Глаза Дебби наполнились слезами.
Улыбающаяся Пегги Джин поднялась на ноги, и стоило ей открыть глаза, как вся комната захлопала в ладоши.
– Надеюсь, я не слишком тяжелая, я в последнее время ем так много пирожков и пудингов.
Добродушный человечек, который носил поверх больничной пижамы маленькую ленточку, свидетельствующую о проблемах с зависимостью, произнес:
– Ты совсем не тяжелая, Пегги Джин. Всю тяжесть, которая в тебе есть, ты носишь в своей душе. И я хотел бы разделить ее с тобой.
Пегги Джин делала огромные успехи.
Она не только поднимала руку и выступала во время каждого собрания анонимных алкоголиков два раза в неделю, но и стала активным участником сеансов групповой терапии.
– Все дело в том, что я хотела себя защитить, установить границы, в том… – она неуверенно замолкла, пытаясь подобрать нужное слово. – В том, что я… злилась? – Она сделала паузу, убедилась, что врач улыбается и кивает, и продолжила: – Преследовательница подорвала мою уверенность в себе, а потом ворвалась и в мой дом. Моя безопасность была нарушена, и я… как бы это сказать… я была очень недовольна.
– Недовольна? – переспросил один из пациентов, мужчина по имени Эдвард, у которого, по его словам, было три яичка.
Сжав кулаки и признав свой гнев, Пегги Джин закричала:
– Нет, я была в ярости, черт возьми!
Будучи хорошей христианкой, Пегги Джин тут же почувствовала укол вины: надо было сказать не «черт», а «шут» или «пес». Но она просто выпалила то, что было на сердце. А ее сердце создал Бог, разве нет? И ее сердцу хотелось закричать «черт возьми»!
– Но ты же знаменитость. Ты должна привыкать к таким вещам, – возразил кто-то из пациентов.
– Скажите это принцу Уильяму и принцу Гарри, – огрызнулась Пегги. – Скажите это Дебби Бун. – Она успокоилась, сосредоточившись на дыхании: вдох на три счета, выдох на шесть.
Кто-то еще спросил:
– А как насчет той рекламы молока? Той самой, где у всех звезд усы от молока? Как насчет всех этих знаменитостей, ведь у них тоже есть преследователи, но они не ложатся в больницу.
– Причина, по которой я попала сюда, в том, что я пыталась подавить свои эмоции, употребляя алкоголь и таблетки, вместо того чтобы разобраться в своих чувствах. Меня тоже просили сняться в этой рекламе молока, и, может, я так и сделаю. – Положив руки на колени, она заметила маленькие волоски, покрывавшие запястья.
И ее это не волновало.
Пегги Джин не станет запираться в гараже и включать зажигание, как сделала та, чьим именем названа эта клиника. О нет. Ей вспомнились строки: «Я не могу ошибаться, ведь то, что я чувствую, правильно. Ты – свет моей жизни».
– Добро пожаловать в «Магазин на диване». С вами Бебе Фридман. В эфире программа «Блеск искусственных алмазов».
Первый лот, который Бебе представляла сегодня, – пара серег из белого золота в четырнадцать карат с каплевидными искусственными бриллиантами общим весом два карата. Их распродали, не успела она дойти до середины презентации. Следующий лот – браслет длиной семь с половиной дюймов из четырнадцатикаратного желтого золота с искусственными камнями весом в семь с половиной карат – тоже разошелся почти мгновенно.
К ужасу Элиота, поклонники Бебе теперь знали о нем почти все. Бебе получала столько писем, что ей пришлось нанять двух ассистенток, которые помогали отвечать на почту. Большинство зрителей желали ей удачи с Элиотом и хвалили его на все лады. В эфире она почти не говорила об украшениях, которые показывала, а в основном болтала о своем романе – и при этом все ее программы по-прежнему пользовались огромной популярностью.
На экране телесуфлера появилась надпись: звонок от зрителя по имени Майкл. Бебе как раз демонстрировала кольцо из желтого золота четырнадцати карат с бриллиантом в два карата.
– Перейдем к телефонным звонкам и поприветствуем Майкла из Пенсильвании. Привет, Майкл. Как настроение сегодня вечером?
– Очень хорошо, Бебе, – ответил Майкл.
Бебе сразу же узнала голос Элиота. Он назвался своим первым именем, которое почти никогда не использовал. «Убью», – решила она.
– Итак, Майкл, почему вы решили выбрать именно это кольцо? – проворковала она, улыбаясь в камеру и притворяясь, что не узнала Элиота.
– Бебе, я выбрал его потому, что это классическое обручальное кольцо, а женщина, которой я собираюсь его подарить, весьма оригинальна, так что получится интересный контраст. Кроме того, мне понравилось, что камень крупный. Надеюсь, у меня будет больше шансов услышать «да», когда я попрошу ее выйти за меня замуж.
В этот момент примерно двадцать четыре миллиона зрителей, чьи телевизоры были настроены на канал «Магазина на диване», увидели, как Бебе тупо таращится на них с телеэкранов. Потом они услышали оглушительный визг, за которым последовал смех и хрип. И наконец, Бебе разразилась слезами, вперемешку со смехом.
В аппаратной режиссер повернулся к инженеру и пробормотал:
– Какого черта там происходит?
– Ну, Бебе, что скажешь? – спросил Элиот.
Бебе размахивала руками перед камерой.
– Извините, извините… Ох, Элиот, это же просто невероятно, не могу поверить, что это не сон…
– Это означает «да»? – взволнованно произнес Элиот, приблизив лицо почти вплотную к экрану.
С трудом взяв себя в руки, Бебе произнесла:
– Да, маньяк сумасшедший, да, я выйду за тебя! – Потом шмыгнула носом, вытерла слезы и объяснила все телезрителям: – Извините ради бога. Майкл – это первое имя Элиота, это звонит мой Элиот. Не могу поверить… Элиот, почему ты сделал это в прямом эфире? Я тебя убью… Я тебя люблю. – Она тараторила без передышки.
Бебе тут же окружили операторы с наушниками на шее, ассистенты в джинсах и все прочие рабочие сцены, благодаря которым «Магазин на диване» выходил в эфир двадцать четыре часа в сутки и триста шестьдесят четыре дня в году. Они душили Бебе в объятиях, целовали ее, подбрасывали в воздух наушники. Кто-то врезался в большую декоративную колонну, и она рухнула, разбившись о задник с изображением светящегося ночного городского неба и вырубив несколько прожекторов.
Перекрывая весь этот хаос, радостные возгласы, объятия, поцелуи и слезы, в эфире ясно и громко слышался голос Элиота:
– Я люблю тебя, Бебе Фридман, я очень тебя люблю! Я пятно, которое тебе никогда не вывести!
Год спустя
– Привет, я Кайл Тандервуд, и вы смотрите «Телемагазин», – произнес телеведущий и продефилировал по съемочной площадке в черных кожаных джинсах и белой рубашке на пуговицах. Он сел в центре площадки. – Надеюсь, сегодня наши зрители собрались в предвкушении чего-то особенного, потому что я подготовил для вас прекрасное шоу. – Кайл улыбнулся сексуально и соблазнительно и расстегнул рубашку до талии. – Боже мой, как же жарко под этими студийными прожекторами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56