Война идет в них уже много лет.
У основания гор росли деревья. Казалось, ярость Силы сюда не дошла, деревья не пострадали. Тирта, глядя на них, была довольна: ей казалось, что в такой местности легче укрыться. Она повернулась и посмотрела на восток. Там видны были темные полосы — скорее всего, лес.
В старину равнины Карстена считались самыми плодородными и открытыми на западе. Здесь размещались фермы и хозяйства тех молодых, новых людей, которые уходили подальше от моря. И основаны были города и крепости.
Ее народ, Древние, постепенно отступал под натиском поселенцев, которые явились из-за моря в дни, ставшие теперь легендарными. Древние устраивали свои жилища дальше на востоке. В отдельных случаях вновь прибывшие проявляли враждебность, и в таких местах новые и прежние жители равнин не смешивались. Но в других воцарялась дружба и обмен знаниями, соседи жили рядом. И эти соседи тоже были убиты в дни, когда герцог Ивьян провозгласил ее народ вне закона.
Именно на равнинах, где плодородная земля и много городов, происходит борьба. Дальше к югу расположены другие провинции (из одной из них пришел в свое время Пагар), где новые поселенцы укрепились еще основательней и заняли все пространство.
Но вот в предгорьях, как и по другую сторону гор, могут скрываться разбойники и солдаты без хозяев, ставшие грабителями и убийцами. Такая местность их привлекает.
Тирта сказала об этом, и сокольничий кивнул. Он махнул своим когтем. Солнце блеснуло на металле.
— Да, здесь есть другие.
Она увидела, на что он показывает, — столб дыма виднелся меж двух холмов. Слишком большой столб, чтобы подниматься над костром. Там горит что-то большое, может, ферма или здание. Но какой фермер решился бы поселиться здесь, в холмах? Или это поселок разбойников, разбитый теми, кто здесь представляет закон и порядок? Так люди маршала стремятся очистить землю от этих стервятников на севере.
Во всяком случае, этот дым предупреждает, что нужно двигаться осторожно и скрытно. Нет смысла потерять все, что она накопила за прошлые годы, из-за безрассудной храбрости.
К полудню они спустились в лесистую местность.
Передний пони фыркнул и пошел быстрее, торгианец побежал вперед, кобыла сразу последовала за ним.
Ясно, что животные почувствовали воду. Действительно, впереди показался чистый прозрачный ручей, текущий с севера, где, должно быть, рождался в горах.
Уходил он на юго-запад, вероятно, впадая в реку, на которой стоит Каре.
Вблизи укрытие — сосновая роща. Горные сосны хорошо растут в этих местах. Дважды возвращался сокол, каждый раз он приносил в когтях молодого зайца.
Тирта использовала способ, с которым познакомилась во время своих странствий: обложила костер камнями под ветвями дерева, которое скроет дым. Она рылась под деревом, а сокольничий тем временем бродил по берегу ручья и собирал сухие ветки. Развели костер, достаточный, чтобы поджарить мясо, и с удовольствием поели. Потом костер погасили.
Тирта пошла к ручью в заросли. Еще достаточно светло. Она разделась, решительно вошла в холодную воду, ахнув от ее прикосновения, и вымылась, потом надела свежую одежду из своего скромного запаса, а снятую выстирала и, вернувшись, повесила недалеко от нагревшихся от огня камней. Сокольничий наблюдал за ней, потом взял собственные седельные сумки и исчез за поворотом. Несомненно, занялся тем же.
Приятно чувствовать себя чистой, свободной от пота и пыли; к тому же она растерлась ароматными листьями. Она редко позволяет себе такую роскошь, но сейчас решила отпраздновать свое достижение: ведь Тирта сделала то, что считалось невозможным, — благополучно миновала эти проклятые горы.
Завернувшись в плащ, она снова прислушалась.
Здесь есть звуки, каких не было в изуродованных вершинах, через которые они прошли. Тирта слышала голоса мелких зверьков, занятых своими ночными делами. Пошевелился на своем насесте сокол, взглянул на нее яростными хищными глазами, похожими на глаза хозяина. Она не пыталась прикоснуться к нему мысленно.
Птица полностью принадлежит воину, этого Тирте с ним никогда не разделить. Они могут есть одну и ту же пищу, испытывать те же неудобства (хотя не признаются друг другу), возможно, разделять общие страхи и неприязнь, если есть причина. Но между ними существует и всегда будет существовать преграда Тирта наклонилась и в каком-то порыве бросила в небольшое пламя перед собой щепотку сухих трав из пакета. Вначале дымок, потом запах. Она глубоко вдохнула, пытаясь заполнить легкие. Сегодня она должна увидеть сон!
