Волею диктатора Селаса Гона и его банды на Земле конструируется антигуманный общественный строй, некий технократический феодализм…
Нет нужды останавливаться подробно на степени научной обоснованности обеих фантастических предпосылок в этой книге; возможность осуществления эксперимента «Критерий истины» ортодоксальной наукой исключается. Таким образом, и второе допущение предстает перед читателем как преднамеренный литературный прием. Ради чего? Увы, однозначного ответа на этот вопрос нет.
Книга Гонсалеса «Десант из прошлого» настолько слаба в литературном отношении, что нет возможности говорить о ее художественных достоинствах. Повесть эта поражает композиционной невыстроенностью, структурными перекосами. Так, едва намечен сюжет, но в то же время приводятся мельчайшие детали в плане штурма мифических ядерных арсеналов армии ООН, подробно расписана топография местности, дается утомляющий перечень имен с разъяснением боевой задачи каждого десантника…
В книге вообще масса подробных указаний. По сути дела перед нами не художественное произведение, настолько грубо, порой бессвязно, безграмотно с литературной точки зрения проведены сюжетные ходы. В книге практически нет ни образов, ни характеров. Даже главный герой – диктатор Селас Гон обрисован весьма схематично. Определяя жанр этой книги, я решился бы назвать ее научно-фантастической инструкцией…
Тут что-то клацнуло, профессор поперхнулся на полуслове и лицо его перекосила мучительная гримаса. Стало ясно, что у него нелады со вставной челюстью. Потому, видимо, он и носил ее во внутреннем кармане пиджака.
– Бивуточку, – произнес он знакомое слово, но пока он справлялся со своим протезом, я пришел к выводу, что дальнейшая речь профессора мало чем мне поможет в расследовании.
– Минуточку, – машинально повторил я, как бы сделав перевод со стоматологического диалекта на русский язык. – Имеет ли отношение сюжет книги Гонсалеса к мотивам ее похищения?
Профессор посмотрел на меня с явным одобрением.
– Безусловно! Исчезновение книги, как мне кажется, дает все основания полагать, что мы с вами не что иное, как частица новосозданного мира. Так что, дорогой следователь, вчера нас с вами еще не было… Эксперимент «Критерий истины» состоялся!
Стекла очков Компотова загорелись сумасшедшим блеском.
Пока профессор торжествовал, я что-то начал смутно припоминать. Вроде бы эксперимент, о котором шла речь, должен был как-то свидетельствовать о том, живем ли мы в подлинном, то есть в первичном мире, либо наш мир вторичен, является слепком с некоего недостижимого оригинала.
– Однако я полагаю, что при таком объяснении происшедшего заявлять о расследовании некому, – выдержав паузу, объяснил профессор. – Исчезновение книги означает, что Селас Гон приступил к осуществлению своего плана…
– Диктаторского переворота? – уточнил я.
– Разумеется.
– Именно в этом случае и следовало бы заявить в международную полицию, – сказал я скучным голосом. – Так что вы поступили совершенно правильно.
– Чтобы предотвратить переворот? – насмешливо отозвался профессор. Вы думаете, это имеет теперь какое-то значение?
– Почему же не имеет?
– Да потому, что в таком случае вы, я, все, что нас окружает, вскричал Компотов, – все это – дубль! Повтор! Жалкая копия! Вы настоящий остались где-то там! Так же, как и настоящий я! И там, в настоящем мире, я не занимаюсь поисками пропавшей книги Гонсалеса, будьте спокойны, потому что там она и не пропадала!
Было совершенно очевидно, что профессор спятил.
– Мне кажется, – произнес я по мере возможности рассудительно, – нам должно быть все равно, в каком мире мы живем. Для нас-то он единственно подлинный.
Мне показалось, что профессор чем-нибудь в меня кинет. Однако он неожиданно вновь перешел на лекторские интонации:
– Именно эта проблема является главной для всей хроноархитектурной энэф. Ряд авторов исследует ее с точки зрения морально-этической. Однако по существу проблема эта философского и только философского плана… Философия первичного мира создавалась тысячелетиями. Философии мира вторичного по существу нет. Особенно нелепо выдавать за ее основы обветшавшие религиозные догмы. Модернизация теологии в конечном счете заводит в привычный тупик, и это понимают сами теологи. Можно ли говорить серьезно о замене таких понятий, как бог-созидатель – на созидающий мир, бог-сын – темпонавт? Не дает решения этой сложной проблемы и философия неопрагматизма, один из основных постулатов которой был только что высказан вами.
