Она сжала зубы, чтобы сдержать гневные слова, которым научилась в своих странствиях.
Разбив лагерь, сокольничий подошел к ней, присел рядом и сдвинул шлем, как будто тот мешал ему видеть.
— Что с ним? — спросил он.
— Я думаю, иллюзия. — Тирта ни в чем не была уверена. — Его, должно быть, унесли и спрятали. Ты ведь видел следы преследования на поле. Всадники за кем-то охотились. Мать, обладавшая Даром. Если очень сильно испугалась, могла набросить чары на ребенка, спрятать его, даже позволить, чтобы ее саму схватили…
— Живущие в Карстене не знают колдовства, — заметил он. — А Древняя Раса…
— ., давно проклята и изгнана, да. Но вполне возможно, что кто-нибудь уцелел в укрытии. К тому же мы можем выходить замуж за других и производить потомство. Кое-кто из наших вступал в брак с сулкарами, у которых вообще нет колдовства, их сила — только в знании моря. Есть также Саймон Трегарт, чужак. Он взял в жены ведьму из Совета Мудрых.
Ее за это осудили, объявили предательницей своей веры. Но у Саймона был некий Дар, а у нее он сохранился, хоть она и вышла замуж. Волшебницы уверяли, что Дар исчезнет. Она родила тройню — такое здесь никогда раньше не случалось. И все трое ее детей обладали Силой — и сейчас обладают. Говорят, они сейчас ведут войну в Эскоре и снова открыли эту землю для Древней Расы. Так что, возможно, кто-то из моих соплеменников родил этого ребенка.
То, что таится внутри, в случае большой необходимости может быть призвано. Но все же… — Она замолчала.
— Что все же? — настаивал он.
— Даже в Лормте такая тайна неизвестна. — Она энергично покачала головой. — Я сама из Древней Расы, но обладаю очень скромным Даром. Могу лечить, у меня бывают видения. И все. Как ты знаешь, я ощущаю сущность жизни и могу общаться с животными — в ограниченных пределах. Но все, что я знаю об иллюзиях, говорит, что для того, чтобы их вызвать, нужны определенные ритуалы, а их не исполнить быстро и в тревоге. Не понимаю, как преследуемая — мы ведь видели следы — могла это сделать.
— Но как иначе?..
Она думала об этом все утро, пыталась найти ответ на этот вопрос. Остается только предположение, которое ей самой кажется невероятным, хотя она давно поняла, что мир полон удивительными и необъяснимыми явлениями.
— Сам ребенок, — медленно сказала Тирта. — В Эсткарпе детей испытывают рано, иногда в возрасте пяти-шести лет. Даже в таком возрасте можно распознать Силу. Но здесь, в Карстене, этого нет. Предположим, родился ребенок — чистокровный Древний, а может, полукровка, — ребенок, обладающий полной Силой. Такой ребенок видел бы мир по-иному, не так, как мы, и рано научился бы скрывать свой Дар. Конечно, настоящего обучения он не получил бы, но опасность.., страх… Они были очень велики, и сам страх мог открыть дорогу его дару. Ребенок смог осуществить то, что дается долгим обучением. Он был в ужасе, и инстинкт подействовал как орудие спасения, защиты, сделал ненужным сложный ритуал, которым Мудрые ограждают собственные чувства.
Сокольничий кивнул:
— Звучит разумно. Я мало что знаю о колдовстве.
Но страх бывает так силен, что физические силы человека становятся невероятными. Я видел такое. Воля, внутренняя сущность человека, когда она напряжена, поможет сделать то, что другим кажется невозможным. Имея дар, о котором ты говоришь, испытывая сильный страх.., да, это возможно. Но если это так, чем мы можем помочь? Что если он настолько ушел в себя, что мы не сможем его вернуть?
— Не знаю. — Тирта осмотрелась. Если бы она была уверена в безопасности этого места… Может быть, то же средство, которое вызвало у нее видение… Но она не может проникнуть в сознание ребенка. Это превышает ее способности. — Я так мало знаю! — воскликнула она. Раздражение победило гнев, который она испытывала с тех пор, как увидела, что натворили эти звери. Голос ее стал хриплым и жестким. — Лечение мыслью рискованно.
— Я думаю… — Он потер когтем, как пальцем, худую щеку. — Пернатый брат смог увидеть то, что мы не видим. Может, он проникнет туда, куда нам нет доступа?
— Сокол! — Тирта изумленно смотрела на сокольничего — Птица…
Он нахмурился.
— Пернатые братья не просто птицы. Они знают многое, чего не знаем мы. Их чувства гораздо острее и яснее наших. Вспомни, он увидел ребенка, иллюзия его не коснулась. Если его не ослепила внешняя иллюзия, может, то же самое относится и к внутренней.
Попытка не повредит.