Но не старый сон. Ей нужен проводник, нужно узнать дорогу.
В детстве она узнала кое-что от Мудрой, хотя сама этим никогда не пользовалась, и ей говорили, что средство очень эффективное. Она должна всегда владеть собой и потому опасалась таких предвидений, которые можно вызвать по своей воле. К тому же тогда она была одна и не знала, сколько продлится видение и как подействует на нее. Сегодня она не одна, и сегодня ночью она узнает, что сможет. Она вдохнула вторично, чувствуя, как ее охватывает странная легкость. Это не Сила, нет. Она только надеется, что к ней придет видение, видение из другого источника.
7
Тир га плотнее завернулась в плащ, отказавшись от еды: то, чего она хочет, лучше всего достигается на пустой желудок. Если бы она следовала полному ритуалу, она постилась бы целый день и постаралась очистить сознание от всех мыслей. Ей придется довериться сокольничему: то, чем она собирается заняться, с его точки зрения, колдовство, которому он не доверяет, но ей оно необходимо. Тирта постаралась в ясных и решительных словах обрисовать положение. В конце концов, он ведь дал клятву; поэтому то, что она делает, он не может отвергать, конечно, если это не угрожает им обоим.
Тирта уже поплыла, еще сознавая себя в лагере, но видя серую пустоту. И вот она полностью погружается в эту серость, как перо или лист, унесенный ветром, в пустоту без сущности и без контроля, она плывет в ней, твердо помня о своей цели.
Вот она выныривает из пустоты и очень четко видит, но на этот раз перед ней не Дом Ястреба. Перед ней с участка, засаженного растениями, но вытоптанного, поднимается едкий дым. Некоторые растения она узнает: из них получают лечебные мази. Тот, кто здесь жил, выращивал эти дары земли.
Едкий запах пожара перекрывает запах пролитой крови. И еще один запах, отвратительный. На какое-то мгновение Тирте кажется, что это все-таки Дом Ястреба, что она видит его после нападения Ивьяна.
Но хоть она никогда не видела весь Дом Ястреба, этот кажется ей гораздо меньше. Нет, это не остатки большого владения лорда, скорее, небольшая ферма.
Среди вытоптанных трав лежит собака. На боку ее рваная рана, сквозь нее видны белые ребра грудной клетки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
У основания гор росли деревья. Казалось, ярость Силы сюда не дошла, деревья не пострадали. Тирта, глядя на них, была довольна: ей казалось, что в такой местности легче укрыться. Она повернулась и посмотрела на восток. Там видны были темные полосы — скорее всего, лес.
В старину равнины Карстена считались самыми плодородными и открытыми на западе. Здесь размещались фермы и хозяйства тех молодых, новых людей, которые уходили подальше от моря. И основаны были города и крепости.
Ее народ, Древние, постепенно отступал под натиском поселенцев, которые явились из-за моря в дни, ставшие теперь легендарными. Древние устраивали свои жилища дальше на востоке. В отдельных случаях вновь прибывшие проявляли враждебность, и в таких местах новые и прежние жители равнин не смешивались. Но в других воцарялась дружба и обмен знаниями, соседи жили рядом. И эти соседи тоже были убиты в дни, когда герцог Ивьян провозгласил ее народ вне закона.
Именно на равнинах, где плодородная земля и много городов, происходит борьба. Дальше к югу расположены другие провинции (из одной из них пришел в свое время Пагар), где новые поселенцы укрепились еще основательней и заняли все пространство.
Но вот в предгорьях, как и по другую сторону гор, могут скрываться разбойники и солдаты без хозяев, ставшие грабителями и убийцами. Такая местность их привлекает.
Тирта сказала об этом, и сокольничий кивнул. Он махнул своим когтем. Солнце блеснуло на металле.
— Да, здесь есть другие.
Она увидела, на что он показывает, — столб дыма виднелся меж двух холмов. Слишком большой столб, чтобы подниматься над костром. Там горит что-то большое, может, ферма или здание. Но какой фермер решился бы поселиться здесь, в холмах? Или это поселок разбойников, разбитый теми, кто здесь представляет закон и порядок? Так люди маршала стремятся очистить землю от этих стервятников на севере.
Во всяком случае, этот дым предупреждает, что нужно двигаться осторожно и скрытно. Нет смысла потерять все, что она накопила за прошлые годы, из-за безрассудной храбрости.
К полудню они спустились в лесистую местность.
Передний пони фыркнул и пошел быстрее, торгианец побежал вперед, кобыла сразу последовала за ним.
