А когда чуть отстранился и взглянул ей в лицо, у него кровь застыла в жилах. Анна побледнела как полотно, но не проронила ни слова. Эта мужественная женщина не потеряла рассудка, не упала в обморок. Но в голубых, без единой слезинки, глазах – бездна страха. Наконец она проронила:
– Ураган.
Энрико вымученно улыбнулся.
– Что ты этим хочешь сказать, Анна? Ну потребуют с нас деньги, и все.
Она исступленно затрясла головой, упрямо отметая слова утешения.
– Мы его больше не увидим!
– Не говори так, Анна, успокойся… Мы просто обязаны сохранять спокойствие. Да, ураган, но он пройдет.
А потом началось нечто немыслимое – какая-то сумятица, шепоток, бесконечные визиты незнакомых людей, буквально заполонивших дом; они поднимались, спускались, сталкивались друг с другом, словно дом был отдан на разграбление.
В конце концов Энрико приказал слугам запереть ворота – впервые за все годы.
Обычная в таких случаях суета. Присланные из города карабинеры, а с ними даже капитан и майор, бесконечные, бесполезные допросы следователя, адвокаты в поисках заработка.
Их похищенный сын стал общим сыном. Даже те матери, что впервые увидели его на газетных снимках, искренне, тихо оплакивали его в своих ближних и дальних домах, холодея от жалости и страха.
А многие другие в это время со всех концов страны забрасывали письмами префекта, окружного судью и даже папу римского, требуя немедленно принять меры, найти и сурово покарать преступников, снова ввести смертную казнь. Иные же бесцеремонно звонили прямо Анне и Энрико, подсказывая новые способы расследования, сообщая точные улики, которые при проверке оказывались чистейшей выдумкой. Да еще упрекали обоих в чрезмерной терпимости и неповоротливости, которые в таких чрезвычайных обстоятельствах будто бы равносильны сообщничеству с бандитами.
Эти блошиные укусы делали совсем уж невыносимым и без того ставшее пыткой существование Анны и Энрико.
Точных сведений было мало, да и те едва удалось выудить из нечетких показаний очевидцев.
Сторож банка Карло Прандони поднимал в тот момент решетку и все видел, он стоял совсем близко. Однако, памятуя о своем опыте военного и мирного времени, он тут же бросился на землю, закрыл глаза и заткнул пальцами уши.
Служанка – она вышла за покупками и укрылась от дождя под навесом газетного киоска – описала нападение примерно так же, как Прандони, если не считать одной детали, которую карабинеры наотрез отказались кому-либо сообщить.
Один старик пенсионер долго возился, прежде чем нацепить на нос очки, но все же успел разглядеть номер машины похитителей. Но его старания пропали даром: машина оказалась краденая, и ее нашли два дня спустя на горной дороге, причем никаких улик обнаружено не было.
Вот, собственно, и все подробности. Джулио закричал? Никто этого не помнил. Те немногие, кто укрылись от сильного дождя в дверях лавок или под карнизами, вначале просто не поняли, в чем дело, и только потом до них дошло, что они стали свидетелями молниеносного похищения. Впрочем, даже если б они все сразу сообразили, едва ли кто из них смог бы оказать помощь Джулио.
Были задержаны и отправлены в участок старик Чиро и кассир – ведь только они знали о том, что Джулио иногда сам относил деньги в банк. Но в тот же день их освободили за недостатком улик, тем более что Энрико лично за них поручился.
И вот первый контакт.
Письмо прибыло по почте, подлинность его не вызывала сомнений.
«Дорогие мама и папа, я жив и здоров, остальное вы уже знаете. Эти люди говорят, что если вы хотите снова меня увидеть, то должны вручить им пятьсот миллионов наличными. И еще говорят, что скоро вам позвонят и скажут, куда отнести деньги. Но если вы сообщите об этом фараонам, то меня убьют. А еще они говорят, что если вы перепишете номера ассигнаций, попытаетесь засечь телефон или обмануть их каким-нибудь другим хитроумным способом, меня тоже убьют. А еще говорят, что если удастся их найти и арестовать, то они как-нибудь выкрутятся, а вот вам плохо придется: тогда меня уж точно убьют их друзья. Спасите меня. Обнимаю вас.
Джулио».
Письмо, без сомнения, было написано под диктовку. Прочтя его, Энрико и Анна какое-то время сидели молча: у обоих ком подступил к горлу. Потом Энрико кинулся к телефону.
– Алло, участок карабинеров? Позовите майора. Да, дело крайне срочное.
Анна схватила его за руку.
– Ты с ума сошел?!
