Кхитаянка просто перерезала ему горло. «Теперь мне осталось найти только тебя, жирная свинья…»
* * *
Ощутив шевеление под собой, Омигус перепугался, но с места не сдвинулся. Бежать вроде некуда, и поразить врага нечем.
— Это я, я,— раздалось вдруг из-под мага на заморийском языке.— Свой, не трогайте меня. Я сейчас…
Из-под каких-то тряпок наружу выглянула заплывшая жиром, натянуто улыбающаяся физиономия. Догадливый Омигус, сведя воедино язык, повозку и черты лица прячущегося, сразу догадался, кто перед ним. А кроме того, он уже видел этого человека — на заднем дворе «Золотой чаши».
Маг перебрался на другое место в повозке, позволив похитителю женщин выбраться на воздух.
— Я торговец, я здесь случайно.— С трудом выпростав из-под нагромождения тюков толстое тело, удачливый работорговец уселся напротив Омигуса и непонимающе захлопал глазами.
— Торговец! — Маг попытался придать голосу радостные интонации.— Я тоже! Привез наконечники для стрел. И тут вдруг такое началось! Откуда они взялись?
— Кто? — выдавил из себя толстяк, которого трясло от испуга. Когда он засыпал, все было прекрасно, а потом непонятные шумы разбудили его, и он выглянул из повозки. Все вокруг бегали, что-то горело, и торговец решил спрятаться и переждать, пока станет поспокойней.
— Кто-кто! Ты не знаешь? — И, убедившись, что толстяк и вправду не знает, Омигус разъяснил: — Шайка варваров. Грабители, насильники, убийцы. Охотники за чужим добром. Нам, честным торговцам, надо уносить отсюда ноги, да побыстрее. Что делать будем?
— Не знаю,— пролепетал вконец перепуганный работорговец.
— Э, брат, зато я, кажется, знаю! — оживился циркач.
Глава девятая
И еще один шатер Конан прошел насквозь, как щитом прикрываясь трупом вождя племени. Луары в нем не оказалось. Пробиваясь сквозь строй дикарей к очередному шатру, варвар увидел, как из полыхнувшего кочевого жилища, стоявшего следом за тем, к которому он двигался, выскочил голый человек. В его руках билась обнаженная девушка. Киммериец не сомневался: это она. Своих теперешних противников он не то что одолел — он их смел, разметал, вырубил, как сорняк, и ринулся туда, где только что видел Луару в руках дикаря.
Конан настиг их почти в степи, вдали от шатров. Дикарь повалил девушку, содрал с себя последнее из одежд, набедренную повязку, и пытался своими ножищами раздвинуть ноги поверженной жертвы. Долго сопротивляться девушка не могла, силы были неравны. Дикарь преодолел противодействие ее ног и навалился на нее, не сомневаясь: уж сейчас-то он добьется своего, вожделенного, распалившего его настолько, что ему было все равно, что происходит вокруг, кто с кем дерется, кто кого побеждает.
И в этот миг его резко рвануло вверх, прочь от девушки. Варвар за волосы поднял Юсуп-хана над землей. Конан не любил убивать безоружных, но тут был другой случай. Без колебаний и проволочек киммериец молча и деловито насадил дикаря на меч — как барана на вертел. Вытащив сделавший свое дело меч, северянин нагнулся над Луарой.
— Идти можешь?
Девушка нашла в себе силы кивнуть.
— Беги отсюда в степь, беги быстрее и дальше. Я найду Хорга — он здесь,— а потом найду тебя. Ясно?
Луара опять кивнула, но с места не сдвинулась. Конан поднял девушку, встряхнул, обеспокоено оглянулся. — Некогда, Луара, некогда. Беги!
И собрался было подтолкнуть ее изо всех сил в спину, в сторону степи, как…
— Конан!..
* * *
— Конан! — На это у Хорга достало сил. Боги позволили ему увидеть варвара и рядом — живую, спасенную сестру. И Хорг с успокоенным сердцем, отчего-то уверенный, что отныне его сестре ничего не грозит, разрешил мраку объять свой разум. Он погрузился во тьму, но жизнь пока еще трепетала в его израненном теле.
* * *
Конан увидел Хорга и понял, что тот умирает. Еще варвар понял, что своим последним возгласом кузнец препоручает ему свою сестру. Зная, что сейчас вновь полетят стрелы из луков оставшихся в живых немногочисленных кочевников, киммериец подхватил Луару на руки и бросился с ней в степь, под защиту ночи.
Мгла окутала их. Конан бежал и бежал прочь от догоравших шатров. Если б не девушка, он бы сразу вернулся, чтоб вырвать тело Хорга у дикарей, не дав им надругаться над покойным, и, как должно, предать его земле. Еще оставался маг, но северянин был уверен, что тот давно удрал из стойбища.
* * *
— Конан! — Этот истошный, но с какой-то затаенной радостью крик привлек внимание и Ки-шон.
