В одной руке она все еще держала черную сумку, в
другой она сжимала бутылку сливового сока.
- Хотите сока? - спросила она весело.
- Нет, спасибо, - ответил Кип - Нэнси...
Она захихикала и вновь скрылась из поля зрения. Они услышали стук
бутылок в холодильнике, а затем вновь установилась тишина, и был слышен
только шум дождя.
Через несколько минут эта тишина их насторожила. Сначала Кип позвал
Нэнси, а затем пошел посмотреть, что она делает. Окно в спальне было
открыто, потоки дождя заливали кровать и пол. Нэнси в комнате не было.
Следующее утро было скверным. Будильник поднял Кипа с постели в шесть
тридцать утра. Кип запел, принимая душ, хотя это не входило в его
привычки, и только тут все вспомнил. Он завернулся в полотенце и побрел в
гостиную, чтобы убедиться, что это был не сон. Но это была реальность: на
стене над кушеткой остались дырки от гвоздей, повсюду остались мелкие
следы красной краски, которые ничем не смыть, а возле двери было то самое
место, где Анжелика сказала слова, которые будет трудно взять назад.
Кип предавался размышлениям о вчерашних событиях до тех пор, пока
яйца не сковородке не стали жесткими, как подошва. После исчезновения
Нэнси они долго обсуждали вопрос о том, что Кип должен вызвать полицию,
причем вся логика была на стороне Анжелики, а Кип ничего не мог ей
противопоставить, кроме того, что он знал, что будет чувствовать себя как
палач на Голгофе, если он сделает это, не испробовав сначала какие-то
другие пути.
От этой темы они перескочили, Кип даже не помнил, каким именно
образом, к его работе. Кип не видел ничего плохого в том, что он
занимается такой работой; после колледжа он перепробовал много всяких дел,
и везде весело проводил время. Он был лесорубом, воспитателем в лагере для
мальчиков, служителем зоопарка, моряком на торговом судне, - но ни одно из
этих дел не приносило ему такого удовольствия, как его нынешняя работа, он
был просто создан для нее. И он сказал это. И еще он подчеркнул, что если
бы он выполнял какую-нибудь другую работу, то, возможно, никогда бы не
встретил Анжелику. Без каких-либо видимых причин этот аргумент, казалось,
привел ее в бешенство.
Она молчала достаточно долго, чтобы досчитать до десяти, затем ее
глаза сузились.
- Кип, я как раз вспомнила кое-что, о чем ты мне сообщил за ленчем.
Ты ведь изучал биохимию в колледже?
- Конечно. Калифорнийский университет, Лос-Анжелес. Джордж был одним
из моих профессоров, разве я тебе не говорил об этом?
- Тогда, неужели я ошибаюсь, считая, что ты делал для профессора
Леберта гораздо больше, чем просто мыл бутылки и пробирки? Ты, случайно,
не был его лучшим учеником?
- Да. Он ставил мне высшую оценку.
- Хорошо, тогда почему...
- Подожди минутку. Его предмет я изучал просто в качестве хобби, он
не был основным предметом моей специализации.
Она задумалась на минутку над словами Кипа.
- А что было основным предметом твоей специализации - физика?
- Физика. Ядерная.
Она задумалась вновь. Ее глаза стали большими и круглыми.
- Я думаю, что по этому предмету ты тоже получал наивысшие баллы.
Можешь не отвечать. Я знаю, что получал. Кип, извини меня - это, конечно,
не мое дело, но как ты, имея такие способности, мог променять это все на
твой теперешний образ жизни?
Он искал слова, чтобы объяснить ей.
- Слушай, это все не так, как ты думаешь. Совсем иначе. Понимаешь,
когда я был ребенком, я был помешан на науке: маленький тщедушный
мальчишка с охапкой книг. Во время обучения в средней школе и колледже я
продолжал думать, что это то, чем я хочу заниматься, но работа давалась
мне все труднее и труднее. Когда я стал аспирантом, то выражаясь языком
футболистов, получил удар ниже пояса. Я заболел. Я не окончил первый
семестр.
Когда я набрался сил, я снова попробовал заниматься - мне
предоставили отсрочку на лето. Но я снова заболел, заболел по-настоящему:
анемия, гипертония, астма - чертовски неприятная штука! - а вершиной всего
этого букета стал спинномозговой менингит, который поразил меня внезапно.
Когда я выкарабкался, я сел и задумался. Все эти болячки были
психосоматического плана, кроме менингита. И к этому времени энтузиазм мой
поостыл. Я стал все больше задумываться, на самом ли деле я хочу провести
остаток жизни, горбатясь и теряя зрение за лабораторным столом. Да я
просто обманывал себя, убеждая, что хочу этого. Для чего? Чтобы изобрести
еще большую бомбу, чем уже существующие?