– Да нет, не волнуйся. Алло, алло, это вы, майор? Говорит Энрико Тарси. Я знаю сумму выкупа – пятьсот миллионов. Больше ничего сообщить не могу и не хочу.
– Я еду к вам. Сейчас же.
Энрико повысил голос:
– Господин майор, я вам для этого и звоню. Умоляю вас, не приезжайте. Даже в округе пока не появляйтесь. И позаботьтесь, чтобы ваших людей здесь не было – ни в форме, ни в штатском. Всякий контроль с телефона снимите. На карту поставлена жизнь моего сына. Вы меня поняли?
– Понял. Но и вы должны понимать, что положение накладывает определенные обязанности.
Энрико сорвался на крик:
– Мне на это наплевать, господин майор. Потом делайте что хотите. Но пока сын не вернулся домой, никаких инициатив с вашей стороны! Простите меня, майор, но в письме ясно сказано – если хоть что-то им помешает, они убьют моего сына без разговоров!
– Значит, они вам написали?
– А, не обращайте внимания, я сам не знаю, что говорю.
– Ну а как быть с газетами?
– На ваше усмотрение – придумайте что угодно. Можете даже сообщить им сумму выкупа, этого им хватит для сенсации. Но ни слова о ходе расследования. Могу я на вас положиться?
– Даю вам слово.
Они обменялись с Анной беглым, но уже полным надежды взглядом. По лицу Анны заструились слезы, первые слезы. Стыдливо отвернувшись к стене, заплакал и Энрико. Потом, опомнившись, заторопился к выходу.
– Куда ты?
– В банк.
Он бегом спустился по лестнице. Люди, знакомые и незнакомые, останавливались и с сочувствием глядели ему вслед, не находя слов.
В банке он разыскал директора и объяснил, что ему срочно нужны деньги. На его текущем счету лежало гораздо больше пятисот миллионов лир, но скромный филиал банка таких крупных денег в сейфе не хранил. Директор заверил Энрико, что за сутки он сумеет достать ему необходимую сумму.
– Позвоните тотчас же о моей просьбе в центральный банк и предупредите их, – сказал Энрико, – но до моего сигнала пусть деньги не переводят.
Он помчался домой. Анна неотлучно сидела у телефона, в кабинете мужа.
– Все в порядке, – ответил он на ее немой вопрос, – остается только ждать.
Потом Анна и Энрико подверглись штурму журналистов с записными книжками наготове. Они приезжали в собственных машинах, на такси, на мотороллерах. В саду творилось что-то небывалое – самая настоящая автостоянка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
– Ураган.
Энрико вымученно улыбнулся.
– Что ты этим хочешь сказать, Анна? Ну потребуют с нас деньги, и все.
Она исступленно затрясла головой, упрямо отметая слова утешения.
– Мы его больше не увидим!
– Не говори так, Анна, успокойся… Мы просто обязаны сохранять спокойствие. Да, ураган, но он пройдет.
А потом началось нечто немыслимое – какая-то сумятица, шепоток, бесконечные визиты незнакомых людей, буквально заполонивших дом; они поднимались, спускались, сталкивались друг с другом, словно дом был отдан на разграбление.
В конце концов Энрико приказал слугам запереть ворота – впервые за все годы.
Обычная в таких случаях суета. Присланные из города карабинеры, а с ними даже капитан и майор, бесконечные, бесполезные допросы следователя, адвокаты в поисках заработка.
Их похищенный сын стал общим сыном. Даже те матери, что впервые увидели его на газетных снимках, искренне, тихо оплакивали его в своих ближних и дальних домах, холодея от жалости и страха.
А многие другие в это время со всех концов страны забрасывали письмами префекта, окружного судью и даже папу римского, требуя немедленно принять меры, найти и сурово покарать преступников, снова ввести смертную казнь. Иные же бесцеремонно звонили прямо Анне и Энрико, подсказывая новые способы расследования, сообщая точные улики, которые при проверке оказывались чистейшей выдумкой. Да еще упрекали обоих в чрезмерной терпимости и неповоротливости, которые в таких чрезвычайных обстоятельствах будто бы равносильны сообщничеству с бандитами.
Эти блошиные укусы делали совсем уж невыносимым и без того ставшее пыткой существование Анны и Энрико.
Точных сведений было мало, да и те едва удалось выудить из нечетких показаний очевидцев.
Сторож банка Карло Прандони поднимал в тот момент решетку и все видел, он стоял совсем близко. Однако, памятуя о своем опыте военного и мирного времени, он тут же бросился на землю, закрыл глаза и заткнул пальцами уши.
Служанка – она вышла за покупками и укрылась от дождя под навесом газетного киоска – описала нападение примерно так же, как Прандони, если не считать одной детали, которую карабинеры наотрез отказались кому-либо сообщить.
