У меня еще есть время остановить эту игру. Продлить пение Лены. Такая идея мне приходит на ум. Но другая прерывает ее ход. Если я остановлю машину, Лена будет петь еще несколько минут. Затем она выйдет из воды. Я удалюсь из ванной, чтобы не смущать ее. Она набросит мой халат. Мы пообедаем. Разговор быстро наскучит. Лена чмокнет меня в щеку или, еще хуже, в лоб. И, конечно, скажет:
– Уже поздно, мне пора возвращаться…
И уйдет. Она будет встречаться с другими типами, с депутатом, с гитаристом… И больше не вспомнит обо мне. Ну разве что как о старой собаке.
Нет, пусть все будет не так.
Волосок в лампочке начал краснеть. Сейчас батарейка начнет действовать. Лена не покинет меня больше. Я буду счастлив. Ни один мужчина никогда не осквернит ее. Я буду принадлежать только ей. А она – только мне.
– Ты уже придумал, чем кончится твоя книга? – спрашивает Лена.
– Не волнуйся за меня.
Тебе не следует так явно чувствовать себя в шкуре этой бедной женщины…
Лена замолкает. Застывший рот. Мыло на полу. Дрожь в руках. Рука ее тянется ко мне. Если я дотронусь до нее, я тоже умру. Почему нет? Голова запрокинута назад. Она старается приподняться, опираясь на локти. Это смерть, Лена, ты понимаешь? Сейчас ты станешь твердой и холодной. Движения. Судороги. Агония. Одна ступня с тщательно накрашенными карминовыми ногтями высовывается из ванны. Престо. Вздох. Последний вздох. Начало четвертого действия. Анданте. Неподвижное лицо под водой. Мертвые глаза, открытые и черные.
Конец.
Плавают несколько волосков. Губы как будто улыбаются. Она не успела ни испугаться, ни почувствовать боль. Мыльная вода в ванне была великолепным проводником. За тысячную долю секунды десять тысяч вольт проникли в Лену, направленно вонзили в сердце сотни тысяч нейронов, денервировали мускулы. Великолепная вентрикулярная дефибрилляция. Сердце не выдержало больше секунды.
Такое прекрасное белое тело, такие красные ногти. Без крови. Музыка.
Я не задерживаюсь. Я запрограммирован. Выключаю конденсатор, вставляю его снова в телевизор, складываю аппарат и провода в ящик для инструментов. Возвращаюсь в ванную.
– Лена, любовь моя. Нам сейчас будет хорошо вдвоем, я буду заниматься только тобой, и ты увидишь, это будет чудесно. Пообещай мне больше не делать глупостей. Ты прекрасна, Лена. Я люблю тебя. Я так рад, что ты вернулась. Поверь мне, дорогая, начиная с этого дня, мы больше не расстанемся.
Беру Лену на руки и укладываю в нашу постель, шепчу ей на ухо:
– Никогда больше…
Возвращаюсь в гостиную. Начало седьмого акта. Танец рыцарей. Аллегро пезанте. Накрыт стол. Шампанское. Орошаю ее тело. Лижу его. Целую ей руки, ноги, глаза. Открытые.
– Не бойся, Лена, я защищу тебя. Никто больше не причинит тебе зла. Я буду твоим телохранителем.
Кладу руку на ее широко раскрытые глаза, как будто купающиеся в ослепительном свете. Тело у нее теплое. Мыло еще не уничтожило запах пота. Укладываюсь рядом.
– Не говори ничего, Лена, пусти меня. Смотри, как это легко.
Проникаю в нее. Я хочу умереть в ней. Ласкаю короткие волосы. Ее руки и вытянутые вдоль моих ноги вибрируют в такт моих толчков. Ничто физическое нас сейчас не задевает. Наши тела как два пузырька воздуха. Наши души сообщаются и смешиваются. Я вижу настоящий свет. Тот, который проходит сквозь нас. Все остальное лишь ничтожная, бренная плоть.
Я засыпаю. Когда просыпаюсь, Лена уже заледенела, закоченела. Стала твердой под действием воздушных потоков. Прикрываю ее белым покрывалом. Роюсь в ее сумке. Голубая карточка, ключи от машины. Ночью я увожу ее машину на привокзальную стоянку. В автомате покупаю на ее карточку простой билет до Марселя. Это позволяет мне избежать подделки подписи. Иногда мне удается скопировать ее почерк, но в подписи у нее слишком много закруглений. Я беру у нее со счета девятьсот франков, я знаю наизусть ее банковский счет. Звоню Шанталь и прошу, чтобы она позвонила Мари и представилась марсельской подругой Лены. Я объясняю Шанталь, что хочу уехать с Леной на уик-энд и не иметь проблем. Шанталь великолепно это проделала. Затем она позвонила в офис Бертье и оставила такое же послание. Я поехал к свалке и избавился от Лениных тряпок. Сжег все ее бумаги в пепельнице в машине и развеял пепел по дороге.
И я вернулся.
