Стояла прекрасная погода. В тот день я собирался отвезти мать в город для разговора с чиновниками – ее дело должно было разбираться в суде. Ни одна страна в мире не проявила бы снисхождения к человеку, напавшему на полицейского, поэтому мы были в довольно мрачном настроении.
Все трое болтали о всяких пустяках.
– Нам нужен отбеливатель, – напомнила Габи. – И еще молоко.
– Нет проблем, – сказал я. – Что-нибудь еще?
Она пожала плечами.
Я не заметил раны на ее затылке.
Мы с матерью были вызваны на прием в офис прокурора в связи с нападением на полицейского. Нас приняли довольно быстро. Прокурор оказался пожилым человеком и буквально излучал компетентность. Вероятно, для нашего устрашения в комнату вошли два вооруженных полицейских и встали по бокам его рабочего стола; значит, они считали, что моя безумная старая мать представляет для них опасность и припасла спрей для чистки плиты. А ведь ее обыскали при входе.
– Мы не можем снять с вас обвинение, – начал прокурор. – Такой вариант не рассматривается. Мы должны всегда защищать полицейских и наказывать тех, кто на них нападает. Особенно принимая во внимание войну против ЭТА. Так что единственным решением может быть тюрьма.
Я не мог поверить, что мы пришли к нему в кабинет только для того, чтобы это услышать, но успокаиваться было рано, потому что прокурор выглядел так, точно сел на своего конька.
– От шести месяцев до года, – сообщил он.
От шести месяцев до года мне придется посещать мать в тюрьме. И все это время она будет ныть, что ее плохо кормят и что приходится мыть мыло перед его использованием.
– Возможно, мы позволим подать апелляцию на основании того, что она стара, – говорил прокурор. – Моя позиция такова: мы поддержим тюремный срок, но после его утверждения позволим рассмотреть вопрос об амнистии. Потом ее могут депортировать, но я в этом сомневаюсь.
Похоже, он давал понять, что ей не придется отправляться в тюрьму, но чтобы это произошло, нам нужно правильно организовать защиту.
– Мы должны выслушать представления сторон, а позже снова встретимся в том же составе, что и сегодня. Потом будет назначена дата суда, – объяснил он.
Это была хорошая новость, и казалось вполне разумным, что власти искали компромиссное решение, которое удовлетворило бы и нас, и их.
Я подумал, что это отличный результат, но в последний момент почувствовал замешательство.
– А теперь прошу покинуть мой кабинет, – сказал прокурор.
Мы встали и собрались уйти, но в дверях меня остановил один из чиновников:
– Вы можете на минуту задержаться?
Через минуту я уже был в другом кабинете, один на один с инспектором – любителем трогать мебель.
– Мне кажется, вы не были со мной откровенны, – произнес он.
– В каком смысле?
– Оказывается, у нас есть наводка.
– Какая наводка? – удивился я.
– Позвонили в другой отдел, поэтому до меня не сразу дошла информация.
– Что за наводка? – повторил я. – Я теряюсь в догадках.
– Нам сообщили, что вы были у конструкций Чиллиды в то время, когда убили Олаю.
О боже.
– Конструкции Чиллиды? – тупо спросил я. – При чем тут они?
– Перестаньте!
– Что?
– Вы ведь знаете, где погибла Олая. Вы наверняка читали об этом в газетах, и это активно обсуждали на вашей работе. Вы прекрасно представляете, где было найдено ее тело.
Я придерживался своей версии.
– Так вы говорите, что ее тело нашли у конструкций Чиллиды рядом с Сан-Себастьяном? – Я издал задумчивый и печальный вздох. – Вы должны понять, что у меня полно собственных проблем. Я не читал газет.
– Тело было найдено именно там.
Я задумался. Я всегда считал, что убедительная ложь должна быть похожа на правду. Но если я признаюсь, что был там, какое у меня будет оправдание? Теперь уже нельзя признаться, что мы говорили с ней по телефону, потому что это выглядело бы так, что я скрывал слишком многое и что меня вынудили признаться. Или в этом вообще не было никакого смысла? Ну же, мозг, работай!
– Я немного подумал и пришел к выводу, что кто-то хочет меня подставить, – наконец признался я.
– Почему вы это говорите?
– В то утро меня попросили приехать к конструкциям Чиллиды.
– Зачем?
– Слушайте, нам приходят письма с угрозами. Все вокруг из рук вон плохо. Мне сказали, что если утром я поеду туда, то пойму, что происходит.
– Кто вам это сказал?
