Я не знаю, что стало с чековой книжкой Эмиля, а также с его чемоданом, который он одолжил Матильде незадолго до своего исчезновения. Несмотря на экспертизу, я не уверен, что туловище, найденное в канале, является туловищем Эмиля. Не установлено точно место преступления. Если Матильда убила Эмиля в квартире своей сестры, то почему она не нашла более подходящих условий для сокрытия трупа? Почему она не выбросила его на какую-нибудь ближайшую свалку?
Я с пристрастием допросил Матильду. Безуспешно. Я одержим одной идеей. Это убийство по любви. Матильда ничего не получила от того, что уничтожила его. Ничего, кроме больших проблем. Но тем не менее, несмотря на его любовниц и соседей, она уничтожает Эмиля. Рационально это не объяснить. Матильда смеется надо мной. Я впускаю ее. Понемногу она разоблачает себя. Каждую ночь я обнаруживаю все большую тягу ее к смерти. Не к своей собственной – идея самоубийства ей чужда. Матильда физически любила тело Эмиля, ей уже не нравились слова, произносимые им, не нравилось его поведение. Избавившись от этого тела, от его слов, она, возможно, думала о его очищении… Только душа Эмиля сейчас что-то значила для Матильды.
Уничтожив плоть, она, наверное, думает сохранить в неприкосновенности его дух? Матильду тянет к трупам, как ребенка, который любит пугать себя и постоянно ищет новых ощущений. Чтобы понять строение трупа, ей надо было обезглавить плюшевого медвежонка, оторвать лапки кузнечику и получить удовольствие, препарируя лягушку. Но тело Эмиля обладало свойством, отличающим его от всех других. Живой, он обнимал ее. Это последний клочок плоти, который заставлял ее волноваться. Жить. После их разрыва она стала всего лишь мертвым телом. Она продолжает играть в эту игру, что-то выменивает, защищается. Но настоящая жизнь где-то вне. Мозг заставляет ее совершать путешествия, искать Эмиля, Софи, Марселя, мать. Призраки. В память об их пребывании на земле она сохранила их образы в своем ящике.
Я приближаюсь к цели. Работаю украдкой. Сопротивляюсь ее давлению. Все еще что-то вынюхиваю. Матильда, какое безумие! Давай поговорим. Расскажи мне. Я слушаю тебя. Я знаю, что ты здесь. А ты знаешь, что я знаю.
Итак, что произошло в ночь с 23 на 24 июня 1985 года? Соседи слышали звук пылесоса. Утром Матильду видели выносящей свои загадочные пакеты. Она говорит, что сортировала одежду и старые газеты. На следующий день, вечером, где-то после 23 часов, Чарли звонит по телефону, чтобы заставить поверить, будто Эмиль жив и просто задерживается в своем доме в деревне. Он звонил Патрику Шарфу, коллеге Эмиля. Откуда был этот звонок? Чарли уверяет, что он звонил от Матильды, а не от Терезы. Но одна из соседок прогуливала в эту ночь своего пуделя и видела, как в квартиру Терезы заходил какой-то тип с чемоданом. Чарли?
Допрос мадам Сезари Клотильды. Протокол С745:
«Это было 24 июня вечером, в 23 часа 30 минут. Только что кончился телевизионный фильм. Я гуляла с собакой, когда увидела Матильду, возвращающуюся домой с каким-то мужчиной. Он нес чемодан. Вы говорите, что это Чарли Дьедонне? Возможно, у него такое же лицо, но я не могу быть уверенной на все сто».
Я нашел адреса Дьедонне, Шарфа и этой женщины с собакой…
Патрик Шарф живет в белом каменном доме с подстриженной лужайкой вокруг. Шарф носит спортивную форму, полученную во время прохождения Тура в городе, сейчас она служит ему рабочей одеждой и защищает от солнца. Он в отпуске, обе его дочки на отдыхе. Он пользуется отдыхом в августе, чтобы порыбачить и посидеть в ресторанчике с женой. Эмиль был самым близким его приятелем на работе. Телефонный звонок в ночь с 23 на 24 июня 1985 года все еще отдает ему в барабанные перепонки. Мы пьем пиво в тени под пляжным тентом. Мадам Шарф развешивает теннисные носки. Солнце во всю палит над городом. У Патрика слезы в голосе:
– Это было в субботу вечером. Мы должны были приступить с Эмилем к работе в понедельник утром. По телевизору заканчивался футбольный матч. Зазвонил телефон. Какой-то парень сказал: «Я – приятель Эмиля, он не сможет выйти на работу и попросил меня позвонить вам, чтобы вы забрали заводскую машину, которую он оставил у своего дома». Я хотел расспросить его, но этот придурок уже положил трубку. Мне все это показалось странным. Я подумал, что Эмиль заболел. На следующий день я пошел и забрал машину. Больше я ничего не слышал, пока полицейские не пришли ко мне.