Такая мысль не приходила ей в голову. Под его пристальным взглядом Тирта задумалась. Она не видела, чем могла бы повредить такая попытка. И возможно, она даст ключ, которым удастся открыть неподдающуюся дверь. Невольно крепче сжав ребенка, девушка медленно ответила:
— Я не вижу в этом вреда.
На губах его появился призрак улыбки.
— Но не видишь и добра? Посмотрим.
Его коготь блеснул на солнце, сокольничий сделал им жест. Сокол поднялся в воздух, перелетел на скалу над Тиртой и ее ношей.
8
Тирта ощутила поток энергии, исходящий от птицы. Она не поверила бы раньше, что такое маленькое тело — и при этом у птицы, не обладающей, по ее мнению, разумом, — может призвать такую Силу. Удивленная, она смотрела на сокола, но тут уловила другой поток энергии, объединившийся с первым. Как сокольничий обращался к своему спутнику за силой и помощью, так сейчас сокол обратился к сокольничему, черпал его силу.
Тирта почувствовала какое-то движение и увидела, что ее спутник извлек оружие Силы. Держа его за лезвие, он вытянул руку так, что рукоять меча с шарообразной шишкой находилась над ребенком, которого она держала на руках. Тусклый шар ожил, в нем загорелась искра, она становилась все ярче. Это производило даже большее впечатление, внушало больший страх, чем сияние на скале в долине. Тирта чувствовала, как у нее покалывает не только руки, но и все тело.
Она сознательно постаралась успокоиться и направила мысль на подкрепление того, что делала птица. Она чувствовала, как энергия устремляется в тело, пытается достичь сердца. Ищет внутреннюю суть невидимого ребенка, голова которого лежит у нее на груди.
Внутрь и внутрь! Тело у нее на руках конвульсивно дернулось, и ей пришлось крепче сжать его.
Послышался тонкий плач. Боль? Ужас? Может, и то, и другое.
Но птица продолжала усиливать поток энергии, сокольничий добавлял в него свою силу, шар сверкал все ярче.
Они не могут углубляться дальше! Тот, кто так запечатал себя, убегает от их поиска. Он может погибнуть!
Снова маленькое тело изогнулось в руках Тирты.
Невидимый кулак ударил ее по груди, мяукающий крик становился все громче, и девушка попыталась отыскать рот на этой извивающейся голове, зажать его рукой, заглушить звук, который может разнестись в этих опасных холмах.
Шар на рукояти стал таким ярким, что Тирта опасалась прямо взглянуть на него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Разбив лагерь, сокольничий подошел к ней, присел рядом и сдвинул шлем, как будто тот мешал ему видеть.
— Что с ним? — спросил он.
— Я думаю, иллюзия. — Тирта ни в чем не была уверена. — Его, должно быть, унесли и спрятали. Ты ведь видел следы преследования на поле. Всадники за кем-то охотились. Мать, обладавшая Даром. Если очень сильно испугалась, могла набросить чары на ребенка, спрятать его, даже позволить, чтобы ее саму схватили…
— Живущие в Карстене не знают колдовства, — заметил он. — А Древняя Раса…
— ., давно проклята и изгнана, да. Но вполне возможно, что кто-нибудь уцелел в укрытии. К тому же мы можем выходить замуж за других и производить потомство. Кое-кто из наших вступал в брак с сулкарами, у которых вообще нет колдовства, их сила — только в знании моря. Есть также Саймон Трегарт, чужак. Он взял в жены ведьму из Совета Мудрых.
Ее за это осудили, объявили предательницей своей веры. Но у Саймона был некий Дар, а у нее он сохранился, хоть она и вышла замуж. Волшебницы уверяли, что Дар исчезнет. Она родила тройню — такое здесь никогда раньше не случалось. И все трое ее детей обладали Силой — и сейчас обладают. Говорят, они сейчас ведут войну в Эскоре и снова открыли эту землю для Древней Расы. Так что, возможно, кто-то из моих соплеменников родил этого ребенка.
То, что таится внутри, в случае большой необходимости может быть призвано. Но все же… — Она замолчала.
— Что все же? — настаивал он.
— Даже в Лормте такая тайна неизвестна. — Она энергично покачала головой. — Я сама из Древней Расы, но обладаю очень скромным Даром. Могу лечить, у меня бывают видения. И все. Как ты знаешь, я ощущаю сущность жизни и могу общаться с животными — в ограниченных пределах. Но все, что я знаю об иллюзиях, говорит, что для того, чтобы их вызвать, нужны определенные ритуалы, а их не исполнить быстро и в тревоге. Не понимаю, как преследуемая — мы ведь видели следы — могла это сделать.
— Но как иначе?..
Она думала об этом все утро, пыталась найти ответ на этот вопрос. Остается только предположение, которое ей самой кажется невероятным, хотя она давно поняла, что мир полон удивительными и необъяснимыми явлениями.