– Это был анонимный телефонный звонок. Вы должны понять, что мы были очень измотаны из-за всего этого. Я не уверен, что веду себя рационально. Поэтому я поехал туда.
– Кто-нибудь может подтвердить, что вам звонили по телефону и сказали ехать туда?
– Нет, – ответил я. – Но вы же получите распечатку звонков.
– Что за человек вам звонил?
– Не знаю, – заявил я. – Это была женщина. По голосу ей было двадцать с чем-то или тридцать. Вообще-то она говорила по-испански. А если это не ваш родной язык, труднее разобраться в таких различиях.
– Могу себе представить, – саркастически произнес он. Мне было трудно определить его настроение, потому что он говорил по-испански.
Я сделал вид, что задумался на какое-то время, а потом продолжил:
– Я обращался в полицию по поводу писем. Инспектор, который этим занимался, должен меня вспомнить. Возможно, я найду имя полицейского, с которым говорил. – На самом деле я не стал записывать его имя, потому что наше общение было пустой тратой времени. – Еще есть поверенный, который подтвердит, что происходило.
– Поверенный? – рассмеялся полицейский. – Значит, все в порядке.
Похоже, дела мои были плохи.
– Итак, вы говорите, что поехали к конструкциям Чиллиды, – напомнил он. – И что вы сделали потом?
– Я попал в такую ситуацию, что никак не мог решить, что мне делать. – Я понимал, что говорю не слишком вразумительно, но по крайней мере моя речь звучала естественно-хаотично. – Пока я направлялся к месту встречи, я все время сомневался, правильно ли поступаю. Понимаете, это могло оказаться ловушкой. Вернее, как выяснилось, это и была ловушка. В общем, я припарковал машину и направился в сторону конструкций. Я уже видел их перед собой. Но не заметил ничего необычного. Наверное, я воображал, что там меня кто-то встретит или еще что-то. В общем, я приехал, ничего не произошло, и я вернулся домой.
– И все? – спросил он.
– И все.
Он долго смотрел на меня, и я чувствовал, что он купился на мою ложь.
– Ваша история не выглядит правдоподобной. Но вам не стоит слишком волноваться, – успокоил он. – Это странная земля. Мы привыкли получать фальшивые наводки, находить один слой правды под другим и иметь дело с разными напастями. Основой расследования является версия, что преступление имеет отношение к ЭТА. Я лично не верю, что дело в этом, но пока существует официальная версия, мы не станем слишком настойчиво дышать вам в затылок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
Все трое болтали о всяких пустяках.
– Нам нужен отбеливатель, – напомнила Габи. – И еще молоко.
– Нет проблем, – сказал я. – Что-нибудь еще?
Она пожала плечами.
Я не заметил раны на ее затылке.
Мы с матерью были вызваны на прием в офис прокурора в связи с нападением на полицейского. Нас приняли довольно быстро. Прокурор оказался пожилым человеком и буквально излучал компетентность. Вероятно, для нашего устрашения в комнату вошли два вооруженных полицейских и встали по бокам его рабочего стола; значит, они считали, что моя безумная старая мать представляет для них опасность и припасла спрей для чистки плиты. А ведь ее обыскали при входе.
– Мы не можем снять с вас обвинение, – начал прокурор. – Такой вариант не рассматривается. Мы должны всегда защищать полицейских и наказывать тех, кто на них нападает. Особенно принимая во внимание войну против ЭТА. Так что единственным решением может быть тюрьма.
Я не мог поверить, что мы пришли к нему в кабинет только для того, чтобы это услышать, но успокаиваться было рано, потому что прокурор выглядел так, точно сел на своего конька.
– От шести месяцев до года, – сообщил он.
От шести месяцев до года мне придется посещать мать в тюрьме. И все это время она будет ныть, что ее плохо кормят и что приходится мыть мыло перед его использованием.
– Возможно, мы позволим подать апелляцию на основании того, что она стара, – говорил прокурор. – Моя позиция такова: мы поддержим тюремный срок, но после его утверждения позволим рассмотреть вопрос об амнистии. Потом ее могут депортировать, но я в этом сомневаюсь.
Похоже, он давал понять, что ей не придется отправляться в тюрьму, но чтобы это произошло, нам нужно правильно организовать защиту.
– Мы должны выслушать представления сторон, а позже снова встретимся в том же составе, что и сегодня. Потом будет назначена дата суда, – объяснил он.
Это была хорошая новость, и казалось вполне разумным, что власти искали компромиссное решение, которое удовлетворило бы и нас, и их.
Я подумал, что это отличный результат, но в последний момент почувствовал замешательство.
