Будут задействованы и сотрудники ФСБ. Но основная часть работы по установлению, розыску и задержанию лиц, виновных в этой катастрофе, ляжет на ваши, друзья, могучие плечи.
– Что ж, нам не привыкать, – усмехнулся Турецкий.
…Друзья направились в кабинет Турецкого, расположенный здесь же, на Большой Дмитровке. Остальные Сашины коллеги размещались в здании Следственного управления в Благовещенском переулке. Изолированность Турецкого и территориальная близость к непосредственному начальнику была известной привилегией, которую Саша весьма ценил. С одной стороны, некоторая отдаленность от коллег помогала сосредоточиться, не тратя время на пустые разговоры, неизбежные в большом скопище людей, с другой – всегда под рукой был сам Меркулов, что существенно облегчало решение срочных оперативных задач.
Итак, друзья уселись возле стола. Саша извлек из сейфа фляжку с коньяком, включил кофеварку, куда была засыпана щедрая горсть свежесмолотого Ириной кофе. Супруга снабдила благоверного и бутербродами, которые были выложены на тарелку.
– Эх, повезло тебе, Саня! Хорошо быть женатым…
– Так давай и тебя женим, – предложил Александр, разливая кофе.
– Э-э, нет! Ты ж не дослушал. Я говорю, хорошо иметь такую жену, как Ирина. Но где ж еще одну такую найдешь?
– Это точно, не найдешь, – машинально откликнулся Турецкий, разливая коньяк. – Ну, начнем мозговать?
– Давай выпьем по малой да начнем, помолясь.
Они выпили, взяли по бутерброду, запивая обжигающим, крепким и ароматным кофе.
– На повестке дня два вопроса: первый – кому был нужен взрыв на борту и второй – как этот взрыв удалось осуществить.
Турецкий достал из ящика стола несколько чистых листов бумаги, щелкнул шариковой ручкой.
– Кому выгоден взрыв? Сосновскому, – мгновенно отреагировал Грязнов.
– Ну хорошо, Слава, мы эту версию берем в разработку. Но на мой взгляд, версия слабая. Я свои соображения по этому поводу уже высказывал. Положим, Сосновскому выгодна смерть Сомова. Но ведь гораздо проще было бы убрать его здесь. Нанять киллера и отстрелить. И потом, я не понимаю, почему оказался заминирован именно тот самолет, лететь на котором Сомов решил в последнюю минуту?
– Сосна – шахматист, он выстраивает свои партии самым неожиданным образом. И весьма замысловатым. Да что далеко ходить? Дело «Анклава» тому подтверждение. Организовать фирму, не имеющую никакого отношения к «Аэрофлоту», и схапать благодаря этой фирме всю аэрофлотовскую валюту! Это как? Иметь контрольный пакет акций этой фирмы и нигде не оставить своей подписи, ни под одним документом! Не слабо? Так же и здесь. Недаром он сбросил компромат на Сомова в его служебный кабинет, а не на домашний факс, как это было сделано в первый раз. Сомов запаниковал и решил лететь немедленно. А самолет уже был подготовлен к взрыву. Разве такое невозможно?
– Хорошо, я же сказал, мы эту версию не отбрасываем. Разработку по ней следует поручить Самойловичу. Костя через Савельева обеспечит включение Игоря Николаевича в состав нашей бригады. Ему поручим прослушку олигарха, это во-первых. Они и так его мобильник прослушивают. Второе: интересно, кто сейчас будет бороться за пост гендиректора и как? Все это Самойловичу. Но мы должны помнить о том, что наша задача не прищучить Сосновского, как бы нам с тобой этого ни хотелось, а выяснить причину взрыва. Я бы подумал и о другом. Может быть, «заказан» был кто-то из тех пассажиров, кто должен был лететь этим же рейсом. Вспомни, пассажиры бизнес-класса, у которых были билеты на рейс 2318, не полетели. Их места были освобождены для Сомова и его свиты. Надо бы и этих людей проработать.
– Ладно, это я беру на себя. – Грязнов сделал пометку в блокноте, поднял глаза на Турецкого.
Саша что– то рисовал. Глянув на бумагу, Грязнов увидел самолет, разрезанный пунктирной линией пополам.
– О чем думаем?
– Слава, а может быть, это теракт?
Грязнов фыркнул:
– Саня, до таких терактов у нас, слава богу, еще не дошло.
– Всегда что-то случается впервые.
– Ну а смысл?
– Какой в теракте может быть смысл?
– Никакого, это так. Но все-таки обычно террористы выдвигают какие-нибудь требования. Кого-то просят освободить, например. А если требований нет, то это акт возмездия или «подарок», приуроченный к какой-нибудь славной дате. А что у нас сейчас? Почти всех бандитов замочили в сортире. С «праздниками» тоже вроде тишина.
