских газетах самые язвительные политические карикатуристы. Пруденс не смогла скрыть своего потрясения.
– Грейс! – выдохнула она. Дружелюбно взяв Пруденс за руку, Грейс повела ее прочь от кучки женщин, столпившихся у двери, через которую они только что вошли, и рассматривающих замечательные китайские панно на стенах.
Грейс вздохнула.
– Вообще-то как художник я не могу отрицать, что подобный декор имеет определенное очарование, но все же мне больше по душе строгая красота греческих и римских форм. Обилие китайских вещиц в сочетании с турецкими и индийскими элементами в архитектуре павильона, на мой взгляд, подавляет. А вам это нравится?
Чувствуя себя гораздо непринужденнее теперь, когда речь зашла о необычном вкусе принца в отношении архитектурных деталей, а не о его столь же необычном образе жизни, Пруденс ответила:
– Вам это, наверное, покажется странным, но мне нравится. Я как будто переношусь в дальние страны. Достаточно посмотреть вокруг – и забываешь, что ты находишься в Англии, забываешь обо всем, что с ней связано.
– А у вас есть причины хотеть что-то забыть? – Вопрос Грейс прозвучал так, будто она не придавала ему значения, взгляд ее блуждал по сторонам.
Прояви она больше интереса, Пруденс лучше следила бы за своими словами, но так как она считала, что любое ее замечание будет вскоре забыто, то и ответила чистосердечно:
– А разве не у всех нас они есть? – И голос ее при этом прозвучал слишком печально.
Грейс повернулась и посмотрела на нее, приподняв брови. Пруденс прикусила язык, но было поздно.
– Думаю, что у всех, – признала Грейс. – Интересно, доверяете ли вы мне настолько, чтобы открыть свои?
Пруденс с трудом выдержала ее взгляд.
– В этой связи, – продолжала Грейс, еще больше встревожив Пруденс, – у меня есть одно предложение. Согласитесь ли вы ответить на один мой вопрос, если я отвечу на все ваши о моем девере?
Пруденс вспыхнула.
– А почему вы считаете, что у меня вообще есть вопросы, касающиеся лорда Рэмси?
– Но, дорогая моя, во время обеда я через стол наблюдала за выражением вашего лица. Я знаю, что вопросы роятся у вас в голове. Разве вам не хочется узнать побольше о том, каким образом Чарльз по вине брата потерял все свое состояние? И разве вас не мучает любопытство в отношении его сестры, которая после этого вышла замуж за моего брата? Возможно, вы уже знаете о путешествии Чарльза и его планах повторно нажить состояние? Пруденс огорчилась, узнав, что по ее лицу можно без труда догадаться, о чем она думает. Она не могла отрицать, что ее и в самом деле мучает любопытство, помня, однако, при этом, что за его удовлетворение придется платить.
– И что же это за вопрос, на который я должна вам ответить?
– Вы должны рассказать мне о вашей первой встрече с Чарльзом и Рупертом. Я уверена, что в ней было что-то необычное, но ни Чарльз, ни Руперт не хотят говорить мне ни слова.
У Пруденс не было особого желания выкладывать такого рода подробности человеку, с которым она только что познакомилась. Она натянуто улыбнулась.
– Я вынуждена отклонить ваше любезное предложение. С моей стороны было бы несправедливо соглашаться на подобный обмен, потому что мне в сущности нечего вам рассказать.
Грейс внимательно изучала ее.
– Вы не умеете лгать, мисс Стэнхоуп. Неужели правда так ужасна? Вы лишь укрепили меня в намерении добраться до подоплеки всей истории. Конечно, я разочарована. Если вы не хотите заключить со мной соглашение, мне придется, используя самые дьявольские свои методы, выведать все у моего мужа. Вы действительно уверены, что не хотите получить ответы?
Пруденс сжала губы, размышляя. Грейс могла рассказать ей то, чего не расскажет никто другой. Искушение было велико. Но в конце концов она покачала головой. Она не могла рассказать о тех скандальных обстоятельствах, при которых состоялась ее первая встреча с Легкомысленным Рэмси, о том, как он прикасался к ней, прикасался весьма интимным образом.
– Ваша цена слишком высока, – прошептала она и, высвободив руку, отошла от Грейс.
В ту же минуту та догнала ее и, снова взяв за руку, недоверчиво уставилась в лицо. Потом, обведя взглядом комнату, горячо зашептала:
– Чарльз ведь не обесчестил вас? Если он это сделал, я… – Она сжала кулаки, – я… О, я не знаю, что сделаю.
Ее беспокойство было непритворным, а готовность вступить в сражение столь горячей, что Пруденс не могла не рассмеяться.
– Вам не нужно ничего делать. Я не обесчещена. – По крайней мере не так, как вы предполагаете, подумала она. – На самом деле я испытываю, главным образом, смущение, а не какие-то другие чувства.
Грейс опять взяла ее за руку.
– Я так рада это слышать. Не то чтобы я радовалась вашему смущению, но из всех братьев Руперта мне больше всего нравится Чарльз, и мне бы не хотелось, чтобы мое мнение о нем в корне изменилось. Видите ли, я твердо решила добиться того, чтобы он и Майлз, мой брат, поладили. Ну а теперь в качестве компенсации за свой нажим на вас с целью узнать то, о чем я больше никогда не стану вас спрашивать, я, ничего не требуя взамен, расскажу вам, каким образом Чарльз лишился своего состояния. Это произошло по вине его брата Джека, безответственного игрока, которому было доверено вести финансовые дела Чарльза, пока он был за границей, стараясь наладить контакты с Ост-Индской компанией и добиться для себя преимущественных прав в отчаянной попытке поправить свои уже пошатнувшиеся дела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63