Бет повернулась к нему.
– Ты готов?
Джордан посмотрел на бильярдный стол. Готов, еще как! И в считанные секунды может сделать так, что и она будет готова. Для этого ему нужно всего лишь…
Взрыв смеха заставил его посмотреть в дверной проем. Народу в баре заметно прибавилось, а бильярдный стол хорошо просматривается.
Джордан подошел к стойке и выбрал кий. Когда он повернулся к Бет, то увидел, что она смотрит на него взглядом, который стал ему хорошо знаком.
– Ты очень любил деда?
– Да, он был удивительным человеком. Он вложил много труда в создание «Хэйуорд инвестментс». – Джордан усмехнулся. – Но играл он так же самозабвенно, как работал.
– Тебе повезло, что он с тобой занимался. Я слышала, что бабушки и дедушки гораздо снисходительнее к детям, чем родители.
Джордан, укладывавший шары, поднял глаза.
– Твои родители были слишком строгими?
– Мать – да. Думаю, я постоянно напоминала ей о ее неудаче в первом браке.
Джордан подумал о своих родителях. Мать оставила семью, когда Джордану было пять лет, а отец меньше чем через год женился снова.
– А мои обычно подкидывали меня нянькам, когда же не получалось, меня забирал дед.
Бет вскинула брови.
– Нянькам? Во множественном числе?
– Ни одна нянька не задерживалась надолго. Видишь ли, с ними вечно случались какие-то неприятности: то в постель попадет лягушка, то в чашке чая окажется гусеница. Наверное, наш дом был заколдован.
– Просто фильм ужасов какой-то.
Джордан усмехнулся.
– Это случалось не очень часто, только когда я начинал скучать по деду. А ты? Как ты терроризировала своих нянек?
Бет улыбнулась, вспоминая.
– Самое страшное, что я делала в детстве, – это прогуливала школу.
– Не могу представить, как доктор Ормонд прогуливает занятия. Должно быть, это была Бет. И чем же ты занималась, когда прогуливала уроки?
Бет задорно усмехнулась.
– Может, играла в бильярд?
– Неужели?
– Ты скоро это узнаешь.
Бет повернулась и решительно подошла к бильярдному столу.
– Вообще-то сначала неплохо нанести на кий мел.
Джордан показал, как это делается, и Бет скопировала его действия.
– Док, ты способная ученица.
– Я же Бет, не забыл?
Усмешка Джордана стала еще шире.
– Туше. Когда мы с дедом играли, мы, бывало, делали ставки – так интереснее.
– Конечно, интереснее, – согласилась Бет. – А ты когда-нибудь играл в бильярд на раздевание?
– Да, это вроде покера на раздевание. Если ты выигрываешь первую партию, то говоришь мне, что я должен снять, а…
– Я знаю, какие ставки в покере на раздевание, – небрежно бросила Бет с таким видом, будто играла в такие игры каждый день. Внезапно она оказалась достаточно близко, чтобы пробежать пальцами по пуговицам рубашки Джордана. – Конечно, здесь мы, наверное, не сможем раздеваться по-настоящему – во всяком случае, если хотим оставаться Джорданом и Бет, – но мы можем делать это понарошку. Я буду тебе рассказывать, что я снимаю, а ты будешь представлять, как это происходит. – Она придвинулась еще ближе и будто ненароком задела его бедром. – У тебя ведь богатое воображение, правда?
– Да.
Воображение у Джордана было не только богатое, но и очень живое. Сейчас, например, он отчетливо вспомнил момент, когда с Бет соскользнуло полотенце и упало на пол. А затем воображение живо нарисовало ему другую картину: Бет лежит на бильярдном столе в чем мать родила.
– Мой удар первый.
Бет подошла к столу и остановилась возле сложенных треугольником шаров. Провожая ее взглядом, Джордан заметил, что, когда она наклонилась над столом, ее юбка задралась на пару дюймов. Не меняя позы, Бет оглянулась и игриво поинтересовалась:
– Что мне делать дальше? Есть предложения?
Позже Джордан попытается понять, что подействовало на него сильнее всего: огонь ли в ее взгляде, обольстительное приглашение в голосе или двусмысленная поза. Вероятно, все вместе. Но сейчас он совершенно точно знал только одно: что не может устоять перед Бет. Он боялся, что, если сейчас подойдет к ней, прикоснется…
Джордан сделал шаг вперед. Бет выпрямилась и усмехнулась.
– Глазам своим не верю!
– Что такое?
– Я всего лишь была самой собой, Бет Ормонд. Признаться, я не верила, что смогу это сделать, но у меня получилось! Я вижу по твоим глазам.
Джордан прищурился. Выходит, Бет его дразнила! Наклоняясь над бильярдным столом и задавая свой двусмысленный вопрос, она совершенно точно знала, как это на него подействует! Знала она и то, что при наклоне у нее задерется юбка.