Итак, я отправился на север и провел сезон, работая на
лесозаготовках. Я ни разу не пожалел об этом.
Щеки Анжелики порозовели больше, чем обычно. Она серьезно произнесла:
- И ты считаешь, что не махнул на все рукой? Но что ты собираешься
делать, когда больше не сможешь быть профессиональным игроком в гольф,
Кип?
- Мне не обязательно дожидаться этого. Я присмотрел маленькое
местечко в стране секвой, которое мне бы хотелось купить, если сойдемся в
цене. Представь себе туристский лагерь на озере.
- Туристский лагерь?
- Конечно. Я знаю, там больше работы, чем многие воображают себе - и
плотницкие, и канализационные работы, и многое другое. Но это нормально. Я
могу делать все, что...
- Ты можешь делать все, - сказала Анжелика, вставая, - но ты не
хочешь.
Одним движением она схватила свой плащ. Сделав еще два взмаха, надела
его. Она открыла дверь до того, как Кип успел двинуться. Потом обернулась.
- И зачем только дается талант таким людям, как ты? - сказала она,
глядя на Кипа так, как будто у него во лбу окно. И ушла...
Яичница была коричневой по краям и нежно-зеленоватого цвета
посередине. Кип подтолкнул яичницу, чтобы она съехала на тарелку, добавил
слегка поджаренный бекон и рассеянно понес это месиво в гостиную. Булочка,
масло, фруктовый сок, кофе. Кофе был холодным.
Кип выругался, но без энтузиазма, и глотнул сливовый сок. Жидкость
обожгла его желудок.
Он задохнулся, обрызгав коричневыми капельками яичницу, и уставился
на пустой стакан.
- Бренди, - произнес он вслух, а затем добавил: - Нэнси.
Точно: она входила в комнату с бутылкой в руке. Она, должно быть,
добавила в эту штуку коньяка как раз перед этим или же по дороге. А, может
быть, еще раньше. Еще одна миленькая шутка.
Но что-то не сходилось. Все остальное следовало очевидной модели: и
туалетное сиденье, и куча мусора в виде свадебного пирога, и даже яичная
скорлупа - любовь и страх.
А какое символическое значение имел коньяк? Или сливовый сок?
Кип резко вскочил и пошел на кухоньку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
другой она сжимала бутылку сливового сока.
- Хотите сока? - спросила она весело.
- Нет, спасибо, - ответил Кип - Нэнси...
Она захихикала и вновь скрылась из поля зрения. Они услышали стук
бутылок в холодильнике, а затем вновь установилась тишина, и был слышен
только шум дождя.
Через несколько минут эта тишина их насторожила. Сначала Кип позвал
Нэнси, а затем пошел посмотреть, что она делает. Окно в спальне было
открыто, потоки дождя заливали кровать и пол. Нэнси в комнате не было.
Следующее утро было скверным. Будильник поднял Кипа с постели в шесть
тридцать утра. Кип запел, принимая душ, хотя это не входило в его
привычки, и только тут все вспомнил. Он завернулся в полотенце и побрел в
гостиную, чтобы убедиться, что это был не сон. Но это была реальность: на
стене над кушеткой остались дырки от гвоздей, повсюду остались мелкие
следы красной краски, которые ничем не смыть, а возле двери было то самое
место, где Анжелика сказала слова, которые будет трудно взять назад.
Кип предавался размышлениям о вчерашних событиях до тех пор, пока
яйца не сковородке не стали жесткими, как подошва. После исчезновения
Нэнси они долго обсуждали вопрос о том, что Кип должен вызвать полицию,
причем вся логика была на стороне Анжелики, а Кип ничего не мог ей
противопоставить, кроме того, что он знал, что будет чувствовать себя как
палач на Голгофе, если он сделает это, не испробовав сначала какие-то
другие пути.
От этой темы они перескочили, Кип даже не помнил, каким именно
образом, к его работе. Кип не видел ничего плохого в том, что он
занимается такой работой; после колледжа он перепробовал много всяких дел,
и везде весело проводил время. Он был лесорубом, воспитателем в лагере для
мальчиков, служителем зоопарка, моряком на торговом судне, - но ни одно из
этих дел не приносило ему такого удовольствия, как его нынешняя работа, он
был просто создан для нее. И он сказал это. И еще он подчеркнул, что если
бы он выполнял какую-нибудь другую работу, то, возможно, никогда бы не
встретил Анжелику. Без каких-либо видимых причин этот аргумент, казалось,
привел ее в бешенство.
Она молчала достаточно долго, чтобы досчитать до десяти, затем ее
глаза сузились.
