– Ой, Эмма, как это волнительно! Здесь так красиво! Знаешь, мне даже немного страшно.
«Интересно, кому она преподнесет цветы?» – подумала Эмма.
Как только они оказались рядом с танцевальной площадкой, к Эмме подошел молодой человек, их знакомый по английскому клубу, и заговорил с ней. Девушка решила не дарить ему свой букет до тех пор, пока Пилар не выберет себе партнера.
Они втроем стояли и наблюдали за первыми парами танцующих.
Через несколько минут Пилар сказала, что будет не против, если Эмма и их знакомый пойдут танцевать. И в этот момент Эмма увидела незнакомого ей парня. Он явно шел к Пилар. По радостно заблестевшим глазам девушки она поняла, что та его знает. «Но где же они познакомились?» – гадала Эмма.
Подойдя к Пилар, парень протянул ей руку. «Судя по его открытому веснушчатому лицу, он не испанец, – подумала Эмма. – И не из местных. Он либо англичанин, либо американец! Если мне неизвестно, что у Пилар появился знакомый, то Леоноре – тем более».
Она вопросительно посмотрела на Пилар.
– Эмма, это лейтенант Хуан Николас, – немного смутившись, представила его девушка.
Она назвала его не Джоном, а на испанский манер – Хуаном.
– Мы познакомились в английском госпитале, – продолжила Пилар. – Он приходил навестить своего приятеля, с которым вместе служит в английском военно-морском флоте… Хуан, а это Эмма Редферн. Я тебе о ней рассказывала. Она моя дуэнья. Я ее очень люблю.
– Это и неудивительно, – широко улыбнувшись, произнес молодой лейтенант и протянул Эмме руку. – Но я всегда представлял себе дуэний совсем другими: пожилыми дамами во всем черном и с очень строгим взглядом.
Эмма улыбнулась.
– Сеньорита де Кория имела в виду компаньонку, – пояснила она. – А до настоящей дуэньи я пока не доросла.
– Я служу на базе в Гибралтаре, а в Танжере в отпуске, – сообщил о себе лейтенант. – Живу в местном яхт-клубе. Какой-то осел наскочил на нашу яхту, а мой сосед по комнате упал и сломал себе руку. Его поместили в английский госпиталь. Я пришел его навестить и увидел в палате Пилар. Она разносила чай. И знаете, о чем я тогда подумал? Вот бы мне оказаться в числе ее больных! Кстати, в тот день она сказала, что я могу называть ее по имени.
– Если бы я была настоящей дуэньей, я бы вам это запретила, – смеясь, заметила Эмма.
«Как долго они знакомы?» – подумала она и попыталась сосчитать, сколько раз дежурила в госпитале Пилар.
– А когда вашего друга выпишут? – спросила Эмма.
– Завтра, – ответил лейтенант. – Так что я уже подумал, а не разбить ли мне голову, чтобы занять его койку. Ведь я не уверен, увижу ли снова Пилар! Она сказала, что вне госпиталя встретиться с ней почти невозможно. А вот почему, не объяснила. Вы не могли бы сказать, почему она не может пригласить меня к себе и представить своим родным? Английская девушка это бы непременно сделала.
Эмма заметила, что, пока парень говорил, он тайком взял за руку Пилар.
– Знаете, у испанских девушек так не принято, – ответила она. – До помолвки они находятся под присмотром старших. А Пилар еще так молода…
– Да, а если… – произнес парень и замолк. – Нет, об этом говорить немного рано. Окажите, ее невестка не будет метать громы и молнии, если я приду к ним в дом и приглашу Пилар развлечься?
– Этого я не знаю…
Эмма действительно не знала, как в подобном случае поведет себя Леонора. Сеньора де Кория хотела как можно скорее выдать Пилар замуж, а вот сможет ли понравиться ей такой кандидат, как этот парень, было неизвестно. Но девушка догадывалась, что Леонора рассчитывает выбрать жениха для Пилар из своего круга и с мнением самой Пилар считаться не станет.
– Вы не будете возражать, если об этом я сначала поговорю с Пилар? – спросила она. – Ну а пока давайте потанцуем, а то мой кавалер совсем заждался.
– Так я могу потанцевать с Пилар? – спросил парень и, взглянув на девушку, протянул к ней руки. – Ну, малышка, я тебя приглашаю…
Эмма смотрела на танцующих Пилар и лейтенанта и не знала, радоваться ей или грустить.
Кружась со своим кавалером в танце, она непринужденно разговаривала с ним, а сама думала о своей подопечной. Наконец Эмма твердо решила, что если Леонора не одобрит выбора Пилар, а отношение Джона Николаса к девушке, судя по обрывкам его фраз, вполне серьезное, то она останется на вилле. Не могла же она оставить свою юную подругу этой ведьме! А это значило, что ей нужно перешагнуть через свою гордость и уступить Леоноре.
К концу танца на душе у Эммы уже было гораздо светлее.
Когда к ней подошел Рамон и пригласил на следующий танец, Эмма его приглашение приняла. Рамон был другом семьи, в которой она работала, и, если бы она ему отказала, это выглядело бы довольно странно. Танцуя, молодой испанец нашептывал ей на ухо комплименты, но Эмма чувствовала себя с ним в полной безопасности, поскольку знала, что сердце его принадлежит сеньоре де Кория, а в игре, которую та затеяла, ей отводилась роль громоотвода. Она видела, что Марк Трайтон постоянно следит за Леонорой, и стоило какому-нибудь мужчине коснуться ее, как его мужественное лицо сразу же становилось сердитым. Судя по всему, он очень ревновал свою невесту.
После второго танца Эмма, разыскав Пилар, отвела ее в полутемную аллею и, усадив на скамейку, тут же приступила к допросу:
– Пилар, ты знала, что лейтенант Николас придет на бал?
– Да, он обещал прийти.
– Это… – произнесла Эмма и указала на платье девушки, – ты надела специально для него?
Пилар кивнула и глубоко вздохнула: – Да.
– Но ты мне о нем не рассказывала. Сеньоре де Кория ты тоже ничего не говорила?
– Нет. О, Эмма, я боялась сказать про него Леоноре, а тебе мне все же следовало бы признаться. В тот день, когда я увидела Хуана, я еще не знала, нравится он мне или нет. Потом я никак не могла понять, что ему от меня нужно. А когда он заглянул в мои глаза и коснулся руки, со мною что-то вдруг произошло, чего раньше не было. Эмма, это что, любовь?
– Пилар, я думаю, что это – первая любовь.
– А если она первая, то обязательно пройдет?
– Нет. У некоторых любовь бывает первой и последней. Но говорить о том, что ты полюбила навсегда, слишком рано.
– А когда я пойму, что это навсегда?
– Когда, расставшись с любимым, все равно будешь его любить. Любовь – это не только пылкие взгляды, слова, поцелуи или нежные письма. Даже если он заболеет или станет бедным, а твои чувства к нему не изменятся, то это и есть любовь. Когда ты будешь желать ему счастья больше, чем себе…
Пилар затаила дыхание и, подняв голову, посмотрела на звездное небо.
– Эмма, но я испытываю к нему это уже сейчас! Все, что ты только что сказала, относится ко мне. Понимаешь, я счастлива уже оттого, что мы говорим, смеемся, делимся впечатлениями. И даже целоваться нам необязательно!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40