Один старик пенсионер долго возился, прежде чем нацепить на нос очки, но все же успел разглядеть номер машины похитителей. Но его старания пропали даром: машина оказалась краденая, и ее нашли два дня спустя на горной дороге, причем никаких улик обнаружено не было.
Вот, собственно, и все подробности. Джулио закричал? Никто этого не помнил. Те немногие, кто укрылись от сильного дождя в дверях лавок или под карнизами, вначале просто не поняли, в чем дело, и только потом до них дошло, что они стали свидетелями молниеносного похищения. Впрочем, даже если б они все сразу сообразили, едва ли кто из них смог бы оказать помощь Джулио.
Были задержаны и отправлены в участок старик Чиро и кассир – ведь только они знали о том, что Джулио иногда сам относил деньги в банк. Но в тот же день их освободили за недостатком улик, тем более что Энрико лично за них поручился.
И вот первый контакт.
Письмо прибыло по почте, подлинность его не вызывала сомнений.
«Дорогие мама и папа, я жив и здоров, остальное вы уже знаете. Эти люди говорят, что если вы хотите снова меня увидеть, то должны вручить им пятьсот миллионов наличными. И еще говорят, что скоро вам позвонят и скажут, куда отнести деньги. Но если вы сообщите об этом фараонам, то меня убьют. А еще они говорят, что если вы перепишете номера ассигнаций, попытаетесь засечь телефон или обмануть их каким-нибудь другим хитроумным способом, меня тоже убьют. А еще говорят, что если удастся их найти и арестовать, то они как-нибудь выкрутятся, а вот вам плохо придется: тогда меня уж точно убьют их друзья. Спасите меня. Обнимаю вас.
Джулио».
Письмо, без сомнения, было написано под диктовку. Прочтя его, Энрико и Анна какое-то время сидели молча: у обоих ком подступил к горлу. Потом Энрико кинулся к телефону.
– Алло, участок карабинеров? Позовите майора. Да, дело крайне срочное.
Анна схватила его за руку.
– Ты с ума сошел?!
– Да нет, не волнуйся. Алло, алло, это вы, майор? Говорит Энрико Тарси. Я знаю сумму выкупа – пятьсот миллионов. Больше ничего сообщить не могу и не хочу.
– Я еду к вам. Сейчас же.
Энрико повысил голос:
– Господин майор, я вам для этого и звоню. Умоляю вас, не приезжайте. Даже в округе пока не появляйтесь. И позаботьтесь, чтобы ваших людей здесь не было – ни в форме, ни в штатском. Всякий контроль с телефона снимите. На карту поставлена жизнь моего сына. Вы меня поняли?
– Понял. Но и вы должны понимать, что положение накладывает определенные обязанности.
Энрико сорвался на крик:
– Мне на это наплевать, господин майор. Потом делайте что хотите. Но пока сын не вернулся домой, никаких инициатив с вашей стороны! Простите меня, майор, но в письме ясно сказано – если хоть что-то им помешает, они убьют моего сына без разговоров!
– Значит, они вам написали?
– А, не обращайте внимания, я сам не знаю, что говорю.
– Ну а как быть с газетами?
– На ваше усмотрение – придумайте что угодно. Можете даже сообщить им сумму выкупа, этого им хватит для сенсации. Но ни слова о ходе расследования. Могу я на вас положиться?
– Даю вам слово.
Они обменялись с Анной беглым, но уже полным надежды взглядом. По лицу Анны заструились слезы, первые слезы. Стыдливо отвернувшись к стене, заплакал и Энрико. Потом, опомнившись, заторопился к выходу.
– Куда ты?
– В банк.
Он бегом спустился по лестнице. Люди, знакомые и незнакомые, останавливались и с сочувствием глядели ему вслед, не находя слов.
В банке он разыскал директора и объяснил, что ему срочно нужны деньги. На его текущем счету лежало гораздо больше пятисот миллионов лир, но скромный филиал банка таких крупных денег в сейфе не хранил. Директор заверил Энрико, что за сутки он сумеет достать ему необходимую сумму.
– Позвоните тотчас же о моей просьбе в центральный банк и предупредите их, – сказал Энрико, – но до моего сигнала пусть деньги не переводят.
Он помчался домой. Анна неотлучно сидела у телефона, в кабинете мужа.
– Все в порядке, – ответил он на ее немой вопрос, – остается только ждать.
Потом Анна и Энрико подверглись штурму журналистов с записными книжками наготове. Они приезжали в собственных машинах, на такси, на мотороллерах. В саду творилось что-то небывалое – самая настоящая автостоянка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28