Она буквально набрасывалась на работу с азартом и интересом, а к жизни на чужой планете относилась без страха.
Когда-то таким же был и сам Росс. Он пытался воскресить в себе эту беззаботную жажду приключений, но присутствие Эвелин пробуждало стремление защищать и ответственность. Мердок все время был настороже и ожидал опасности — но старательно это скрывал.
Каждый вечер к супругам заходили другие агенты из группы, работающей в городе. Вышло так, что их комната оказалась самой первой по ходу пандуса из тех, которые занимали земляне.
Поначалу всем было не о чем особенно рассказывать. Гордону удалось обменяться короткими сообщениями с Сабой. Та — что никого не удивило — тоже, похоже, «изучала изгнание». От Михаила и его напарника, Виктора, Эш никаких вестей пока не получил.
Две русские женщины работали почти так же тяжело и много, как Росс и Эвелин. Если выдавалась свободная минутка, они старались слушать звучавшие вокруг беседы, не нарушая при этом рамок «подобающего изгнания». Вера всеми силами старалась вызывать на разговор всех существ, с которыми её сводила работа; Ирина слушала и потом делала короткие заметки с помощью своего ноутбука. Она занималась этим и во время вечерних встреч, и поначалу это немного раздражало Мердока, но потом он решил, что, видимо, Базарова так понимает свою роль в экспедиции, и перестал обращать на неё внимание. Эвелин, со своей стороны, вроде бы ничего против такого поведения русской не имела. Она каждый вечер практиковалась, отрабатывая удары и блоки, независимо от того, находился кто-то рядом или нет.
— Они говорят слишком быстро, — пожаловался Росс как-то раз вечером. — И очень многого мы до сих пор в этом языке не улавливаем. С карьерой в транспортном центре у нас тоже до сих пор туговато.
— Мне эта картина напоминает об уроках английского, — с улыбкой заметила Вера. — Я этот язык четыре года учила в школе и думала, что знаю его прилично. А потом нас с одноклассниками отправили на экскурсию в Англию, и — ха! Все вокруг говорили так быстро, да притом ещё на каком-то невообразимом жаргоне, и у меня, в конце концов, закружилась голова! Оказалось, что я столького не знаю…
— Если так, то нам сейчас самое время обменяться впечатлениями, — вставил Гордон. — Вот разговор, который я подслушал сегодня между хранителями Дома знаний и парочкой серокожих существ, похожих на древесные пни с множеством глаз…
— Это мува, — сказала Ирина. — Мы сегодня узнали их название. Все мува очень интересуются едой.
— «Мува», — повторил Эш. — Запомню. А вот разговор.
И он стремительно просвистел-прогудел длинный отрывок речи. Все внимательно слушали.
— Что же это за странная конструкция, — спросила Павлова, — «время-как-было»…
— Похоже на странную смесь — «время-как-было/будет»
— Условное наклонение? — спросил Росс, пытаясь сосредоточиться.
— Нет. — Гордон покачал головой. — Условное звучало бы вот так. — Он продемонстрировал соответствующее предложение, и Мердок запомнил пример.
— Тогда что же это за новое время? — спросила Базарова. — Или просто фраза оборвана?
— Нужно как можно более внимательно прислушиваться к таким «оборванным» фразам, — мрачноватым голосом произнесла Эвелин, продолжая выполнять ката. — Вдруг у них есть какое-то скрытое значение, а участники предыдущей экспедиции его не уловили?
— Гм-м-м.
Археолог нахмурился. Ирина устремила взгляд в одну точку и задумчиво прищурилась.
Затем они самым тщательным образом обсудили значение всех остальных слов в диалоге, который запомнил Эш, и разошлись по своим комнатам.
Как только за друзьями закрылась дверь, Эвелин зевнула и сказала:
— Странно… Получается, что изоляция в небольшой компании приводит к на редкость тесному общению.
— Это ты о чем? — осведомился Росс, раскладывая единственный предмет мебели, которым они обзавелись днём раньше. Это было что-то вроде матраса, на котором можно было сидеть и спать. О прохладе и свежести приходилось только мечтать, хотя звуковой душ и очищал проходивший сквозь него воздух, поэтому они обходились без одеял.
— Ну… Мы все знаем, как… Понимаешь, если бы кто-то взялся искать среди нас душу компании, то последним в этом списке оказался бы Гордон. Ирина и Вера очень милы, но я бы никогда не выбрала их себе в подружки. А теперь я весь день думаю о том, как бы поскорее с ними увидеться, вечером ловлю каждое их слово, а потом мне жалко, что они уходят. Когда ты застревал в прошлом с другими мужчинами, ты чувствовал что-то похожее, или это чисто женское?
