Ее с трудом заставили даже принять прописанные Твиллой лекарства. Хади все-таки проглотила снадобье — но для этого Татан пришлось всерьез пригрозить ей кулаком.
По ночам все спокойно спали, и у Твиллы было время на то, чтобы хорошенько продумать свои планы. Ее обезображенное лицо и предполагаемая помощь при страшной болезни, угрожавшей каравану, несомненно, должны произвести впечатление даже на лорда Хармонда, известного своей строгостью в том, чтобы придерживаться им же самим установленных обычаев.
Твилла трудилась над созданием своего нового облика с помощью зеркальца и лунного света с таким же старанием, с каким художник рисует свой величайший шедевр. Багровые вздутия у нее на лице вскоре превратились в сочащиеся гнойной жижей язвы, настолько отвратительные, что от Твиллы шарахались даже лучшие подружки. Рута снова и снова спрашивала: нет ли какого лекарства от этих язв? Твилла отвечала, что если уж болезнь началась, то должны пройти все ее стадии, одна за другой. И вскрытие нарывов — это просто проявление следующей стадии, а значит, очередной шаг к выздоровлению.
На следующую ночь после того, как караван миновал перевал, Рута раздала девушкам последние порции успокоительного снадобья. Борясь с нетерпением, Твилла дождалась, когда все заснут. И только тогда она смогла полностью сосредоточиться на внутренней сущности волшебного зеркальца. Девушка немного изменила внешний вид своих глаз — они теперь стали казаться маленькими, ресницы поредели и поблекли, веки покраснели. Многие тяжелые болезни оставляют по себе такие неприглядные следы.
Твилла задумалась, разглядывая отражение отечного, кошмарно распухшего носа. Никто из девушек до сих пор не обратил внимания на ее нос — даже Лила, которая общалась с Твиллой чаще других. Судя по всему, спутницы уже позабыли, как Твилла выглядела в начале путешествия — до того, как ее обезобразила страшная болезнь. Все взвесив, юная ведунья решила не менять нос — так ее лицо выглядело особенно отвратительно. Затем она сосредоточилась на изменениях кожи. Твилла убрала большую часть изъязвлений, оставив на их месте углубления с неровными красноватыми краями. Со временем эти отметины превратятся в плотные и глубокие рубцы от недавно заживших оспенных язв. Вряд ли кому-то понравится девушка, у которой щеки исковерканы такими жуткими рытвинами. Какое-то время Твилла при свете догорающего костра рассматривала то, что получилось в результате ее стараний. Потом спрятала зеркальце обратно в мешочек и убрала под рубашку.
Впереди ее поджидала еще одна опасность. Среди жителей Пограничья, конечно же, есть такие, кто в той или иной степени разбирается в лечении болезней, несмотря на то что лорд Хармонд так резко настроен против целительниц. С любой армией всегда путешествуют лекари, которые умеют вправлять переломы и зашивать раны. Если такого знахаря пришлют, чтобы он осмотрел девушек из нового каравана, тогда Твилле опасаться нечего. Но совсем другое дело, если ей придется встретиться с кем-то вроде Халди…
До захода солнца выяснится, права ли она. Повозки каравана длинной вереницей вытянулись вдоль дороги, спускавшейся с гор в долину. Впереди широко раскинулись просторы новой, неизведанной земли. Каравану еще предстояло преодолеть несколько не очень высоких холмов, которые периодически закрывали вид на равнину — когда фургоны оказывались в низинах между двумя холмами.
Твилла впервые после болезни попробовала идти вместе со всеми рядом с фургоном. Верная Лила все время держалась поблизости, чтобы в случае чего ее поддержать. На юго-западе до самого горизонта простиралась необъятная плоская равнина. Твилле показалось, что она разглядела и кое-какие признаки фермерского поселения — обнесенные изгородями поля и несколько маленьких стожков.
А на севере открытого пространства не было видно вообще. Там, словно мрачная твердыня, нависающая над страной, словно огромная черная клякса, темнел высокий лес, который скрывал все, что могло находиться за ним.