– Ты меня удивляешь.
Только произнеся эти слова, Джордан вдруг понял, насколько они верны. Ему подумалось, что вряд ли он когда-нибудь разгадает Бет до конца. Но в игру, которую она затеяла, могут играть двое. Он слегка стукнул своим кием по кию Бет.
– Если ты повернешься, я тебе продемонстрирую свое мастерство.
Бет снова усмехнулась.
– А вот это вряд ли.
Она посмотрела на открытую дверь, соединяющую бильярдную с баром. Джордан проследил направление ее взгляда и увидел, что народу в баре еще прибавилось. Некоторые стояли со стаканами в руках почти у самой двери бильярдной.
– Сомневаюсь, что ты захочешь, чтобы тебя арестовали… – Бет посмотрела на него смеющимися глазами. – Кстати, что именно ты имел в виду?
– Бет, ты играешь с огнем!
Она засмеялась так заразительно, что Джордан не мог не улыбнуться.
– Веди себя, как хороший мальчик.
Джордан повиновался, чем удивил самого себя. Послушание никогда не относилось к его достоинствам – наверное, потому, что он не видел в нем проку. Однако удивляться не стоило, под влиянием Бет за последние полтора дня он переделал много такого, что раньше было не в его духе.
Прислонившись к стене, Джордан стал наблюдать, как Бет снова наклоняется над столом. Но вместо того, чтобы начать игру, она стала неторопливо поглаживать кий. Джордан завороженно наблюдал за ее рукой. Пальцы у Бет были длинные, нежные, но он помнил, что они могут быть и сильными, требовательными. Бет выпрямилась, приподняла и опустила плечи, словно разминаясь перед соревнованием. Затем раздвинула ноги и снова наклонилась над столом.
Будь они одни, Джордан мог бы подойти к ней и… Боковым зрением он заметил, что кто-то заглянул в бильярдную и снова вышел. Запереть дверь ничего не стоило, тогда он мог бы подойти к столу, наклониться над Бет… Она бы ахнула от удивления, а он прошептал бы ей на ухо: «Ты меня не знаешь, я ни за что не скажу, как меня зовут». Затем он в подробностях расписал бы Бет, что собирается с ней сделать, и перешел бы от слов к делу, комментируя каждое свое движение. Он живо задрал бы на ней юбку до самой талии, расстегнул бы «молнию» на своих брюках и прижался бы к Бет, чтобы она почувствовала, как его возбужденная плоть упирается в ее тело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
– Ты готов?
Джордан посмотрел на бильярдный стол. Готов, еще как! И в считанные секунды может сделать так, что и она будет готова. Для этого ему нужно всего лишь…
Взрыв смеха заставил его посмотреть в дверной проем. Народу в баре заметно прибавилось, а бильярдный стол хорошо просматривается.
Джордан подошел к стойке и выбрал кий. Когда он повернулся к Бет, то увидел, что она смотрит на него взглядом, который стал ему хорошо знаком.
– Ты очень любил деда?
– Да, он был удивительным человеком. Он вложил много труда в создание «Хэйуорд инвестментс». – Джордан усмехнулся. – Но играл он так же самозабвенно, как работал.
– Тебе повезло, что он с тобой занимался. Я слышала, что бабушки и дедушки гораздо снисходительнее к детям, чем родители.
Джордан, укладывавший шары, поднял глаза.
– Твои родители были слишком строгими?
– Мать – да. Думаю, я постоянно напоминала ей о ее неудаче в первом браке.
Джордан подумал о своих родителях. Мать оставила семью, когда Джордану было пять лет, а отец меньше чем через год женился снова.
– А мои обычно подкидывали меня нянькам, когда же не получалось, меня забирал дед.
Бет вскинула брови.
– Нянькам? Во множественном числе?
– Ни одна нянька не задерживалась надолго. Видишь ли, с ними вечно случались какие-то неприятности: то в постель попадет лягушка, то в чашке чая окажется гусеница. Наверное, наш дом был заколдован.
– Просто фильм ужасов какой-то.
Джордан усмехнулся.
– Это случалось не очень часто, только когда я начинал скучать по деду. А ты? Как ты терроризировала своих нянек?
Бет улыбнулась, вспоминая.
– Самое страшное, что я делала в детстве, – это прогуливала школу.
– Не могу представить, как доктор Ормонд прогуливает занятия. Должно быть, это была Бет. И чем же ты занималась, когда прогуливала уроки?
Бет задорно усмехнулась.
– Может, играла в бильярд?
– Неужели?
– Ты скоро это узнаешь.
Бет повернулась и решительно подошла к бильярдному столу.
– Вообще-то сначала неплохо нанести на кий мел.
Джордан показал, как это делается, и Бет скопировала его действия.
– Док, ты способная ученица.
– Я же Бет, не забыл?
Усмешка Джордана стала еще шире.