— Сам ребенок, — медленно сказала Тирта. — В Эсткарпе детей испытывают рано, иногда в возрасте пяти-шести лет. Даже в таком возрасте можно распознать Силу. Но здесь, в Карстене, этого нет. Предположим, родился ребенок — чистокровный Древний, а может, полукровка, — ребенок, обладающий полной Силой. Такой ребенок видел бы мир по-иному, не так, как мы, и рано научился бы скрывать свой Дар. Конечно, настоящего обучения он не получил бы, но опасность.., страх… Они были очень велики, и сам страх мог открыть дорогу его дару. Ребенок смог осуществить то, что дается долгим обучением. Он был в ужасе, и инстинкт подействовал как орудие спасения, защиты, сделал ненужным сложный ритуал, которым Мудрые ограждают собственные чувства.
Сокольничий кивнул:
— Звучит разумно. Я мало что знаю о колдовстве.
Но страх бывает так силен, что физические силы человека становятся невероятными. Я видел такое. Воля, внутренняя сущность человека, когда она напряжена, поможет сделать то, что другим кажется невозможным. Имея дар, о котором ты говоришь, испытывая сильный страх.., да, это возможно. Но если это так, чем мы можем помочь? Что если он настолько ушел в себя, что мы не сможем его вернуть?
— Не знаю. — Тирта осмотрелась. Если бы она была уверена в безопасности этого места… Может быть, то же средство, которое вызвало у нее видение… Но она не может проникнуть в сознание ребенка. Это превышает ее способности. — Я так мало знаю! — воскликнула она. Раздражение победило гнев, который она испытывала с тех пор, как увидела, что натворили эти звери. Голос ее стал хриплым и жестким. — Лечение мыслью рискованно.
— Я думаю… — Он потер когтем, как пальцем, худую щеку. — Пернатый брат смог увидеть то, что мы не видим. Может, он проникнет туда, куда нам нет доступа?
— Сокол! — Тирта изумленно смотрела на сокольничего — Птица…
Он нахмурился.
— Пернатые братья не просто птицы. Они знают многое, чего не знаем мы. Их чувства гораздо острее и яснее наших. Вспомни, он увидел ребенка, иллюзия его не коснулась. Если его не ослепила внешняя иллюзия, может, то же самое относится и к внутренней.
Попытка не повредит.
Такая мысль не приходила ей в голову. Под его пристальным взглядом Тирта задумалась. Она не видела, чем могла бы повредить такая попытка. И возможно, она даст ключ, которым удастся открыть неподдающуюся дверь. Невольно крепче сжав ребенка, девушка медленно ответила:
— Я не вижу в этом вреда.
На губах его появился призрак улыбки.
— Но не видишь и добра? Посмотрим.
Его коготь блеснул на солнце, сокольничий сделал им жест. Сокол поднялся в воздух, перелетел на скалу над Тиртой и ее ношей.
8
Тирта ощутила поток энергии, исходящий от птицы. Она не поверила бы раньше, что такое маленькое тело — и при этом у птицы, не обладающей, по ее мнению, разумом, — может призвать такую Силу. Удивленная, она смотрела на сокола, но тут уловила другой поток энергии, объединившийся с первым. Как сокольничий обращался к своему спутнику за силой и помощью, так сейчас сокол обратился к сокольничему, черпал его силу.
Тирта почувствовала какое-то движение и увидела, что ее спутник извлек оружие Силы. Держа его за лезвие, он вытянул руку так, что рукоять меча с шарообразной шишкой находилась над ребенком, которого она держала на руках. Тусклый шар ожил, в нем загорелась искра, она становилась все ярче. Это производило даже большее впечатление, внушало больший страх, чем сияние на скале в долине. Тирта чувствовала, как у нее покалывает не только руки, но и все тело.
Она сознательно постаралась успокоиться и направила мысль на подкрепление того, что делала птица. Она чувствовала, как энергия устремляется в тело, пытается достичь сердца. Ищет внутреннюю суть невидимого ребенка, голова которого лежит у нее на груди.
Внутрь и внутрь! Тело у нее на руках конвульсивно дернулось, и ей пришлось крепче сжать его.
Послышался тонкий плач. Боль? Ужас? Может, и то, и другое.
Но птица продолжала усиливать поток энергии, сокольничий добавлял в него свою силу, шар сверкал все ярче.
Они не могут углубляться дальше! Тот, кто так запечатал себя, убегает от их поиска. Он может погибнуть!
Снова маленькое тело изогнулось в руках Тирты.
Невидимый кулак ударил ее по груди, мяукающий крик становился все громче, и девушка попыталась отыскать рот на этой извивающейся голове, зажать его рукой, заглушить звук, который может разнестись в этих опасных холмах.
Шар на рукояти стал таким ярким, что Тирта опасалась прямо взглянуть на него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55