Аборт Евгения Николаевна считала не то чтобы грехом, но как-то рука не поднималась убивать своего будущего ребенка. Во-первых, она где-то читала, что в возрасте четырех недель у зародыша уже начинает биться сердце, в шесть – он уже чувствует боль, а в восемь – его органы практически полностью сформированы. Да и потом, а вдруг он окажется гением, которому, к примеру, суждено спасти мир? Или написать величайшую в истории человечества картину? Или сочинить музыку, от которой переворачивается душа даже у самого закостенелого циника? Нет, решиться на убийство будущего гения Евгения Николаевна никак не могла, поэтому и избегала беременности всеми возможными способами и средствами, как – то даже не задумываясь о том, что будущего гения она, может быть, и не убивает таким образом, но и родиться ему не дает практически никаких шансов.
Следующее, что она собиралась попробовать, это старинный бабушкин рецепт, обещанный на работе сослуживицей Тамарой. Бабушка, естественно, тоже была Тамарина.
Как-то, попивая чай в рабочее время (любимое занятие всех мелких чиновниц в мелких чиновничьих конторах) и обсуждая самые что ни на есть насущные женские проблемы (мужиков, детей, правительство, инфляцию и где купить шмотки подешевле, потому что носить абсолютно нечего), Тамара упомянула о том, что ее бабка, которая живет в деревне, рассказывала однажды о чудодейственном рецепте, который, будто бы, по словам этой старой карги, был способен избавить любую женщину от любых женских проблем. Панацея от извечного страха Евгении Николаевны включала ряд ингредиентов, из которых Тамара запомнила только какие-то загадочные «квасцы». Средство, по словам сослуживицы, было настолько чудодейственным, что уже через полгода применения можно было навсегда избавиться от вечной женской опасности забеременеть. Сама бабка, по рассказам, использовала его, родив троих детей. Больше, по ее словам, никаких проблем у нее никогда не возникало. Особых негативных последствий для бабкиного здоровья, судя по ее весьма и весьма преклонному возрасту и все еще весьма воинственный характер, зелье не оказало. С другой стороны, сомнения все же оставались: раньше-то женщины были не в пример здоровее нынешних. Бабка-то в молодости, размышляла Евгения Николаевна, небось мешки одной левой ворочала. Она-то и слов таких, как гипертония, обмен веществ, щитовидная железа и не знала. А у нее, Евгении Николаевны, вечно то давление подскочит, то голова заболит, то спина заноет, то сердце заколет. А вдруг ее болячкам таинственное зелье не понравится? С другой стороны, таблетки, наверное, тоже не особо полезны.
В общем, зельем Евгения Николаевна, заинтересовалась.
– Попробовать девочки, все равно стоит, – заявила она коллегам и отправилась переписывать рецепт к Тамаре.
Тамара, к сожалению, ничего, кроме того, что в зелье используются эти самые загадочные «квасцы», сказать не могла.
– Да не успела я бабку-то расспросить, – оправдывалась она. – Знаю, стормозила. Да пойми ты, Женька, мне и самой позарез нужно. Вон только за последний год сколько раз приходилось в больницу бегать? То-то и оно! А мне врач так вообще сказал: «Еще раз придешь, прирежу!». Потому что, говорит, живого на тебе, Тамара уже места нет.
– Ну, а ты чего? – заинтересовалась Евгения Николаевна. Как и большинство мелких чиновниц, она была ужасной сплетницей, можно сказать, настоящим профессионалом. Проблема Тамары ее (слава богам!) ее еще не коснулась, но е обсуждение, без сомнения, являлась крайне перспективным в плане коротания долгих часов службы.
– Да ничего! – плюнула с досады Тамара. – Делаю, что могу. Толку-то, правда, маловато. Мне, Жень, вон даже священник про это говорил.
– Прям так и говорил? – удивилась Евгения Николаевна. – А ты что, ему все рассказала?
– Да нет! – отмахнулась подруга. – Ничего я никому не рассказывала. Я и в церковь-то хожу раз в пятилетку, да и то по очень большим праздникам и только в компании. А тут, понимаешь, возвращаюсь я как-то с работы. Иду через парк, а у нас там церковь. Ну, ты должна помнить, ты же ко мне приезжала несколько раз.