Ясно, что животные почувствовали воду. Действительно, впереди показался чистый прозрачный ручей, текущий с севера, где, должно быть, рождался в горах.
Уходил он на юго-запад, вероятно, впадая в реку, на которой стоит Каре.
Вблизи укрытие — сосновая роща. Горные сосны хорошо растут в этих местах. Дважды возвращался сокол, каждый раз он приносил в когтях молодого зайца.
Тирта использовала способ, с которым познакомилась во время своих странствий: обложила костер камнями под ветвями дерева, которое скроет дым. Она рылась под деревом, а сокольничий тем временем бродил по берегу ручья и собирал сухие ветки. Развели костер, достаточный, чтобы поджарить мясо, и с удовольствием поели. Потом костер погасили.
Тирта пошла к ручью в заросли. Еще достаточно светло. Она разделась, решительно вошла в холодную воду, ахнув от ее прикосновения, и вымылась, потом надела свежую одежду из своего скромного запаса, а снятую выстирала и, вернувшись, повесила недалеко от нагревшихся от огня камней. Сокольничий наблюдал за ней, потом взял собственные седельные сумки и исчез за поворотом. Несомненно, занялся тем же.
Приятно чувствовать себя чистой, свободной от пота и пыли; к тому же она растерлась ароматными листьями. Она редко позволяет себе такую роскошь, но сейчас решила отпраздновать свое достижение: ведь Тирта сделала то, что считалось невозможным, — благополучно миновала эти проклятые горы.
Завернувшись в плащ, она снова прислушалась.
Здесь есть звуки, каких не было в изуродованных вершинах, через которые они прошли. Тирта слышала голоса мелких зверьков, занятых своими ночными делами. Пошевелился на своем насесте сокол, взглянул на нее яростными хищными глазами, похожими на глаза хозяина. Она не пыталась прикоснуться к нему мысленно.
Птица полностью принадлежит воину, этого Тирте с ним никогда не разделить. Они могут есть одну и ту же пищу, испытывать те же неудобства (хотя не признаются друг другу), возможно, разделять общие страхи и неприязнь, если есть причина. Но между ними существует и всегда будет существовать преграда Тирта наклонилась и в каком-то порыве бросила в небольшое пламя перед собой щепотку сухих трав из пакета. Вначале дымок, потом запах. Она глубоко вдохнула, пытаясь заполнить легкие. Сегодня она должна увидеть сон!
Но не старый сон. Ей нужен проводник, нужно узнать дорогу.
В детстве она узнала кое-что от Мудрой, хотя сама этим никогда не пользовалась, и ей говорили, что средство очень эффективное. Она должна всегда владеть собой и потому опасалась таких предвидений, которые можно вызвать по своей воле. К тому же тогда она была одна и не знала, сколько продлится видение и как подействует на нее. Сегодня она не одна, и сегодня ночью она узнает, что сможет. Она вдохнула вторично, чувствуя, как ее охватывает странная легкость. Это не Сила, нет. Она только надеется, что к ней придет видение, видение из другого источника.
7
Тир га плотнее завернулась в плащ, отказавшись от еды: то, чего она хочет, лучше всего достигается на пустой желудок. Если бы она следовала полному ритуалу, она постилась бы целый день и постаралась очистить сознание от всех мыслей. Ей придется довериться сокольничему: то, чем она собирается заняться, с его точки зрения, колдовство, которому он не доверяет, но ей оно необходимо. Тирта постаралась в ясных и решительных словах обрисовать положение. В конце концов, он ведь дал клятву; поэтому то, что она делает, он не может отвергать, конечно, если это не угрожает им обоим.
Тирта уже поплыла, еще сознавая себя в лагере, но видя серую пустоту. И вот она полностью погружается в эту серость, как перо или лист, унесенный ветром, в пустоту без сущности и без контроля, она плывет в ней, твердо помня о своей цели.
Вот она выныривает из пустоты и очень четко видит, но на этот раз перед ней не Дом Ястреба. Перед ней с участка, засаженного растениями, но вытоптанного, поднимается едкий дым. Некоторые растения она узнает: из них получают лечебные мази. Тот, кто здесь жил, выращивал эти дары земли.
Едкий запах пожара перекрывает запах пролитой крови. И еще один запах, отвратительный. На какое-то мгновение Тирте кажется, что это все-таки Дом Ястреба, что она видит его после нападения Ивьяна.
Но хоть она никогда не видела весь Дом Ястреба, этот кажется ей гораздо меньше. Нет, это не остатки большого владения лорда, скорее, небольшая ферма.
Среди вытоптанных трав лежит собака. На боку ее рваная рана, сквозь нее видны белые ребра грудной клетки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55