Но костлявое тело было покрыто перьями, как у громадного орла. Робин
уже могла разглядеть длинные клыки, торчащие из голодных пастей.
Чудовища летели прямо на нее, и друида изо всех оставшихся сил
взмахнула посохом. Сильный удар отбросил первое чудовище в сторону, но
Робин чуть не потеряла равновесие.
В следующее мгновение второе существо напало на нее. Она ударила по
нему посохом и почувствовала, как дерево вошло в тело птицы, - но в то же
время ужасные рога располосовали ей лицо и заставили девушку отступить к
скале. Зубы чудовища скользнули по ее груди, но Робин, не обращая внимания
на кровь, стекающую на глаза с рассеченного лба, посохом оттолкнула
отвратительную птицу.
У чудовища были черные, безжизненные глаза, а может быть, на друиду
смотрели пустые глазницы полуистлевшего зловонного черепа - Робин не была
уверена. Существо снова бросилось на девушку. Робин вдруг отчетливо
услышала, как отчаянно стучит ее загнанное сердце.
Изловчившись, Робин воткнула свое оружие прямо в горло врага, но,
даже умирая, мерзкая тварь тянулась к ее бешено стучавшему сердцу!
Безжизненное тело упало у ее ног, и девушка в ужасе отшатнулась,
наконец, как следует разглядев ужасного зверя. Череп оленя, украшенный
ветвистыми рогами, был приставлен чьей-то безжалостной рукой к телу
громадного орла. И это невероятное существо летало!
Тем временем то чудовище, которое Робин удалось оглушить первым
ударом, пришло в себя и, поднявшись в воздух, снова напало на друиду.
Робин, сквозь кровавую пелену, увидела его и, шатаясь, подошла к краю
карниза. У нее едва хватило сил поднять посох, когда существо со всего
маху налетело на нее. В этот момент Робин вдруг поняла всю бессмысленность
дальнейшей борьбы. Если она будет продолжать сражаться с этим злобным
существом, ей уготована верная гибель, потому что силы покидали друиду.
И в этот самый миг к ней вернулась вера в свое волшебство. Если оно
сейчас не сработает, она умрет. Чудовище мчалось прямо на Робин, выставив
свои рога, словно копья, но девушки уже не было на прежнем месте. Она
опустилась на четвереньки и, обернувшись сурком, поспешно удрала к щели
между камнями. Когда чудовище шлепнулось на камень, ее хвостик уже исчез
из виду.
Крошечное сердечко колотилось от страха, когда она, укрывшись в своем
каменном убежище, осторожно выглядывала оттуда.
Чудовище в бессильной ярости пыталось засунуть в трещину когтистую
лапу. Но мохнатый сурок еще глубже забился в свою каменную норку.
Могучий единорог бежал по оскверненной земле, высоко подняв белую
голову, его костяной рог гордо вздымался вверх - казалось, Камеринн готов
был сразиться с любым порождением зла, которое только осмелится встать на
его пути. И действительно, Камеринн насладился бы смертью любого из
прислужников зла, превративших его цветущий дом в отвратительную пустыню.
Долгие недели он скитался по опустевшей Долине, убивая ходячую падаль
- слуг Темного Источника.
Однажды единорог сразился с ужасным летающим существом - помесью
оленя и орла. Оно было невероятно злобным, но ему удалось улететь, и
Камеринн не успел покончить с ним.
Все эти недели, скитаясь по всей Долине Мурлок, единорог наблюдал,
как великолепное озеро умирало. Опустошение распространялось так быстро,
что единорога начало охватывать отчаянье. Камеринн был всего лишь
животным, но обладал таким разумом, по сравнению с которым бледнел
интеллект любого обычного человека.
Судьба мира уже не вызывала у единорога сомнения - она была написана
красками отчаяния на когда-то прекрасном лике Долины Мурлок. Тьма и смерть
станут общим уделом.
Вдруг единорог застыл как вкопанный. Он еще выше поднял голову,
широко раздувая розовые ноздри. И хотя он не уловил никаких новых запахов,
он почувствовал далекий зов - или это была мольба о помощи?
Его могучее сердце забилось быстрее, в нем вдруг возникла слабая
надежда - Мать снова позвала его! Он не мог знать ни того, что Богиню
поглотил зловещий мрак, ни того, что зов пришел от друиды, находящейся в
страшной опасности. Но он узнал зов и понял команду. Не теряя ни секунды,
он поскакал в новом направлении, и его копыта с грохотом опускались на
оскверненную землю. Одинокое белое пятнышко на фоне сплошной черноты, он
мчался на помощь, повинуясь зову своей души.
ВО ТЬМУ
Тристан открыл шкаф, и чуть горьковатый терпкий запах напомнил ему об
отце. Он глубоко вздохнул, и его охватила такая нежность, какой ему не
доводилось испытывать к своему отцу, когда тот был жив. Но он тут же
отбросил воспоминания и стал внимательно рассматривать содержимое одного
из ящиков.
Он вынул серебряную кольчугу, которая так засверкала в свете факелов,
словно он положил ее туда только вчера, а не год назад. Держа кольчугу в
руках, Тристан в который раз подивился ее легкости и подумал о мастере,
сделавшем ее еще для его деда. Да и самому Тристану довелось испытать ее в
деле, и эта кольчуга не раз спасла ему жизнь.
Он снова доверит кольчуге свою жизнь - она защитит и поможет ему, в
отличие от его приятелей, черт подери их! Дарус не сказал ему ни слова за
все утро, лишь мрачно готовился в дорогу. Даже Полдо был непривычно
сдержан.
Конечно же, они все волновались за Робин, - можно подумать, что он о
ней не беспокоился. "Мы обязательно найдем и спасем ее", - подумал
Тристан. Он был совершенно в этом уверен. Он надел дар отца и почувствовал
себя увереннее, когда плотная кольчуга легла ему на плечи. Тристан снова
подумал, что надежно защищен от любого врага, только вот сердце болит, и
тут уж никакая кольчуга не поможет.
Рассердившись, он приказал себе не думать о девушке, убеждая себя,
что только слабаки испытывают чувство вины.
Молодой король прошел по коридорам замка, спустился вниз по лестнице
и, выйдя во двор, направился к конюшням. Авалон радостно заржал, увидев
своего хозяина.
Тристан заметил, что белоснежный жеребец от нетерпения перебирает
копытами, словно чувствует, что впереди их ждет приключение. Тристан
оседлал Авалона и прикрепил к седлу свои вещи.
Краем глаза он увидел, что Тэвиш и Полдо стоят неподалеку у своих
лошадей. Полдо прекрасно подготовился к дальнейшей дороге: он был одет в
плотный костюм из кожи, а на боку у него висел короткий меч.
Тэвиш выбрала себе меч в замковом арсенале и прикрепила его к седлу,
чтобы еще можно было взять с собой и лютню. Ее седельные сумки чуть не
лопались от еды и бурдюков с крепким вином, которые она туда сумела
затолкать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91