Да, это мог быть только тот самый лес, которого все так боялись. Тот самый лес, в котором таилось неведомое волшебство, безжалостное к любому, посягнувшему на его секреты. Твилла внимательно рассмотрела границу леса. Таких высоких и толстых деревьев, под сенью которых совершенно незаметно было земли, в Варслааде никто даже не видел — ведь там с незапамятных времен жили люди. Они расчищали поля под посевы, устраивали шахты для добычи руды, вырубали лес для различных потребностей. Там, к востоку от горной гряды, похоже, остались только те деревья, которые посадили люди. Деревья в садах цвели и плодоносили в должном порядке, их обрезали, когда нужно, выкорчевывали старые и высаживали новые — как того желал владелец сада. Даже редкие пихты, растущие в еще не полностью освоенных людьми уголках Варслаада, — и те казались какими-то маленькими и худосочными. Они словно надеялись, что люди не обратят на них внимания и оставят в покое.
Этот темный лес не сдерживали никакие узы, наложенные руками человека. Лес сам таил немало препятствий для непрошеных гостей. Твилла не могла даже приблизительно определить высоту этих деревьев, сливавшихся в одну темную массу, но догадывалась, что они огромны — настолько огромны, что любого пришельца из восточных земель при взгляде на этот лес охватит благоговейный трепет. Да, несомненно, любому, кто рискнет забраться в такую темную, дремучую чащобу, вполне могут привидеться демоны.
Рута словно угадала, о чем думает целительница.
— Земля демонов, — сказала она. — Выглядит довольно жутко. О таких местах вечно выдумывают кучу страшных историй.
Впереди раздался звон сигнального колокола. Повозка остановилась. Девушки, которые брели пешком за фургоном, тоже остановились.
Снизу, отрезая их от последнего фургона ушедшего вперед каравана, скакала небольшая группа всадников. Подъехав поближе, всадники придержали коней и встали на приличном расстоянии. Только один всадник приблизился, но и он явно держался настороженно. Всадник спешился и, не отходя от своего скакуна, крикнул резким, повелительным тоном:
— Эй, вы! А ну-ка покажитесь! Нам сказали, что у вас тут оспа.
Твилла, Рута и Лила, которые стояли рядом с повозкой, покорно выстроились в ряд. Аскла, Джесс и Хади выбрались из фургона и присоединились к ним. Татан передала вожжи второй охраннице, Айт, и тоже подошла к девушкам.
Мужчина приблизился, держа лошадь в поводу — как будто ему было спокойнее, когда он в любое мгновение мог вскочить в седло и умчаться от опасности. По одежде этого человека можно было принять и за стражника, и за обычного горожанина. Мужчина средних лет с загорелым, как у всех солдат, лицом и проницательным взглядом внимательно осмотрел девушек и женщин-охранниц и спросил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
По ночам все спокойно спали, и у Твиллы было время на то, чтобы хорошенько продумать свои планы. Ее обезображенное лицо и предполагаемая помощь при страшной болезни, угрожавшей каравану, несомненно, должны произвести впечатление даже на лорда Хармонда, известного своей строгостью в том, чтобы придерживаться им же самим установленных обычаев.
Твилла трудилась над созданием своего нового облика с помощью зеркальца и лунного света с таким же старанием, с каким художник рисует свой величайший шедевр. Багровые вздутия у нее на лице вскоре превратились в сочащиеся гнойной жижей язвы, настолько отвратительные, что от Твиллы шарахались даже лучшие подружки. Рута снова и снова спрашивала: нет ли какого лекарства от этих язв? Твилла отвечала, что если уж болезнь началась, то должны пройти все ее стадии, одна за другой. И вскрытие нарывов — это просто проявление следующей стадии, а значит, очередной шаг к выздоровлению.
На следующую ночь после того, как караван миновал перевал, Рута раздала девушкам последние порции успокоительного снадобья. Борясь с нетерпением, Твилла дождалась, когда все заснут. И только тогда она смогла полностью сосредоточиться на внутренней сущности волшебного зеркальца. Девушка немного изменила внешний вид своих глаз — они теперь стали казаться маленькими, ресницы поредели и поблекли, веки покраснели. Многие тяжелые болезни оставляют по себе такие неприглядные следы.
Твилла задумалась, разглядывая отражение отечного, кошмарно распухшего носа. Никто из девушек до сих пор не обратил внимания на ее нос — даже Лила, которая общалась с Твиллой чаще других. Судя по всему, спутницы уже позабыли, как Твилла выглядела в начале путешествия — до того, как ее обезобразила страшная болезнь. Все взвесив, юная ведунья решила не менять нос — так ее лицо выглядело особенно отвратительно. Затем она сосредоточилась на изменениях кожи. Твилла убрала большую часть изъязвлений, оставив на их месте углубления с неровными красноватыми краями. Со временем эти отметины превратятся в плотные и глубокие рубцы от недавно заживших оспенных язв. Вряд ли кому-то понравится девушка, у которой щеки исковерканы такими жуткими рытвинами. Какое-то время Твилла при свете догорающего костра рассматривала то, что получилось в результате ее стараний. Потом спрятала зеркальце обратно в мешочек и убрала под рубашку.