– Помню – помню, подхватила Евгения Николаевна, которой парк действительно запомнился – она умудрилась сломать там каблук и ей сначала надо было прыгать на одной ноге к Тамарке (что на самом деле не очень-то и удобно, если вы к тому же на каблуках), затем звонить мужу и просить забрать ее на машине или привезти другую обувь. Муж, как обычно, оказался занят, поэтому Евгения Николаевна прогостила у Тамары до самого вечера, ужин в итоге так и остался не приготовленным, сын, оставшийся без присмотра матери, не сделал уроки, дочь пропустила занятия в танцевальной студии, а муж еще целую неделю бухтел о том, какой героический поступок ему пришлось совершить. Вот только церковь в парке Евгении Николаевне как-то не особо запомнилась.
– В общем, – продолжала Тамарка, – иду я, Жень, как-то домой. Даже не иду, а несусь сломя голову, как обычно. Думаю о том, мне умудриться приготовить ужин, постирать, забрать детей из школы и садика и при этом еще по пути где-то закупиться продуктами. В общем, как обычно, вся в делах-заботах. Пробегаю мимо церкви, и вдруг меня как будто что-то остановило и вроде как даже толкнуло: «Зайди!»
Последнее Тамара почти прокричала. Евгения Николаевна, которая всегда была весьма чувствительной особой, вздрогнула.
– Ну тебя, Тамарка! Напугала до смерти. Чего орешь-то?
– Так это разве я ору? – удивилась Тамара. – Говорю же, пробегаю мимо церкви, вдруг меня что-то останавливает, и голос ниоткуда: «Зайди!». Вот он-то как раз и орал. Знала бы ты, как я перепугалась! Аж подпрыгнула на месте!
– А, так это голос был – догадалась Евгения Николаевна.
– Я тебе это и говорю! – обиделась Тамарка. – А ты меня не слушаешь.
– Слушаю, слушаю! – поторопилась ее успокоить Евгения Николаевна. А то ведь возьмет и остановится на самом интересном месте. Она, Тамарка, такая.
– В общем, удивилась я, Жень. По сторонам осмотрелась, а кругом – никого. То есть нет, конечно, в парке люди были, но где-то далеко. На дорожке – я одна. Испугалась я! Остановилась, а потом и думаю, а чего не зайти, раз просят? Тем более, что не просят, а практически орут.
– И что, зашла?
– Зашла, конечно. Не сразу, конечно. Сперва пришлось с бабками на входе полаяться. Понимаю, что грех и все такое, так ведь не пускают же, заразы.
– Как не пускают? – удивилась Евгения Николаевна.
– А вот так и не пускают, – подтвердила Тамара. – Ох, Жень, и разозлилась же я! Собаки, говорю им, что ж вы, иродки, человека от Бога отлучаете? Я, можно сказать, почувствовала тягу, решила зайти, а тут такая бюрократия! Ну откуда я знала, что в вашу церковь надо в платках ходить и юбке? Да у меня может вообще юбок нет, одни штаны только.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Следующее, что она собиралась попробовать, это старинный бабушкин рецепт, обещанный на работе сослуживицей Тамарой. Бабушка, естественно, тоже была Тамарина.
Как-то, попивая чай в рабочее время (любимое занятие всех мелких чиновниц в мелких чиновничьих конторах) и обсуждая самые что ни на есть насущные женские проблемы (мужиков, детей, правительство, инфляцию и где купить шмотки подешевле, потому что носить абсолютно нечего), Тамара упомянула о том, что ее бабка, которая живет в деревне, рассказывала однажды о чудодейственном рецепте, который, будто бы, по словам этой старой карги, был способен избавить любую женщину от любых женских проблем. Панацея от извечного страха Евгении Николаевны включала ряд ингредиентов, из которых Тамара запомнила только какие-то загадочные «квасцы». Средство, по словам сослуживицы, было настолько чудодейственным, что уже через полгода применения можно было навсегда избавиться от вечной женской опасности забеременеть. Сама бабка, по рассказам, использовала его, родив троих детей. Больше, по ее словам, никаких проблем у нее никогда не возникало. Особых негативных последствий для бабкиного здоровья, судя по ее весьма и весьма преклонному возрасту и все еще весьма воинственный характер, зелье не оказало. С другой стороны, сомнения все же оставались: раньше-то женщины были не в пример здоровее нынешних. Бабка-то в молодости, размышляла Евгения Николаевна, небось мешки одной левой ворочала. Она-то и слов таких, как гипертония, обмен веществ, щитовидная железа и не знала. А у нее, Евгении Николаевны, вечно то давление подскочит, то голова заболит, то спина заноет, то сердце заколет. А вдруг ее болячкам таинственное зелье не понравится? С другой стороны, таблетки, наверное, тоже не особо полезны.
В общем, зельем Евгения Николаевна, заинтересовалась.