– Раненый зверь, как известно, наиболее опасен. Короче, я эту версию не отбрасываю. Беру ее разработку на себя. Включу в группу Олега Левина, он и так уже подключился. Еще парочку наших ребят. Теперь дальше: как все это могло произойти? Здесь нас интересует Шереметьево. Нужно проработать всех, кто имели доступ к лайнеру. Механики, техники – все, кто готовили самолет к полету. И пищеблок. Изучить весь путь продвижения питания от расфасовки до духовок, – перечислял Турецкий.
– Принято.
– Ну, кажется, пути намечены, задачи определены. Я зайду к Косте, чтобы утвердить состав группы. Собираемся завтра в… пятнадцать ноль-ноль. Если, конечно, не появится какая-либо информация, требующая экстренной встречи. Годится?
– Принято, – еще раз кивнул Грязнов.
Глава 8. ТАЙНА ОСОБНЯЧКА
– Глянь, Муха, опять этот мужик из хаты вылез, – сказал неопределенного возраста мужчина в грязной майке и пузырящихся на коленях тренировочных штанах.
Он начал утро нового дня, наполнив стакан дешевой водкой и отломив от буханки краюху клеба. Затем размял беломорину и, сидя у покрытого рваной клеенкой стола, вперился в окно. На противоположной стороне довольно большого пустыря был хорошо виден одинокий, заброшенный трехэтажный дом.
– С ведром опять. Помойку какую-то выливает, слышь?
Из туалета раздался звук сливаемой воды. На кухню вышел другой мужичок. Невысокий, щуплый. Похожий на первого неопределенностью возраста и землистым цветом лица.
– Ну вышел и вышел, тебе-то что? Может, жилец какой. Ты лучше расскажи, как ты облажался.
– Да ну, блин, и базлать неохота.
Мужчина крупными глотками выпил водку, занюхал хлебом.
– Главное – все в масть шло! Хату обесточил в момент, сигналку, стало быть, снял. Дверь за пять секунд отомкнул. Ну, приоткрыл ее, постоял. Чую, сквознячка нет. Значит, окна закрыты. Стало быть, хата пустая. Все путем. Ну захожу. Все тихо. Хорошо, дверь закрыть не успел. Вдруг этот козлище вылетает из комнаты и пушка в руках, мать твою в задницу. Еле, блин, ноги унес. Вот непруха пошла. Вторая хата срывается! В тот раз олдуха на площадку вскочила. Три дня ведь квартиру пас, никого из соседей не было. А только в замок сунулся, эта сука с кобелем своим вылезла. Кобель разгавкался на всю округу. Она еще спустить его на меня хотела, мандавошка на пенсии.
– Ну ты, Жало, даешь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
– Что ж, нам не привыкать, – усмехнулся Турецкий.
…Друзья направились в кабинет Турецкого, расположенный здесь же, на Большой Дмитровке. Остальные Сашины коллеги размещались в здании Следственного управления в Благовещенском переулке. Изолированность Турецкого и территориальная близость к непосредственному начальнику была известной привилегией, которую Саша весьма ценил. С одной стороны, некоторая отдаленность от коллег помогала сосредоточиться, не тратя время на пустые разговоры, неизбежные в большом скопище людей, с другой – всегда под рукой был сам Меркулов, что существенно облегчало решение срочных оперативных задач.
Итак, друзья уселись возле стола. Саша извлек из сейфа фляжку с коньяком, включил кофеварку, куда была засыпана щедрая горсть свежесмолотого Ириной кофе. Супруга снабдила благоверного и бутербродами, которые были выложены на тарелку.
– Эх, повезло тебе, Саня! Хорошо быть женатым…
– Так давай и тебя женим, – предложил Александр, разливая кофе.
– Э-э, нет! Ты ж не дослушал. Я говорю, хорошо иметь такую жену, как Ирина. Но где ж еще одну такую найдешь?
– Это точно, не найдешь, – машинально откликнулся Турецкий, разливая коньяк. – Ну, начнем мозговать?
– Давай выпьем по малой да начнем, помолясь.
Они выпили, взяли по бутерброду, запивая обжигающим, крепким и ароматным кофе.
– На повестке дня два вопроса: первый – кому был нужен взрыв на борту и второй – как этот взрыв удалось осуществить.
Турецкий достал из ящика стола несколько чистых листов бумаги, щелкнул шариковой ручкой.
– Кому выгоден взрыв? Сосновскому, – мгновенно отреагировал Грязнов.
– Ну хорошо, Слава, мы эту версию берем в разработку. Но на мой взгляд, версия слабая. Я свои соображения по этому поводу уже высказывал. Положим, Сосновскому выгодна смерть Сомова. Но ведь гораздо проще было бы убрать его здесь. Нанять киллера и отстрелить. И потом, я не понимаю, почему оказался заминирован именно тот самолет, лететь на котором Сомов решил в последнюю минуту?