Боже! – подумал я. Оказывается, я высказал постулат. Однако как остановить профессора?
– Вот так, в общих чертах, – внезапно закончил он. – Заинтересуетесь – приходите в четверг на мою лекцию.
– Спасибо. Непременно, если дела позволят. Кстати, о деле… Вы указали в своем заявлении совершенно иную версию.
Он опять замолчал и уставился на меня.
– Да, – подтвердил он через минуту. – Менее вероятно, но более правдоподобно, – тут он осклабился, – что автор этой книги похищен вместе со своим произведением.
Все так же – с паузами, отвлекаясь на попутные темы, переходя временами на размеренный лекторский стиль. Компотов наконец рассказал, что книга Гонсалеса понадобилась ему для уточнения какой-то незначительной детали. В университетской библиотеке, знакомой ему как пять пальцев, этой книги на месте не оказалось, и профессор отправился домой. У Компотова он не преминул это отметить – одна из крупнейших в мире частных коллекций научно-фантастической литературы на пяти языках. Тридцать тысяч томов, и он наизусть знает, где какой стоит, хотя, разумеется, у него образцовый каталог. Библиотекой, заметьте, пользуются, это не сокровища скупого рыцаря, хотя читательский контингент, вы понимаете, ограниченный.
Так вот, у себя на полке профессор Гонсалеса не обнаружил, хотя книга им никому не выдавалась. Не поверив своим глазам. Компотов решил, что склероз таки настигает его, и обратился к каталогу. Каталог отверг предположение о склерозе, что безусловно принесло профессору облегчение, однако породило загадку. Под влиянием какого-то неясного импульса Компотов обзвонил ряд университетских библиотек и отовсюду получил сведения, что Гонсалес выдан или отсутствует по неизвестным причинам. Тогда возбужденный Компотов накрутил Швецию, депозитарий научной фантастики, и привел тамошнюю администрацию в состояние паники, так как Гонсалес исчез и у них. Еще некоторое время ушло на то, чтобы обзвонить десятка два известных библиоманов, специализирующихся на фантастике. Библиоманы пришли в недоумение, а профессор, похоже, в состояние полного торжества. Книга исчезла повсюду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Нет нужды останавливаться подробно на степени научной обоснованности обеих фантастических предпосылок в этой книге; возможность осуществления эксперимента «Критерий истины» ортодоксальной наукой исключается. Таким образом, и второе допущение предстает перед читателем как преднамеренный литературный прием. Ради чего? Увы, однозначного ответа на этот вопрос нет.
Книга Гонсалеса «Десант из прошлого» настолько слаба в литературном отношении, что нет возможности говорить о ее художественных достоинствах. Повесть эта поражает композиционной невыстроенностью, структурными перекосами. Так, едва намечен сюжет, но в то же время приводятся мельчайшие детали в плане штурма мифических ядерных арсеналов армии ООН, подробно расписана топография местности, дается утомляющий перечень имен с разъяснением боевой задачи каждого десантника…
В книге вообще масса подробных указаний. По сути дела перед нами не художественное произведение, настолько грубо, порой бессвязно, безграмотно с литературной точки зрения проведены сюжетные ходы. В книге практически нет ни образов, ни характеров. Даже главный герой – диктатор Селас Гон обрисован весьма схематично. Определяя жанр этой книги, я решился бы назвать ее научно-фантастической инструкцией…
Тут что-то клацнуло, профессор поперхнулся на полуслове и лицо его перекосила мучительная гримаса. Стало ясно, что у него нелады со вставной челюстью. Потому, видимо, он и носил ее во внутреннем кармане пиджака.
– Бивуточку, – произнес он знакомое слово, но пока он справлялся со своим протезом, я пришел к выводу, что дальнейшая речь профессора мало чем мне поможет в расследовании.
– Минуточку, – машинально повторил я, как бы сделав перевод со стоматологического диалекта на русский язык. – Имеет ли отношение сюжет книги Гонсалеса к мотивам ее похищения?