— Да нет, у нас все было примерно так же, — признался её муж. Тревис, Гордон, Ренфри и я, когда мы впервые тут оказались, очень много говорили о родине. Тогда мы решили старательно прятать кубики с самыми дорогими для сердца записями — слишком больно было их просматривать. Но все равно не могли удержаться и смотрели.
Женщина медленно опустила голову.
— Это была настоящая изоляция, — сочувственно проговорила она. — Вы ведь понятия не имели, сможете ли вообще вернуться домой.
— Да, но на Земле я, бывало, испытывал то же самое. Помню, как-то раз мы сидели у костра с парой агентов, в доисторические времена. Было между нами чувство братства, хотя гением общения и душой компании никого из нас назвать было нельзя.
— Все дело в изоляции посреди толпы. Примерно так я себя ощущала, когда мы с командой старшеклассников из нашей школы отправились в Японию, в тренировочный лагерь кэмпо, — призналась Эвелин и снова зевнула. — Мне действительно казалось, что со мной учатся только симпатичные люди, хотя я не умела говорить по-японски, а никто из них не говорил по-английски.
— По крайней мере, вокруг тебя были люди, — заметил Росс.
Риордан усмехнулась.
— Верно. По крайней мере, все мы были людьми. Здесь на нас никто особого внимания не обращает, и это хорошо — если бы нами интересовались, было бы как-то совсем беспокойно. Вот только никак не могу избавиться от одной простой мысли: мы старательно придерживаемся тех правил, о которых рассказали в своих записях участники первой экспедиции, но пока не знаем, какое именно правило они ухитрились нарушить — и чем было вызвано их исчезновение.
— Я тоже об этом думал, — признался Росс и в который раз ощутил прилив «инстинкта защиты». Однако он подавил опасения, как и острое желание выбраться из нурайлской «общаги», чтобы побродить по окрестностям. Очень уж хотелось выяснить, чем же таким занимаются по ночам таинственные йилайлы и почему они скрывают это от своих подданных.
В первую ночь, да и позже, Мердока не так сильно тянуло в разведку. Тогда все было ново, и он так жутко уставал после работы, что засыпал почти сразу по окончании их вечерних «посиделок».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
Когда-то таким же был и сам Росс. Он пытался воскресить в себе эту беззаботную жажду приключений, но присутствие Эвелин пробуждало стремление защищать и ответственность. Мердок все время был настороже и ожидал опасности — но старательно это скрывал.
Каждый вечер к супругам заходили другие агенты из группы, работающей в городе. Вышло так, что их комната оказалась самой первой по ходу пандуса из тех, которые занимали земляне.
Поначалу всем было не о чем особенно рассказывать. Гордону удалось обменяться короткими сообщениями с Сабой. Та — что никого не удивило — тоже, похоже, «изучала изгнание». От Михаила и его напарника, Виктора, Эш никаких вестей пока не получил.
Две русские женщины работали почти так же тяжело и много, как Росс и Эвелин. Если выдавалась свободная минутка, они старались слушать звучавшие вокруг беседы, не нарушая при этом рамок «подобающего изгнания». Вера всеми силами старалась вызывать на разговор всех существ, с которыми её сводила работа; Ирина слушала и потом делала короткие заметки с помощью своего ноутбука. Она занималась этим и во время вечерних встреч, и поначалу это немного раздражало Мердока, но потом он решил, что, видимо, Базарова так понимает свою роль в экспедиции, и перестал обращать на неё внимание. Эвелин, со своей стороны, вроде бы ничего против такого поведения русской не имела. Она каждый вечер практиковалась, отрабатывая удары и блоки, независимо от того, находился кто-то рядом или нет.
— Они говорят слишком быстро, — пожаловался Росс как-то раз вечером. — И очень многого мы до сих пор в этом языке не улавливаем. С карьерой в транспортном центре у нас тоже до сих пор туговато.
— Мне эта картина напоминает об уроках английского, — с улыбкой заметила Вера. — Я этот язык четыре года учила в школе и думала, что знаю его прилично. А потом нас с одноклассниками отправили на экскурсию в Англию, и — ха! Все вокруг говорили так быстро, да притом ещё на каком-то невообразимом жаргоне, и у меня, в конце концов, закружилась голова! Оказалось, что я столького не знаю…
— Если так, то нам сейчас самое время обменяться впечатлениями, — вставил Гордон. — Вот разговор, который я подслушал сегодня между хранителями Дома знаний и парочкой серокожих существ, похожих на древесные пни с множеством глаз…
— Это мува, — сказала Ирина. — Мы сегодня узнали их название. Все мува очень интересуются едой.