Фантастическое ощущение. Ты возвращаешься к себе, твоя жена ждет тебя, но это труп. Труп женщины. Ты смеешься над собой. Для тебя она, впрочем, более жива, чем когда бы то ни было. Ты принуждаешь себя разговаривать:
– Дорогая, смотри, что я принес тебе.
– О, цветы. Спасибо, любимый.
Она все так же лежит, закрытая покрывалом до носа.
Мы прекрасно провели наш уик-энд. Телефон отключен. Никто нам не мешал. Я купил сухого розового вина. Мы смотрели телевизор. В основном она. Я терпеть не могу эти многосерийные американские фильмы. Я читал ей стихи. Те, которые написал для нее и которые никто не слышал. Мне кажется, ей понравилось.
В понедельник я поехал на работу с легким сердцем. Свидание с бывшим любовником Матильды. Гюстав Тавернье. Старый алкоголик с желтой раковой кожей. Восемьдесят километров за день. Когда я вернулся, в воздухе стоял запах дохлой кошки. Я вышел на балкон. Этот запах въелся мне в ноздри. Одуревший, я улегся рядом с Леной. Сжимаю ее мертвую руку.
Просыпаюсь. Конец лета. От Лены исходит тошнотворный запах.
– Я не могу больше оставлять тебя здесь. Надо приниматься…
Морозильник почти пуст. Кладу ее туда, проветриваю. Еду в город и покупаю электрическую пилу и топор. Жду ночи. Плотно закрываю ставни.
Снимаю одежду, чтобы не запачкать. Достаю Лену из морозильника. Она лежит сейчас на столе посреди кухни. Дьявольски красива. Ноги свисают до пола. Голубоватый неоновый свет придает ее телу цвета слоновой кости особый отблеск. Мы обнажены. От нее идет пар. От меня нет. Это было прекрасно. Ты понимаешь? Как произведение искусства, создаваемое изо дня в день в течение тридцати лет. Скульптура совершенной женщины. Нечто, вылепленное не из человеческого материала. Из звездной плоти. Ты, евнух, ты познал когда-нибудь женщину из звездной плоти? А? В любом случае, понимаешь ты или нет, мне плевать на это. Я один с ней. Я плачу от счастья.
– Я люблю тебя, моя прекрасная, я любил только тебя. А сейчас дай мне все сделать.
Я приподнимаю ее и переворачиваю. Выпиваю добрых пол-литра крепкого белого. Водка, настоянная на травах. Не знаю. Ничто уже для меня не имеет вкуса. Я плачу.
– Лена, а сейчас мы поиграем в куклы, как давным-давно, когда ты была маленькой.
Целую ее в затылок. Страстно, долго водя языком по волосам. Я прекрасно знаю, что она мертва. Не принимайте меня за дебила. Свора кретинов! Вы никогда ничего не поймете в этой любви. И перестаньте судить меня. Вы думаете, я не знаю вас?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
– Уже поздно, мне пора возвращаться…
И уйдет. Она будет встречаться с другими типами, с депутатом, с гитаристом… И больше не вспомнит обо мне. Ну разве что как о старой собаке.
Нет, пусть все будет не так.
Волосок в лампочке начал краснеть. Сейчас батарейка начнет действовать. Лена не покинет меня больше. Я буду счастлив. Ни один мужчина никогда не осквернит ее. Я буду принадлежать только ей. А она – только мне.
– Ты уже придумал, чем кончится твоя книга? – спрашивает Лена.
– Не волнуйся за меня.
Тебе не следует так явно чувствовать себя в шкуре этой бедной женщины…
Лена замолкает. Застывший рот. Мыло на полу. Дрожь в руках. Рука ее тянется ко мне. Если я дотронусь до нее, я тоже умру. Почему нет? Голова запрокинута назад. Она старается приподняться, опираясь на локти. Это смерть, Лена, ты понимаешь? Сейчас ты станешь твердой и холодной. Движения. Судороги. Агония. Одна ступня с тщательно накрашенными карминовыми ногтями высовывается из ванны. Престо. Вздох. Последний вздох. Начало четвертого действия. Анданте. Неподвижное лицо под водой. Мертвые глаза, открытые и черные.
Конец.
Плавают несколько волосков. Губы как будто улыбаются. Она не успела ни испугаться, ни почувствовать боль. Мыльная вода в ванне была великолепным проводником. За тысячную долю секунды десять тысяч вольт проникли в Лену, направленно вонзили в сердце сотни тысяч нейронов, денервировали мускулы. Великолепная вентрикулярная дефибрилляция. Сердце не выдержало больше секунды.
Такое прекрасное белое тело, такие красные ногти. Без крови. Музыка.
Я не задерживаюсь. Я запрограммирован. Выключаю конденсатор, вставляю его снова в телевизор, складываю аппарат и провода в ящик для инструментов. Возвращаюсь в ванную.
– Лена, любовь моя. Нам сейчас будет хорошо вдвоем, я буду заниматься только тобой, и ты увидишь, это будет чудесно. Пообещай мне больше не делать глупостей. Ты прекрасна, Лена. Я люблю тебя. Я так рад, что ты вернулась. Поверь мне, дорогая, начиная с этого дня, мы больше не расстанемся.