Патрик настаивает, чтобы я выпил с ним еще пива. Он хочет, чтобы я включил в книгу и такой эпизод:
– Это было за год до его исчезновения. Они работали с утра. Я увидел издалека его служебную машину. Я поджидал его, покуривая сигарету, как вдруг его машина начала выписывать зигзаги и свалилась в придорожную канаву. Я подбежал. Внутри спал Эмиль мертвецким сном. Его невозможно было разбудить. Мы думали, он напился. Приехал врач, сделали анализ крови. Ничего. Через два часа он нам рассказал, что эта стерва Матильда пришла к нему рано утром и сварила кофе, добавив, по-видимому, какие-то порошки. Она околдовала его, иначе он не позволил бы сделать с собой такое. Не такой он был человек.
Клотильда Сезари работает прислугой в придорожной лавке. В течение десяти лет она была соседкой Терезы, а потом Матильды. Увидев меня, она закричала:
– Опять полиция, да я уже сказала все, что знала!
Ожидаю конца ее службы, глядя, как она продает сосиски с чечевицей по 22 франка. Высокая, с крашеными светлыми волосами, в очках с двойными стеклами, она тяжело передвигается на толстых ногах в истрепанных, запачканных маслом тапках.
– Ладно, что вы хотите узнать об этих старых коровах?
– Я хочу, чтобы вы мне рассказали все, что видели в ночь с субботы на…
– Я уже все сказала!
– Может, это не совсем так, мы нашли нового свидетеля, который видел то же, что и вы.
Появляется здоровенный тип в засаленном переднике и с ножом в руке. Повар:
– У вас есть разрешение, чтобы допрашивать и утомлять мадам?
Я достаю удостоверение журналиста и быстро показываю его так, чтобы был виден лишь сине-бело-красный флаг. Ору на этого нахала:
– Убирайся, иначе тебе достанется!
Эти слова сами вырываются из моего рта, но говорит их кто-то другой. Я думаю, что со мной какая-то сила.
– Брось, Ненес, – осаживает его Клотильда, прежде чем продолжить свой рассказ. – Это было вечером, после фильма по каналу Люксембурга, где-то после 11 часов. Я только что вывела Нуки, моего пуделя, сейчас он уже умер, и я увидела, как останавливается машина этой толстой коровы. Там был какой-то тип, но я не хочу никаких проблем. Когда вы мне показывали его в комиссариате среди других мужчин за стеклом, у него были зачесанные назад волосы, и я его не узнала. Тот, кого я видела в ту ночь, походил на кузена Матильды, но волосы у него были зачесаны вперед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Я с пристрастием допросил Матильду. Безуспешно. Я одержим одной идеей. Это убийство по любви. Матильда ничего не получила от того, что уничтожила его. Ничего, кроме больших проблем. Но тем не менее, несмотря на его любовниц и соседей, она уничтожает Эмиля. Рационально это не объяснить. Матильда смеется надо мной. Я впускаю ее. Понемногу она разоблачает себя. Каждую ночь я обнаруживаю все большую тягу ее к смерти. Не к своей собственной – идея самоубийства ей чужда. Матильда физически любила тело Эмиля, ей уже не нравились слова, произносимые им, не нравилось его поведение. Избавившись от этого тела, от его слов, она, возможно, думала о его очищении… Только душа Эмиля сейчас что-то значила для Матильды.
Уничтожив плоть, она, наверное, думает сохранить в неприкосновенности его дух? Матильду тянет к трупам, как ребенка, который любит пугать себя и постоянно ищет новых ощущений. Чтобы понять строение трупа, ей надо было обезглавить плюшевого медвежонка, оторвать лапки кузнечику и получить удовольствие, препарируя лягушку. Но тело Эмиля обладало свойством, отличающим его от всех других. Живой, он обнимал ее. Это последний клочок плоти, который заставлял ее волноваться. Жить. После их разрыва она стала всего лишь мертвым телом. Она продолжает играть в эту игру, что-то выменивает, защищается. Но настоящая жизнь где-то вне. Мозг заставляет ее совершать путешествия, искать Эмиля, Софи, Марселя, мать. Призраки. В память об их пребывании на земле она сохранила их образы в своем ящике.
Я приближаюсь к цели. Работаю украдкой. Сопротивляюсь ее давлению. Все еще что-то вынюхиваю. Матильда, какое безумие! Давай поговорим. Расскажи мне. Я слушаю тебя. Я знаю, что ты здесь. А ты знаешь, что я знаю.