– Сосна – шахматист, он выстраивает свои партии самым неожиданным образом. И весьма замысловатым. Да что далеко ходить? Дело «Анклава» тому подтверждение. Организовать фирму, не имеющую никакого отношения к «Аэрофлоту», и схапать благодаря этой фирме всю аэрофлотовскую валюту! Это как? Иметь контрольный пакет акций этой фирмы и нигде не оставить своей подписи, ни под одним документом! Не слабо? Так же и здесь. Недаром он сбросил компромат на Сомова в его служебный кабинет, а не на домашний факс, как это было сделано в первый раз. Сомов запаниковал и решил лететь немедленно. А самолет уже был подготовлен к взрыву. Разве такое невозможно?
– Хорошо, я же сказал, мы эту версию не отбрасываем. Разработку по ней следует поручить Самойловичу. Костя через Савельева обеспечит включение Игоря Николаевича в состав нашей бригады. Ему поручим прослушку олигарха, это во-первых. Они и так его мобильник прослушивают. Второе: интересно, кто сейчас будет бороться за пост гендиректора и как? Все это Самойловичу. Но мы должны помнить о том, что наша задача не прищучить Сосновского, как бы нам с тобой этого ни хотелось, а выяснить причину взрыва. Я бы подумал и о другом. Может быть, «заказан» был кто-то из тех пассажиров, кто должен был лететь этим же рейсом. Вспомни, пассажиры бизнес-класса, у которых были билеты на рейс 2318, не полетели. Их места были освобождены для Сомова и его свиты. Надо бы и этих людей проработать.
– Ладно, это я беру на себя. – Грязнов сделал пометку в блокноте, поднял глаза на Турецкого.
Саша что– то рисовал. Глянув на бумагу, Грязнов увидел самолет, разрезанный пунктирной линией пополам.
– О чем думаем?
– Слава, а может быть, это теракт?
Грязнов фыркнул:
– Саня, до таких терактов у нас, слава богу, еще не дошло.
– Всегда что-то случается впервые.
– Ну а смысл?
– Какой в теракте может быть смысл?
– Никакого, это так. Но все-таки обычно террористы выдвигают какие-нибудь требования. Кого-то просят освободить, например. А если требований нет, то это акт возмездия или «подарок», приуроченный к какой-нибудь славной дате. А что у нас сейчас? Почти всех бандитов замочили в сортире. С «праздниками» тоже вроде тишина.
– Раненый зверь, как известно, наиболее опасен. Короче, я эту версию не отбрасываю. Беру ее разработку на себя. Включу в группу Олега Левина, он и так уже подключился. Еще парочку наших ребят. Теперь дальше: как все это могло произойти? Здесь нас интересует Шереметьево. Нужно проработать всех, кто имели доступ к лайнеру. Механики, техники – все, кто готовили самолет к полету. И пищеблок. Изучить весь путь продвижения питания от расфасовки до духовок, – перечислял Турецкий.
– Принято.
– Ну, кажется, пути намечены, задачи определены. Я зайду к Косте, чтобы утвердить состав группы. Собираемся завтра в… пятнадцать ноль-ноль. Если, конечно, не появится какая-либо информация, требующая экстренной встречи. Годится?
– Принято, – еще раз кивнул Грязнов.
Глава 8. ТАЙНА ОСОБНЯЧКА
– Глянь, Муха, опять этот мужик из хаты вылез, – сказал неопределенного возраста мужчина в грязной майке и пузырящихся на коленях тренировочных штанах.
Он начал утро нового дня, наполнив стакан дешевой водкой и отломив от буханки краюху клеба. Затем размял беломорину и, сидя у покрытого рваной клеенкой стола, вперился в окно. На противоположной стороне довольно большого пустыря был хорошо виден одинокий, заброшенный трехэтажный дом.
– С ведром опять. Помойку какую-то выливает, слышь?
Из туалета раздался звук сливаемой воды. На кухню вышел другой мужичок. Невысокий, щуплый. Похожий на первого неопределенностью возраста и землистым цветом лица.
– Ну вышел и вышел, тебе-то что? Может, жилец какой. Ты лучше расскажи, как ты облажался.
– Да ну, блин, и базлать неохота.
Мужчина крупными глотками выпил водку, занюхал хлебом.
– Главное – все в масть шло! Хату обесточил в момент, сигналку, стало быть, снял. Дверь за пять секунд отомкнул. Ну, приоткрыл ее, постоял. Чую, сквознячка нет. Значит, окна закрыты. Стало быть, хата пустая. Все путем. Ну захожу. Все тихо. Хорошо, дверь закрыть не успел. Вдруг этот козлище вылетает из комнаты и пушка в руках, мать твою в задницу. Еле, блин, ноги унес. Вот непруха пошла. Вторая хата срывается! В тот раз олдуха на площадку вскочила. Три дня ведь квартиру пас, никого из соседей не было. А только в замок сунулся, эта сука с кобелем своим вылезла. Кобель разгавкался на всю округу. Она еще спустить его на меня хотела, мандавошка на пенсии.
– Ну ты, Жало, даешь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69