– Попробовать девочки, все равно стоит, – заявила она коллегам и отправилась переписывать рецепт к Тамаре.
Тамара, к сожалению, ничего, кроме того, что в зелье используются эти самые загадочные «квасцы», сказать не могла.
– Да не успела я бабку-то расспросить, – оправдывалась она. – Знаю, стормозила. Да пойми ты, Женька, мне и самой позарез нужно. Вон только за последний год сколько раз приходилось в больницу бегать? То-то и оно! А мне врач так вообще сказал: «Еще раз придешь, прирежу!». Потому что, говорит, живого на тебе, Тамара уже места нет.
– Ну, а ты чего? – заинтересовалась Евгения Николаевна. Как и большинство мелких чиновниц, она была ужасной сплетницей, можно сказать, настоящим профессионалом. Проблема Тамары ее (слава богам!) ее еще не коснулась, но е обсуждение, без сомнения, являлась крайне перспективным в плане коротания долгих часов службы.
– Да ничего! – плюнула с досады Тамара. – Делаю, что могу. Толку-то, правда, маловато. Мне, Жень, вон даже священник про это говорил.
– Прям так и говорил? – удивилась Евгения Николаевна. – А ты что, ему все рассказала?
– Да нет! – отмахнулась подруга. – Ничего я никому не рассказывала. Я и в церковь-то хожу раз в пятилетку, да и то по очень большим праздникам и только в компании. А тут, понимаешь, возвращаюсь я как-то с работы. Иду через парк, а у нас там церковь. Ну, ты должна помнить, ты же ко мне приезжала несколько раз.
– Помню – помню, подхватила Евгения Николаевна, которой парк действительно запомнился – она умудрилась сломать там каблук и ей сначала надо было прыгать на одной ноге к Тамарке (что на самом деле не очень-то и удобно, если вы к тому же на каблуках), затем звонить мужу и просить забрать ее на машине или привезти другую обувь. Муж, как обычно, оказался занят, поэтому Евгения Николаевна прогостила у Тамары до самого вечера, ужин в итоге так и остался не приготовленным, сын, оставшийся без присмотра матери, не сделал уроки, дочь пропустила занятия в танцевальной студии, а муж еще целую неделю бухтел о том, какой героический поступок ему пришлось совершить. Вот только церковь в парке Евгении Николаевне как-то не особо запомнилась.
– В общем, – продолжала Тамарка, – иду я, Жень, как-то домой. Даже не иду, а несусь сломя голову, как обычно. Думаю о том, мне умудриться приготовить ужин, постирать, забрать детей из школы и садика и при этом еще по пути где-то закупиться продуктами. В общем, как обычно, вся в делах-заботах. Пробегаю мимо церкви, и вдруг меня как будто что-то остановило и вроде как даже толкнуло: «Зайди!»
Последнее Тамара почти прокричала. Евгения Николаевна, которая всегда была весьма чувствительной особой, вздрогнула.
– Ну тебя, Тамарка! Напугала до смерти. Чего орешь-то?
– Так это разве я ору? – удивилась Тамара. – Говорю же, пробегаю мимо церкви, вдруг меня что-то останавливает, и голос ниоткуда: «Зайди!». Вот он-то как раз и орал. Знала бы ты, как я перепугалась! Аж подпрыгнула на месте!
– А, так это голос был – догадалась Евгения Николаевна.
– Я тебе это и говорю! – обиделась Тамарка. – А ты меня не слушаешь.
– Слушаю, слушаю! – поторопилась ее успокоить Евгения Николаевна. А то ведь возьмет и остановится на самом интересном месте. Она, Тамарка, такая.
– В общем, удивилась я, Жень. По сторонам осмотрелась, а кругом – никого. То есть нет, конечно, в парке люди были, но где-то далеко. На дорожке – я одна. Испугалась я! Остановилась, а потом и думаю, а чего не зайти, раз просят? Тем более, что не просят, а практически орут.
– И что, зашла?
– Зашла, конечно. Не сразу, конечно. Сперва пришлось с бабками на входе полаяться. Понимаю, что грех и все такое, так ведь не пускают же, заразы.
– Как не пускают? – удивилась Евгения Николаевна.
– А вот так и не пускают, – подтвердила Тамара. – Ох, Жень, и разозлилась же я! Собаки, говорю им, что ж вы, иродки, человека от Бога отлучаете? Я, можно сказать, почувствовала тягу, решила зайти, а тут такая бюрократия! Ну откуда я знала, что в вашу церковь надо в платках ходить и юбке? Да у меня может вообще юбок нет, одни штаны только.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63