– А теперь прошу покинуть мой кабинет, – сказал прокурор.
Мы встали и собрались уйти, но в дверях меня остановил один из чиновников:
– Вы можете на минуту задержаться?
Через минуту я уже был в другом кабинете, один на один с инспектором – любителем трогать мебель.
– Мне кажется, вы не были со мной откровенны, – произнес он.
– В каком смысле?
– Оказывается, у нас есть наводка.
– Какая наводка? – удивился я.
– Позвонили в другой отдел, поэтому до меня не сразу дошла информация.
– Что за наводка? – повторил я. – Я теряюсь в догадках.
– Нам сообщили, что вы были у конструкций Чиллиды в то время, когда убили Олаю.
О боже.
– Конструкции Чиллиды? – тупо спросил я. – При чем тут они?
– Перестаньте!
– Что?
– Вы ведь знаете, где погибла Олая. Вы наверняка читали об этом в газетах, и это активно обсуждали на вашей работе. Вы прекрасно представляете, где было найдено ее тело.
Я придерживался своей версии.
– Так вы говорите, что ее тело нашли у конструкций Чиллиды рядом с Сан-Себастьяном? – Я издал задумчивый и печальный вздох. – Вы должны понять, что у меня полно собственных проблем. Я не читал газет.
– Тело было найдено именно там.
Я задумался. Я всегда считал, что убедительная ложь должна быть похожа на правду. Но если я признаюсь, что был там, какое у меня будет оправдание? Теперь уже нельзя признаться, что мы говорили с ней по телефону, потому что это выглядело бы так, что я скрывал слишком многое и что меня вынудили признаться. Или в этом вообще не было никакого смысла? Ну же, мозг, работай!
– Я немного подумал и пришел к выводу, что кто-то хочет меня подставить, – наконец признался я.
– Почему вы это говорите?
– В то утро меня попросили приехать к конструкциям Чиллиды.
– Зачем?
– Слушайте, нам приходят письма с угрозами. Все вокруг из рук вон плохо. Мне сказали, что если утром я поеду туда, то пойму, что происходит.
– Кто вам это сказал?
– Это был анонимный телефонный звонок. Вы должны понять, что мы были очень измотаны из-за всего этого. Я не уверен, что веду себя рационально. Поэтому я поехал туда.
– Кто-нибудь может подтвердить, что вам звонили по телефону и сказали ехать туда?
– Нет, – ответил я. – Но вы же получите распечатку звонков.
– Что за человек вам звонил?
– Не знаю, – заявил я. – Это была женщина. По голосу ей было двадцать с чем-то или тридцать. Вообще-то она говорила по-испански. А если это не ваш родной язык, труднее разобраться в таких различиях.
– Могу себе представить, – саркастически произнес он. Мне было трудно определить его настроение, потому что он говорил по-испански.
Я сделал вид, что задумался на какое-то время, а потом продолжил:
– Я обращался в полицию по поводу писем. Инспектор, который этим занимался, должен меня вспомнить. Возможно, я найду имя полицейского, с которым говорил. – На самом деле я не стал записывать его имя, потому что наше общение было пустой тратой времени. – Еще есть поверенный, который подтвердит, что происходило.
– Поверенный? – рассмеялся полицейский. – Значит, все в порядке.
Похоже, дела мои были плохи.
– Итак, вы говорите, что поехали к конструкциям Чиллиды, – напомнил он. – И что вы сделали потом?
– Я попал в такую ситуацию, что никак не мог решить, что мне делать. – Я понимал, что говорю не слишком вразумительно, но по крайней мере моя речь звучала естественно-хаотично. – Пока я направлялся к месту встречи, я все время сомневался, правильно ли поступаю. Понимаете, это могло оказаться ловушкой. Вернее, как выяснилось, это и была ловушка. В общем, я припарковал машину и направился в сторону конструкций. Я уже видел их перед собой. Но не заметил ничего необычного. Наверное, я воображал, что там меня кто-то встретит или еще что-то. В общем, я приехал, ничего не произошло, и я вернулся домой.
– И все? – спросил он.
– И все.
Он долго смотрел на меня, и я чувствовал, что он купился на мою ложь.
– Ваша история не выглядит правдоподобной. Но вам не стоит слишком волноваться, – успокоил он. – Это странная земля. Мы привыкли получать фальшивые наводки, находить один слой правды под другим и иметь дело с разными напастями. Основой расследования является версия, что преступление имеет отношение к ЭТА. Я лично не верю, что дело в этом, но пока существует официальная версия, мы не станем слишком настойчиво дышать вам в затылок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60