Кхитаянка огляделась по сторонам. Недалеко от того места, где ее застал этот крик, она увидела оседающего на землю человека, истыканного стрелами. Увидела она и того, к кому были обращены предсмертный возглас и взор умирающего: отблеск пожара выхватил из темноты две фигу черноволосого великана и девушки, одной из тех, с кем ее, Ки-шон, привезли к кочевникам.
Внезапно тот, кого кхитаянка считала своим спасителем, с девушкой на руках бросился бежать в сторону от кочевья и в мгновение ока растворился в ночи. Ки-шон оказалась на распутье: последовать за тем, кому она поклялась служить, или остаться и продолжать поиски жирного мерзавца? Второе показалось ей мелким и нестоящим. И она решила идти за черноволосым богом.
* * *
Две женщины, громко и истерично визжа, промчались мимо всех воинов, шатров и загонов, оказались в степи и продолжили свой бег, но уже молча, путаясь в одеждах, спотыкаясь и иногда даже падая. Наконец они, обессилев от усталости, повалились на землю и откинули с голов платки, скрывавшие доселе их лица.
— Кажется, удрали! — тяжело дыша, выговорил Омигус.
Толстый торговец рабынями лишь открывал и закрывал рот, точно рыба, выброшенная на берег. Долгий бег чуть не убил его. Кое-как отдышавшись, он обратился к магу со словами благодарности.
— Ах, мы, торговцы, завсегда должны помогать друг другу. Как хорошо, что мы спаслись! И даже не жалко денег, которые мне обещали заплатить завтра. Жизнь ведь дороже, правда?
На самом деле все золото, полученное за рабынь, покоилось в набрюшном поясе толстяка, но не говорить же об этом неизвестно кому!..
— Правда,— согласился маг.— Жизнь лучше, чем смерть. Мои наконечники тоже пропали, а какие хорошие были наконечники! Их у меня даже купить не успели. Теперь я беден. Совсем бедный купец…
Толстяк хотел было предложить своему неожиданному спутнику партнерство на будущее, но решил пока повременить, присмотреться.
— А что дальше делаем? — поинтересовался он.— Неужто через степь пешком?
Омигус подмигнул ему.
— Парень, тебе со мной повезло. Моя купеческая жизнь заносила меня и не в такие передряги. Как-нибудь за ужином, заказанным за твой счет, я расскажу о некоторых из них. А сейчас смотри и удивляйся. К нам прибегут лошадки — из тех, что разбежались по степи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
* * *
Ощутив шевеление под собой, Омигус перепугался, но с места не сдвинулся. Бежать вроде некуда, и поразить врага нечем.
— Это я, я,— раздалось вдруг из-под мага на заморийском языке.— Свой, не трогайте меня. Я сейчас…
Из-под каких-то тряпок наружу выглянула заплывшая жиром, натянуто улыбающаяся физиономия. Догадливый Омигус, сведя воедино язык, повозку и черты лица прячущегося, сразу догадался, кто перед ним. А кроме того, он уже видел этого человека — на заднем дворе «Золотой чаши».
Маг перебрался на другое место в повозке, позволив похитителю женщин выбраться на воздух.
— Я торговец, я здесь случайно.— С трудом выпростав из-под нагромождения тюков толстое тело, удачливый работорговец уселся напротив Омигуса и непонимающе захлопал глазами.
— Торговец! — Маг попытался придать голосу радостные интонации.— Я тоже! Привез наконечники для стрел. И тут вдруг такое началось! Откуда они взялись?
— Кто? — выдавил из себя толстяк, которого трясло от испуга. Когда он засыпал, все было прекрасно, а потом непонятные шумы разбудили его, и он выглянул из повозки. Все вокруг бегали, что-то горело, и торговец решил спрятаться и переждать, пока станет поспокойней.
— Кто-кто! Ты не знаешь? — И, убедившись, что толстяк и вправду не знает, Омигус разъяснил: — Шайка варваров. Грабители, насильники, убийцы. Охотники за чужим добром. Нам, честным торговцам, надо уносить отсюда ноги, да побыстрее. Что делать будем?
— Не знаю,— пролепетал вконец перепуганный работорговец.
— Э, брат, зато я, кажется, знаю! — оживился циркач.
Глава девятая
И еще один шатер Конан прошел насквозь, как щитом прикрываясь трупом вождя племени. Луары в нем не оказалось. Пробиваясь сквозь строй дикарей к очередному шатру, варвар увидел, как из полыхнувшего кочевого жилища, стоявшего следом за тем, к которому он двигался, выскочил голый человек. В его руках билась обнаженная девушка. Киммериец не сомневался: это она. Своих теперешних противников он не то что одолел — он их смел, разметал, вырубил, как сорняк, и ринулся туда, где только что видел Луару в руках дикаря.
