Когда бремя ответственности перед многим начинало слишком давить на него, Миха уединялся в пещере и работал с металлом. В то время как мастера отца выковывали мечи, чтобы отнимать жизнь, Миха изготавливал только приятные вещи, которые в процессе своего преобразования не могли никому нанести вреда.
В полумраке пещеры Миха продолжал глухо постукивать по медному листу. Ритм ковки успокаивал его, он представлял себе, как бредет свободно в лучах солнца, высокий, смелый, несущий мир и истину своим собратьям, а затем восходит на небеса, где его поджидает великодушный Господь.
Мысли о небесном своем попечителе сменились мыслью о попечителе вполне земном, возможно даже пребывающем теперь в ярости, поскольку он дожидается сына, совсем позабывшего о давно уже запланированном праздновании его дня рождения. Мать Михи Руфь наверняка уже беспокоится и то просит его отца набраться терпения, то успокаивает его сестренок, то молится, чтобы никакая внезапная хворь не поразила ее первенца.
В этот знаменательный день отец пообещал исполнить желание Михи и взять его с собой в поездку по Великому шелковому пути. Теперь Хаггаи, конечно же, сожалеет о своем обещании, и то, что Миха задерживается, может вполне резонно позволить ему перенести путешествие на будущий год. Быстро отложив в сторону свою работу, Миха выбежал из пещеры, как только убедился, что его никто не увидит.
ГЛАВА 40
День десятый, полдень
К северо-западу от Уэймута
Северная окружная дорога на Лондон
Сабби подняла глаза от свитка и поймала взгляд Гила в зеркале заднего вида.
– У нас проблема, – сказала она.
– «Проклятье, откуда она узнала?»
Гил примерно с полчаса наблюдал за зеленым автомобилем, следовавшим за ними. С того момента, как они покинули заправку, тот держался через машину от них. Хотя дорога меняла направление и солнце больше не бликовало на ветровом стекле движущегося сзади седана, разглядеть водителя ему все же не удавалось.
Пытаясь прояснить ситуацию, Гил включил аварийные огни и пополз медленней. Седан тоже замедлил движение. Сомнений больше не оставалось. Их преследовали, и водитель не собирался скрывать от них этот факт.
– Есть предложения? – спросил Гил.
– Да, думаю, нам надо разрезать его на полосы, – произнесла она, не отрывая взгляда от свитка.
– Что?
Сабби повторила свое предложение.
– Ненавижу это делать, но другого выхода нет, – добавила она.
– Как мы сделаем это в движущемся автомобиле?
– Я не собираюсь это делать сама. Здесь я не эксперт. Однако помнишь, я рассказывала тебе о человеке, который делает оттиски для музея? Он наверняка сможет сделать и это.
– Что? Разрезать свиток? – недоверчиво спросил Гил.
– Разумеется, свиток. А о чем, ты думаешь, я говорила? Я могу перевести еще кое-что, совсем немногое, но могу сказать по тому, как туго он свернут, что точка, в которой мы можем повредить его, уже где-то рядом. Его придется разрезать на полосы, как и свиток третьей пещеры.
– Я думал, мы говорим о машине, которая преследует нас, – сказал Гил.
Пока он пытался оградить ее от тревог, она взвешивала, надо ли разрезать свиток. Пришло время вернуть ее к реальности, в которой они теперь пребывали.
– Что? Ты имеешь в виду зеленый седан? – спросила, даже не оглянувшись, Сабби.
Гил кивнул головой.
– Не волнуйся. Он не приблизится к нам на шоссе.
– Ты знаешь, кто это? – с надеждой спросил Гил.
– Нет, – ответила Сабби и вернулась к переводу.
– Тогда откуда такая уверенность? – спросил Гил. Он взглянул в зеркало заднего вида, дожидаясь ее ответа.
– Армейский опыт, – буркнула она и снова взялась за свиток.
– Послушай, мне правда жаль прерывать тебя, – с сарказмом заметил Гил, – но мне бы очень хотелось знать, кто меня преследует с намерением нанести мне ущерб. Итак, что произойдет, когда мы свернем с шоссе?
Сабби вздохнула, раздраженная тем, что ей не дают заняться делом.
– Первое, он преследует не тебя. Ему наплевать, жив ты или мертв.
– Это успокаивает.
– И правда, должно бы.
– Итак, ему нужен только свиток, – сказал Гил.
– И я, – добавила она.
– Почему ты?
– Потому что я одна из лучших переводчиц, если только ты придаешь значение мнению де Вриза, хотя об этом и не сказано в моем досье. А теперь могу я вернуться к тому, что я делаю лучше всего?
– Что произойдет, когда мы съедем с шоссе? – гнул свое Гил.
– Ты покатишь направо.
– Не будь задницей. Что произойдет со свитком и с тобой?
– Там и посмотрим, – ответила Сабби.
– О, и это все?
– Все.
ГЛАВА 41
За семнадцать лет до распятия
Медеба, к востоку от Соленого моря
Празднование дня рождения Михи никак не отразилось на деловых планах его отца.
– Сначала мне надо остановиться в лавках двух моих клиентов. Затем, если у нас будет время, мы немного отдохнем в доме Саула Бен Симона. Есть много дел, которые мне надо обсудить с ним, поэтому я хочу, чтобы ты там занялся чем-то своим. Сходи в город или еще куда. Если младший сын Саула… как там его… да, Товия… так вот, если он дома, вы сможете поиграть с ним.
Было бесполезно говорить отцу, что он вышел из возраста, когда «играют» с другими мальчиками. И даже если бы ему захотелось заняться чем-то подобным, вряд ли он выбрал бы Товию себе в компаньоны. Малец на три года моложе его и, по слухам, вдобавок похож на девчонку. Михе невыносимой казалась сама мысль о бездарно потерянном вечере, проведенном в стараниях уклониться от попыток этого Товии выведать у него какие-нибудь скандальные новости, чтобы их завтра вдоволь посмаковать. Однако желания Михи значения не имели. Его отец не считался ни с его мнением, ни с тем, чем он предпочел бы заняться в тот или иной день. Юноша склонился и похлопал гарцующую под ним лошадь, к которой он испытывал гораздо больше чувств, чем к родителю, всегда скакавшему впереди него, и удовлетворился молчаливой неприязнью к отцу.
К тому времени, когда они прибыли в дом Саула Бен Симона, уже стало темно. Однако в городе было людно, все праздновали отмену римских налогов, сделавшихся такими огромными, что в воздухе запахло бунтом. Иудеи сочли отмену своей победой, но Миха полагал, что триумф их недолговечен. Через несколько месяцев римляне введут новый налог. Он будет меньше, но распространится гораздо шире и со временем понемногу начнет расти. Но не до такой степени, чтобы вызвать мятеж. Умный ход, к вящей выгоде римлян.
У ворот дома Симона их встретил томный юнец. Все надежды Михи на то, что ему удастся избежать общества Товии, улетучились. Мальчик, как оказалось, не только жаждал втянуть Миху в разговор, он заявил, что весь вечер дожидался его, чтобы пройтись с ним по городу и весело провести время.
– Празднуют отмену налога, ты знаешь, и все допоздна будет открыто, – радостно объявил Товия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82