Беру Лену на руки и укладываю в нашу постель, шепчу ей на ухо:
– Никогда больше…
Возвращаюсь в гостиную. Начало седьмого акта. Танец рыцарей. Аллегро пезанте. Накрыт стол. Шампанское. Орошаю ее тело. Лижу его. Целую ей руки, ноги, глаза. Открытые.
– Не бойся, Лена, я защищу тебя. Никто больше не причинит тебе зла. Я буду твоим телохранителем.
Кладу руку на ее широко раскрытые глаза, как будто купающиеся в ослепительном свете. Тело у нее теплое. Мыло еще не уничтожило запах пота. Укладываюсь рядом.
– Не говори ничего, Лена, пусти меня. Смотри, как это легко.
Проникаю в нее. Я хочу умереть в ней. Ласкаю короткие волосы. Ее руки и вытянутые вдоль моих ноги вибрируют в такт моих толчков. Ничто физическое нас сейчас не задевает. Наши тела как два пузырька воздуха. Наши души сообщаются и смешиваются. Я вижу настоящий свет. Тот, который проходит сквозь нас. Все остальное лишь ничтожная, бренная плоть.
Я засыпаю. Когда просыпаюсь, Лена уже заледенела, закоченела. Стала твердой под действием воздушных потоков. Прикрываю ее белым покрывалом. Роюсь в ее сумке. Голубая карточка, ключи от машины. Ночью я увожу ее машину на привокзальную стоянку. В автомате покупаю на ее карточку простой билет до Марселя. Это позволяет мне избежать подделки подписи. Иногда мне удается скопировать ее почерк, но в подписи у нее слишком много закруглений. Я беру у нее со счета девятьсот франков, я знаю наизусть ее банковский счет. Звоню Шанталь и прошу, чтобы она позвонила Мари и представилась марсельской подругой Лены. Я объясняю Шанталь, что хочу уехать с Леной на уик-энд и не иметь проблем. Шанталь великолепно это проделала. Затем она позвонила в офис Бертье и оставила такое же послание. Я поехал к свалке и избавился от Лениных тряпок. Сжег все ее бумаги в пепельнице в машине и развеял пепел по дороге.
И я вернулся.
Фантастическое ощущение. Ты возвращаешься к себе, твоя жена ждет тебя, но это труп. Труп женщины. Ты смеешься над собой. Для тебя она, впрочем, более жива, чем когда бы то ни было. Ты принуждаешь себя разговаривать:
– Дорогая, смотри, что я принес тебе.
– О, цветы. Спасибо, любимый.
Она все так же лежит, закрытая покрывалом до носа.
Мы прекрасно провели наш уик-энд. Телефон отключен. Никто нам не мешал. Я купил сухого розового вина. Мы смотрели телевизор. В основном она. Я терпеть не могу эти многосерийные американские фильмы. Я читал ей стихи. Те, которые написал для нее и которые никто не слышал. Мне кажется, ей понравилось.
В понедельник я поехал на работу с легким сердцем. Свидание с бывшим любовником Матильды. Гюстав Тавернье. Старый алкоголик с желтой раковой кожей. Восемьдесят километров за день. Когда я вернулся, в воздухе стоял запах дохлой кошки. Я вышел на балкон. Этот запах въелся мне в ноздри. Одуревший, я улегся рядом с Леной. Сжимаю ее мертвую руку.
Просыпаюсь. Конец лета. От Лены исходит тошнотворный запах.
– Я не могу больше оставлять тебя здесь. Надо приниматься…
Морозильник почти пуст. Кладу ее туда, проветриваю. Еду в город и покупаю электрическую пилу и топор. Жду ночи. Плотно закрываю ставни.
Снимаю одежду, чтобы не запачкать. Достаю Лену из морозильника. Она лежит сейчас на столе посреди кухни. Дьявольски красива. Ноги свисают до пола. Голубоватый неоновый свет придает ее телу цвета слоновой кости особый отблеск. Мы обнажены. От нее идет пар. От меня нет. Это было прекрасно. Ты понимаешь? Как произведение искусства, создаваемое изо дня в день в течение тридцати лет. Скульптура совершенной женщины. Нечто, вылепленное не из человеческого материала. Из звездной плоти. Ты, евнух, ты познал когда-нибудь женщину из звездной плоти? А? В любом случае, понимаешь ты или нет, мне плевать на это. Я один с ней. Я плачу от счастья.
– Я люблю тебя, моя прекрасная, я любил только тебя. А сейчас дай мне все сделать.
Я приподнимаю ее и переворачиваю. Выпиваю добрых пол-литра крепкого белого. Водка, настоянная на травах. Не знаю. Ничто уже для меня не имеет вкуса. Я плачу.
– Лена, а сейчас мы поиграем в куклы, как давным-давно, когда ты была маленькой.
Целую ее в затылок. Страстно, долго водя языком по волосам. Я прекрасно знаю, что она мертва. Не принимайте меня за дебила. Свора кретинов! Вы никогда ничего не поймете в этой любви. И перестаньте судить меня. Вы думаете, я не знаю вас?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40