Впереди ее поджидала еще одна опасность. Среди жителей Пограничья, конечно же, есть такие, кто в той или иной степени разбирается в лечении болезней, несмотря на то что лорд Хармонд так резко настроен против целительниц. С любой армией всегда путешествуют лекари, которые умеют вправлять переломы и зашивать раны. Если такого знахаря пришлют, чтобы он осмотрел девушек из нового каравана, тогда Твилле опасаться нечего. Но совсем другое дело, если ей придется встретиться с кем-то вроде Халди…
До захода солнца выяснится, права ли она. Повозки каравана длинной вереницей вытянулись вдоль дороги, спускавшейся с гор в долину. Впереди широко раскинулись просторы новой, неизведанной земли. Каравану еще предстояло преодолеть несколько не очень высоких холмов, которые периодически закрывали вид на равнину — когда фургоны оказывались в низинах между двумя холмами.
Твилла впервые после болезни попробовала идти вместе со всеми рядом с фургоном. Верная Лила все время держалась поблизости, чтобы в случае чего ее поддержать. На юго-западе до самого горизонта простиралась необъятная плоская равнина. Твилле показалось, что она разглядела и кое-какие признаки фермерского поселения — обнесенные изгородями поля и несколько маленьких стожков.
А на севере открытого пространства не было видно вообще. Там, словно мрачная твердыня, нависающая над страной, словно огромная черная клякса, темнел высокий лес, который скрывал все, что могло находиться за ним.
Да, это мог быть только тот самый лес, которого все так боялись. Тот самый лес, в котором таилось неведомое волшебство, безжалостное к любому, посягнувшему на его секреты. Твилла внимательно рассмотрела границу леса. Таких высоких и толстых деревьев, под сенью которых совершенно незаметно было земли, в Варслааде никто даже не видел — ведь там с незапамятных времен жили люди. Они расчищали поля под посевы, устраивали шахты для добычи руды, вырубали лес для различных потребностей. Там, к востоку от горной гряды, похоже, остались только те деревья, которые посадили люди. Деревья в садах цвели и плодоносили в должном порядке, их обрезали, когда нужно, выкорчевывали старые и высаживали новые — как того желал владелец сада. Даже редкие пихты, растущие в еще не полностью освоенных людьми уголках Варслаада, — и те казались какими-то маленькими и худосочными. Они словно надеялись, что люди не обратят на них внимания и оставят в покое.
Этот темный лес не сдерживали никакие узы, наложенные руками человека. Лес сам таил немало препятствий для непрошеных гостей. Твилла не могла даже приблизительно определить высоту этих деревьев, сливавшихся в одну темную массу, но догадывалась, что они огромны — настолько огромны, что любого пришельца из восточных земель при взгляде на этот лес охватит благоговейный трепет. Да, несомненно, любому, кто рискнет забраться в такую темную, дремучую чащобу, вполне могут привидеться демоны.
Рута словно угадала, о чем думает целительница.
— Земля демонов, — сказала она. — Выглядит довольно жутко. О таких местах вечно выдумывают кучу страшных историй.
Впереди раздался звон сигнального колокола. Повозка остановилась. Девушки, которые брели пешком за фургоном, тоже остановились.
Снизу, отрезая их от последнего фургона ушедшего вперед каравана, скакала небольшая группа всадников. Подъехав поближе, всадники придержали коней и встали на приличном расстоянии. Только один всадник приблизился, но и он явно держался настороженно. Всадник спешился и, не отходя от своего скакуна, крикнул резким, повелительным тоном:
— Эй, вы! А ну-ка покажитесь! Нам сказали, что у вас тут оспа.
Твилла, Рута и Лила, которые стояли рядом с повозкой, покорно выстроились в ряд. Аскла, Джесс и Хади выбрались из фургона и присоединились к ним. Татан передала вожжи второй охраннице, Айт, и тоже подошла к девушкам.
Мужчина приблизился, держа лошадь в поводу — как будто ему было спокойнее, когда он в любое мгновение мог вскочить в седло и умчаться от опасности. По одежде этого человека можно было принять и за стражника, и за обычного горожанина. Мужчина средних лет с загорелым, как у всех солдат, лицом и проницательным взглядом внимательно осмотрел девушек и женщин-охранниц и спросил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110