— «Мува», — повторил Эш. — Запомню. А вот разговор.
И он стремительно просвистел-прогудел длинный отрывок речи. Все внимательно слушали.
— Что же это за странная конструкция, — спросила Павлова, — «время-как-было»…
— Похоже на странную смесь — «время-как-было/будет»
— Условное наклонение? — спросил Росс, пытаясь сосредоточиться.
— Нет. — Гордон покачал головой. — Условное звучало бы вот так. — Он продемонстрировал соответствующее предложение, и Мердок запомнил пример.
— Тогда что же это за новое время? — спросила Базарова. — Или просто фраза оборвана?
— Нужно как можно более внимательно прислушиваться к таким «оборванным» фразам, — мрачноватым голосом произнесла Эвелин, продолжая выполнять ката. — Вдруг у них есть какое-то скрытое значение, а участники предыдущей экспедиции его не уловили?
— Гм-м-м.
Археолог нахмурился. Ирина устремила взгляд в одну точку и задумчиво прищурилась.
Затем они самым тщательным образом обсудили значение всех остальных слов в диалоге, который запомнил Эш, и разошлись по своим комнатам.
Как только за друзьями закрылась дверь, Эвелин зевнула и сказала:
— Странно… Получается, что изоляция в небольшой компании приводит к на редкость тесному общению.
— Это ты о чем? — осведомился Росс, раскладывая единственный предмет мебели, которым они обзавелись днём раньше. Это было что-то вроде матраса, на котором можно было сидеть и спать. О прохладе и свежести приходилось только мечтать, хотя звуковой душ и очищал проходивший сквозь него воздух, поэтому они обходились без одеял.
— Ну… Мы все знаем, как… Понимаешь, если бы кто-то взялся искать среди нас душу компании, то последним в этом списке оказался бы Гордон. Ирина и Вера очень милы, но я бы никогда не выбрала их себе в подружки. А теперь я весь день думаю о том, как бы поскорее с ними увидеться, вечером ловлю каждое их слово, а потом мне жалко, что они уходят. Когда ты застревал в прошлом с другими мужчинами, ты чувствовал что-то похожее, или это чисто женское?
— Да нет, у нас все было примерно так же, — признался её муж. Тревис, Гордон, Ренфри и я, когда мы впервые тут оказались, очень много говорили о родине. Тогда мы решили старательно прятать кубики с самыми дорогими для сердца записями — слишком больно было их просматривать. Но все равно не могли удержаться и смотрели.
Женщина медленно опустила голову.
— Это была настоящая изоляция, — сочувственно проговорила она. — Вы ведь понятия не имели, сможете ли вообще вернуться домой.
— Да, но на Земле я, бывало, испытывал то же самое. Помню, как-то раз мы сидели у костра с парой агентов, в доисторические времена. Было между нами чувство братства, хотя гением общения и душой компании никого из нас назвать было нельзя.
— Все дело в изоляции посреди толпы. Примерно так я себя ощущала, когда мы с командой старшеклассников из нашей школы отправились в Японию, в тренировочный лагерь кэмпо, — призналась Эвелин и снова зевнула. — Мне действительно казалось, что со мной учатся только симпатичные люди, хотя я не умела говорить по-японски, а никто из них не говорил по-английски.
— По крайней мере, вокруг тебя были люди, — заметил Росс.
Риордан усмехнулась.
— Верно. По крайней мере, все мы были людьми. Здесь на нас никто особого внимания не обращает, и это хорошо — если бы нами интересовались, было бы как-то совсем беспокойно. Вот только никак не могу избавиться от одной простой мысли: мы старательно придерживаемся тех правил, о которых рассказали в своих записях участники первой экспедиции, но пока не знаем, какое именно правило они ухитрились нарушить — и чем было вызвано их исчезновение.
— Я тоже об этом думал, — признался Росс и в который раз ощутил прилив «инстинкта защиты». Однако он подавил опасения, как и острое желание выбраться из нурайлской «общаги», чтобы побродить по окрестностям. Очень уж хотелось выяснить, чем же таким занимаются по ночам таинственные йилайлы и почему они скрывают это от своих подданных.
В первую ночь, да и позже, Мердока не так сильно тянуло в разведку. Тогда все было ново, и он так жутко уставал после работы, что засыпал почти сразу по окончании их вечерних «посиделок».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82