– Туше. Когда мы с дедом играли, мы, бывало, делали ставки – так интереснее.
– Конечно, интереснее, – согласилась Бет. – А ты когда-нибудь играл в бильярд на раздевание?
– Да, это вроде покера на раздевание. Если ты выигрываешь первую партию, то говоришь мне, что я должен снять, а…
– Я знаю, какие ставки в покере на раздевание, – небрежно бросила Бет с таким видом, будто играла в такие игры каждый день. Внезапно она оказалась достаточно близко, чтобы пробежать пальцами по пуговицам рубашки Джордана. – Конечно, здесь мы, наверное, не сможем раздеваться по-настоящему – во всяком случае, если хотим оставаться Джорданом и Бет, – но мы можем делать это понарошку. Я буду тебе рассказывать, что я снимаю, а ты будешь представлять, как это происходит. – Она придвинулась еще ближе и будто ненароком задела его бедром. – У тебя ведь богатое воображение, правда?
– Да.
Воображение у Джордана было не только богатое, но и очень живое. Сейчас, например, он отчетливо вспомнил момент, когда с Бет соскользнуло полотенце и упало на пол. А затем воображение живо нарисовало ему другую картину: Бет лежит на бильярдном столе в чем мать родила.
– Мой удар первый.
Бет подошла к столу и остановилась возле сложенных треугольником шаров. Провожая ее взглядом, Джордан заметил, что, когда она наклонилась над столом, ее юбка задралась на пару дюймов. Не меняя позы, Бет оглянулась и игриво поинтересовалась:
– Что мне делать дальше? Есть предложения?
Позже Джордан попытается понять, что подействовало на него сильнее всего: огонь ли в ее взгляде, обольстительное приглашение в голосе или двусмысленная поза. Вероятно, все вместе. Но сейчас он совершенно точно знал только одно: что не может устоять перед Бет. Он боялся, что, если сейчас подойдет к ней, прикоснется…
Джордан сделал шаг вперед. Бет выпрямилась и усмехнулась.
– Глазам своим не верю!
– Что такое?
– Я всего лишь была самой собой, Бет Ормонд. Признаться, я не верила, что смогу это сделать, но у меня получилось! Я вижу по твоим глазам.
Джордан прищурился. Выходит, Бет его дразнила! Наклоняясь над бильярдным столом и задавая свой двусмысленный вопрос, она совершенно точно знала, как это на него подействует! Знала она и то, что при наклоне у нее задерется юбка.
– Ты меня удивляешь.
Только произнеся эти слова, Джордан вдруг понял, насколько они верны. Ему подумалось, что вряд ли он когда-нибудь разгадает Бет до конца. Но в игру, которую она затеяла, могут играть двое. Он слегка стукнул своим кием по кию Бет.
– Если ты повернешься, я тебе продемонстрирую свое мастерство.
Бет снова усмехнулась.
– А вот это вряд ли.
Она посмотрела на открытую дверь, соединяющую бильярдную с баром. Джордан проследил направление ее взгляда и увидел, что народу в баре еще прибавилось. Некоторые стояли со стаканами в руках почти у самой двери бильярдной.
– Сомневаюсь, что ты захочешь, чтобы тебя арестовали… – Бет посмотрела на него смеющимися глазами. – Кстати, что именно ты имел в виду?
– Бет, ты играешь с огнем!
Она засмеялась так заразительно, что Джордан не мог не улыбнуться.
– Веди себя, как хороший мальчик.
Джордан повиновался, чем удивил самого себя. Послушание никогда не относилось к его достоинствам – наверное, потому, что он не видел в нем проку. Однако удивляться не стоило, под влиянием Бет за последние полтора дня он переделал много такого, что раньше было не в его духе.
Прислонившись к стене, Джордан стал наблюдать, как Бет снова наклоняется над столом. Но вместо того, чтобы начать игру, она стала неторопливо поглаживать кий. Джордан завороженно наблюдал за ее рукой. Пальцы у Бет были длинные, нежные, но он помнил, что они могут быть и сильными, требовательными. Бет выпрямилась, приподняла и опустила плечи, словно разминаясь перед соревнованием. Затем раздвинула ноги и снова наклонилась над столом.
Будь они одни, Джордан мог бы подойти к ней и… Боковым зрением он заметил, что кто-то заглянул в бильярдную и снова вышел. Запереть дверь ничего не стоило, тогда он мог бы подойти к столу, наклониться над Бет… Она бы ахнула от удивления, а он прошептал бы ей на ухо: «Ты меня не знаешь, я ни за что не скажу, как меня зовут». Затем он в подробностях расписал бы Бет, что собирается с ней сделать, и перешел бы от слов к делу, комментируя каждое свое движение. Он живо задрал бы на ней юбку до самой талии, расстегнул бы «молнию» на своих брюках и прижался бы к Бет, чтобы она почувствовала, как его возбужденная плоть упирается в ее тело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46