- Кип, я как раз вспомнила кое-что, о чем ты мне сообщил за ленчем.
Ты ведь изучал биохимию в колледже?
- Конечно. Калифорнийский университет, Лос-Анжелес. Джордж был одним
из моих профессоров, разве я тебе не говорил об этом?
- Тогда, неужели я ошибаюсь, считая, что ты делал для профессора
Леберта гораздо больше, чем просто мыл бутылки и пробирки? Ты, случайно,
не был его лучшим учеником?
- Да. Он ставил мне высшую оценку.
- Хорошо, тогда почему...
- Подожди минутку. Его предмет я изучал просто в качестве хобби, он
не был основным предметом моей специализации.
Она задумалась на минутку над словами Кипа.
- А что было основным предметом твоей специализации - физика?
- Физика. Ядерная.
Она задумалась вновь. Ее глаза стали большими и круглыми.
- Я думаю, что по этому предмету ты тоже получал наивысшие баллы.
Можешь не отвечать. Я знаю, что получал. Кип, извини меня - это, конечно,
не мое дело, но как ты, имея такие способности, мог променять это все на
твой теперешний образ жизни?
Он искал слова, чтобы объяснить ей.
- Слушай, это все не так, как ты думаешь. Совсем иначе. Понимаешь,
когда я был ребенком, я был помешан на науке: маленький тщедушный
мальчишка с охапкой книг. Во время обучения в средней школе и колледже я
продолжал думать, что это то, чем я хочу заниматься, но работа давалась
мне все труднее и труднее. Когда я стал аспирантом, то выражаясь языком
футболистов, получил удар ниже пояса. Я заболел. Я не окончил первый
семестр.
Когда я набрался сил, я снова попробовал заниматься - мне
предоставили отсрочку на лето. Но я снова заболел, заболел по-настоящему:
анемия, гипертония, астма - чертовски неприятная штука! - а вершиной всего
этого букета стал спинномозговой менингит, который поразил меня внезапно.
Когда я выкарабкался, я сел и задумался. Все эти болячки были
психосоматического плана, кроме менингита. И к этому времени энтузиазм мой
поостыл. Я стал все больше задумываться, на самом ли деле я хочу провести
остаток жизни, горбатясь и теряя зрение за лабораторным столом. Да я
просто обманывал себя, убеждая, что хочу этого. Для чего? Чтобы изобрести
еще большую бомбу, чем уже существующие?
Итак, я отправился на север и провел сезон, работая на
лесозаготовках. Я ни разу не пожалел об этом.
Щеки Анжелики порозовели больше, чем обычно. Она серьезно произнесла:
- И ты считаешь, что не махнул на все рукой? Но что ты собираешься
делать, когда больше не сможешь быть профессиональным игроком в гольф,
Кип?
- Мне не обязательно дожидаться этого. Я присмотрел маленькое
местечко в стране секвой, которое мне бы хотелось купить, если сойдемся в
цене. Представь себе туристский лагерь на озере.
- Туристский лагерь?
- Конечно. Я знаю, там больше работы, чем многие воображают себе - и
плотницкие, и канализационные работы, и многое другое. Но это нормально. Я
могу делать все, что...
- Ты можешь делать все, - сказала Анжелика, вставая, - но ты не
хочешь.
Одним движением она схватила свой плащ. Сделав еще два взмаха, надела
его. Она открыла дверь до того, как Кип успел двинуться. Потом обернулась.
- И зачем только дается талант таким людям, как ты? - сказала она,
глядя на Кипа так, как будто у него во лбу окно. И ушла...
Яичница была коричневой по краям и нежно-зеленоватого цвета
посередине. Кип подтолкнул яичницу, чтобы она съехала на тарелку, добавил
слегка поджаренный бекон и рассеянно понес это месиво в гостиную. Булочка,
масло, фруктовый сок, кофе. Кофе был холодным.
Кип выругался, но без энтузиазма, и глотнул сливовый сок. Жидкость
обожгла его желудок.
Он задохнулся, обрызгав коричневыми капельками яичницу, и уставился
на пустой стакан.
- Бренди, - произнес он вслух, а затем добавил: - Нэнси.
Точно: она входила в комнату с бутылкой в руке. Она, должно быть,
добавила в эту штуку коньяка как раз перед этим или же по дороге. А, может
быть, еще раньше. Еще одна миленькая шутка.
Но что-то не сходилось. Все остальное следовало очевидной модели: и
туалетное сиденье, и куча мусора в виде свадебного пирога, и даже яичная
скорлупа - любовь и страх.
А какое символическое значение имел коньяк? Или сливовый сок?
Кип резко вскочил и пошел на кухоньку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23