Итак, что произошло в ночь с 23 на 24 июня 1985 года? Соседи слышали звук пылесоса. Утром Матильду видели выносящей свои загадочные пакеты. Она говорит, что сортировала одежду и старые газеты. На следующий день, вечером, где-то после 23 часов, Чарли звонит по телефону, чтобы заставить поверить, будто Эмиль жив и просто задерживается в своем доме в деревне. Он звонил Патрику Шарфу, коллеге Эмиля. Откуда был этот звонок? Чарли уверяет, что он звонил от Матильды, а не от Терезы. Но одна из соседок прогуливала в эту ночь своего пуделя и видела, как в квартиру Терезы заходил какой-то тип с чемоданом. Чарли?
Допрос мадам Сезари Клотильды. Протокол С745:
«Это было 24 июня вечером, в 23 часа 30 минут. Только что кончился телевизионный фильм. Я гуляла с собакой, когда увидела Матильду, возвращающуюся домой с каким-то мужчиной. Он нес чемодан. Вы говорите, что это Чарли Дьедонне? Возможно, у него такое же лицо, но я не могу быть уверенной на все сто».
Я нашел адреса Дьедонне, Шарфа и этой женщины с собакой…
Патрик Шарф живет в белом каменном доме с подстриженной лужайкой вокруг. Шарф носит спортивную форму, полученную во время прохождения Тура в городе, сейчас она служит ему рабочей одеждой и защищает от солнца. Он в отпуске, обе его дочки на отдыхе. Он пользуется отдыхом в августе, чтобы порыбачить и посидеть в ресторанчике с женой. Эмиль был самым близким его приятелем на работе. Телефонный звонок в ночь с 23 на 24 июня 1985 года все еще отдает ему в барабанные перепонки. Мы пьем пиво в тени под пляжным тентом. Мадам Шарф развешивает теннисные носки. Солнце во всю палит над городом. У Патрика слезы в голосе:
– Это было в субботу вечером. Мы должны были приступить с Эмилем к работе в понедельник утром. По телевизору заканчивался футбольный матч. Зазвонил телефон. Какой-то парень сказал: «Я – приятель Эмиля, он не сможет выйти на работу и попросил меня позвонить вам, чтобы вы забрали заводскую машину, которую он оставил у своего дома». Я хотел расспросить его, но этот придурок уже положил трубку. Мне все это показалось странным. Я подумал, что Эмиль заболел. На следующий день я пошел и забрал машину. Больше я ничего не слышал, пока полицейские не пришли ко мне.
Патрик настаивает, чтобы я выпил с ним еще пива. Он хочет, чтобы я включил в книгу и такой эпизод:
– Это было за год до его исчезновения. Они работали с утра. Я увидел издалека его служебную машину. Я поджидал его, покуривая сигарету, как вдруг его машина начала выписывать зигзаги и свалилась в придорожную канаву. Я подбежал. Внутри спал Эмиль мертвецким сном. Его невозможно было разбудить. Мы думали, он напился. Приехал врач, сделали анализ крови. Ничего. Через два часа он нам рассказал, что эта стерва Матильда пришла к нему рано утром и сварила кофе, добавив, по-видимому, какие-то порошки. Она околдовала его, иначе он не позволил бы сделать с собой такое. Не такой он был человек.
Клотильда Сезари работает прислугой в придорожной лавке. В течение десяти лет она была соседкой Терезы, а потом Матильды. Увидев меня, она закричала:
– Опять полиция, да я уже сказала все, что знала!
Ожидаю конца ее службы, глядя, как она продает сосиски с чечевицей по 22 франка. Высокая, с крашеными светлыми волосами, в очках с двойными стеклами, она тяжело передвигается на толстых ногах в истрепанных, запачканных маслом тапках.
– Ладно, что вы хотите узнать об этих старых коровах?
– Я хочу, чтобы вы мне рассказали все, что видели в ночь с субботы на…
– Я уже все сказала!
– Может, это не совсем так, мы нашли нового свидетеля, который видел то же, что и вы.
Появляется здоровенный тип в засаленном переднике и с ножом в руке. Повар:
– У вас есть разрешение, чтобы допрашивать и утомлять мадам?
Я достаю удостоверение журналиста и быстро показываю его так, чтобы был виден лишь сине-бело-красный флаг. Ору на этого нахала:
– Убирайся, иначе тебе достанется!
Эти слова сами вырываются из моего рта, но говорит их кто-то другой. Я думаю, что со мной какая-то сила.
– Брось, Ненес, – осаживает его Клотильда, прежде чем продолжить свой рассказ. – Это было вечером, после фильма по каналу Люксембурга, где-то после 11 часов. Я только что вывела Нуки, моего пуделя, сейчас он уже умер, и я увидела, как останавливается машина этой толстой коровы. Там был какой-то тип, но я не хочу никаких проблем. Когда вы мне показывали его в комиссариате среди других мужчин за стеклом, у него были зачесанные назад волосы, и я его не узнала. Тот, кого я видела в ту ночь, походил на кузена Матильды, но волосы у него были зачесаны вперед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40