Конан настиг их почти в степи, вдали от шатров. Дикарь повалил девушку, содрал с себя последнее из одежд, набедренную повязку, и пытался своими ножищами раздвинуть ноги поверженной жертвы. Долго сопротивляться девушка не могла, силы были неравны. Дикарь преодолел противодействие ее ног и навалился на нее, не сомневаясь: уж сейчас-то он добьется своего, вожделенного, распалившего его настолько, что ему было все равно, что происходит вокруг, кто с кем дерется, кто кого побеждает.
И в этот миг его резко рвануло вверх, прочь от девушки. Варвар за волосы поднял Юсуп-хана над землей. Конан не любил убивать безоружных, но тут был другой случай. Без колебаний и проволочек киммериец молча и деловито насадил дикаря на меч — как барана на вертел. Вытащив сделавший свое дело меч, северянин нагнулся над Луарой.
— Идти можешь?
Девушка нашла в себе силы кивнуть.
— Беги отсюда в степь, беги быстрее и дальше. Я найду Хорга — он здесь,— а потом найду тебя. Ясно?
Луара опять кивнула, но с места не сдвинулась. Конан поднял девушку, встряхнул, обеспокоено оглянулся. — Некогда, Луара, некогда. Беги!
И собрался было подтолкнуть ее изо всех сил в спину, в сторону степи, как…
— Конан!..
* * *
— Конан! — На это у Хорга достало сил. Боги позволили ему увидеть варвара и рядом — живую, спасенную сестру. И Хорг с успокоенным сердцем, отчего-то уверенный, что отныне его сестре ничего не грозит, разрешил мраку объять свой разум. Он погрузился во тьму, но жизнь пока еще трепетала в его израненном теле.
* * *
Конан увидел Хорга и понял, что тот умирает. Еще варвар понял, что своим последним возгласом кузнец препоручает ему свою сестру. Зная, что сейчас вновь полетят стрелы из луков оставшихся в живых немногочисленных кочевников, киммериец подхватил Луару на руки и бросился с ней в степь, под защиту ночи.
Мгла окутала их. Конан бежал и бежал прочь от догоравших шатров. Если б не девушка, он бы сразу вернулся, чтоб вырвать тело Хорга у дикарей, не дав им надругаться над покойным, и, как должно, предать его земле. Еще оставался маг, но северянин был уверен, что тот давно удрал из стойбища.
* * *
— Конан! — Этот истошный, но с какой-то затаенной радостью крик привлек внимание и Ки-шон.
Кхитаянка огляделась по сторонам. Недалеко от того места, где ее застал этот крик, она увидела оседающего на землю человека, истыканного стрелами. Увидела она и того, к кому были обращены предсмертный возглас и взор умирающего: отблеск пожара выхватил из темноты две фигу черноволосого великана и девушки, одной из тех, с кем ее, Ки-шон, привезли к кочевникам.
Внезапно тот, кого кхитаянка считала своим спасителем, с девушкой на руках бросился бежать в сторону от кочевья и в мгновение ока растворился в ночи. Ки-шон оказалась на распутье: последовать за тем, кому она поклялась служить, или остаться и продолжать поиски жирного мерзавца? Второе показалось ей мелким и нестоящим. И она решила идти за черноволосым богом.
* * *
Две женщины, громко и истерично визжа, промчались мимо всех воинов, шатров и загонов, оказались в степи и продолжили свой бег, но уже молча, путаясь в одеждах, спотыкаясь и иногда даже падая. Наконец они, обессилев от усталости, повалились на землю и откинули с голов платки, скрывавшие доселе их лица.
— Кажется, удрали! — тяжело дыша, выговорил Омигус.
Толстый торговец рабынями лишь открывал и закрывал рот, точно рыба, выброшенная на берег. Долгий бег чуть не убил его. Кое-как отдышавшись, он обратился к магу со словами благодарности.
— Ах, мы, торговцы, завсегда должны помогать друг другу. Как хорошо, что мы спаслись! И даже не жалко денег, которые мне обещали заплатить завтра. Жизнь ведь дороже, правда?
На самом деле все золото, полученное за рабынь, покоилось в набрюшном поясе толстяка, но не говорить же об этом неизвестно кому!..
— Правда,— согласился маг.— Жизнь лучше, чем смерть. Мои наконечники тоже пропали, а какие хорошие были наконечники! Их у меня даже купить не успели. Теперь я беден. Совсем бедный купец…
Толстяк хотел было предложить своему неожиданному спутнику партнерство на будущее, но решил пока повременить, присмотреться.
— А что дальше делаем? — поинтересовался он.— Неужто через степь пешком?
Омигус подмигнул ему.
— Парень, тебе со мной повезло. Моя купеческая жизнь заносила меня и не в такие передряги. Как-нибудь за ужином, заказанным за твой счет, я расскажу о некоторых из них. А сейчас смотри и удивляйся. К нам прибегут лошадки — из тех, что разбежались по степи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71