Профессор посмотрел на меня с явным одобрением.
– Безусловно! Исчезновение книги, как мне кажется, дает все основания полагать, что мы с вами не что иное, как частица новосозданного мира. Так что, дорогой следователь, вчера нас с вами еще не было… Эксперимент «Критерий истины» состоялся!
Стекла очков Компотова загорелись сумасшедшим блеском.
Пока профессор торжествовал, я что-то начал смутно припоминать. Вроде бы эксперимент, о котором шла речь, должен был как-то свидетельствовать о том, живем ли мы в подлинном, то есть в первичном мире, либо наш мир вторичен, является слепком с некоего недостижимого оригинала.
– Однако я полагаю, что при таком объяснении происшедшего заявлять о расследовании некому, – выдержав паузу, объяснил профессор. – Исчезновение книги означает, что Селас Гон приступил к осуществлению своего плана…
– Диктаторского переворота? – уточнил я.
– Разумеется.
– Именно в этом случае и следовало бы заявить в международную полицию, – сказал я скучным голосом. – Так что вы поступили совершенно правильно.
– Чтобы предотвратить переворот? – насмешливо отозвался профессор. Вы думаете, это имеет теперь какое-то значение?
– Почему же не имеет?
– Да потому, что в таком случае вы, я, все, что нас окружает, вскричал Компотов, – все это – дубль! Повтор! Жалкая копия! Вы настоящий остались где-то там! Так же, как и настоящий я! И там, в настоящем мире, я не занимаюсь поисками пропавшей книги Гонсалеса, будьте спокойны, потому что там она и не пропадала!
Было совершенно очевидно, что профессор спятил.
– Мне кажется, – произнес я по мере возможности рассудительно, – нам должно быть все равно, в каком мире мы живем. Для нас-то он единственно подлинный.
Мне показалось, что профессор чем-нибудь в меня кинет. Однако он неожиданно вновь перешел на лекторские интонации:
– Именно эта проблема является главной для всей хроноархитектурной энэф. Ряд авторов исследует ее с точки зрения морально-этической. Однако по существу проблема эта философского и только философского плана… Философия первичного мира создавалась тысячелетиями. Философии мира вторичного по существу нет. Особенно нелепо выдавать за ее основы обветшавшие религиозные догмы. Модернизация теологии в конечном счете заводит в привычный тупик, и это понимают сами теологи. Можно ли говорить серьезно о замене таких понятий, как бог-созидатель – на созидающий мир, бог-сын – темпонавт? Не дает решения этой сложной проблемы и философия неопрагматизма, один из основных постулатов которой был только что высказан вами.
Боже! – подумал я. Оказывается, я высказал постулат. Однако как остановить профессора?
– Вот так, в общих чертах, – внезапно закончил он. – Заинтересуетесь – приходите в четверг на мою лекцию.
– Спасибо. Непременно, если дела позволят. Кстати, о деле… Вы указали в своем заявлении совершенно иную версию.
Он опять замолчал и уставился на меня.
– Да, – подтвердил он через минуту. – Менее вероятно, но более правдоподобно, – тут он осклабился, – что автор этой книги похищен вместе со своим произведением.
Все так же – с паузами, отвлекаясь на попутные темы, переходя временами на размеренный лекторский стиль. Компотов наконец рассказал, что книга Гонсалеса понадобилась ему для уточнения какой-то незначительной детали. В университетской библиотеке, знакомой ему как пять пальцев, этой книги на месте не оказалось, и профессор отправился домой. У Компотова он не преминул это отметить – одна из крупнейших в мире частных коллекций научно-фантастической литературы на пяти языках. Тридцать тысяч томов, и он наизусть знает, где какой стоит, хотя, разумеется, у него образцовый каталог. Библиотекой, заметьте, пользуются, это не сокровища скупого рыцаря, хотя читательский контингент, вы понимаете, ограниченный.
Так вот, у себя на полке профессор Гонсалеса не обнаружил, хотя книга им никому не выдавалась. Не поверив своим глазам. Компотов решил, что склероз таки настигает его, и обратился к каталогу. Каталог отверг предположение о склерозе, что безусловно принесло профессору облегчение, однако породило загадку. Под влиянием какого-то неясного импульса Компотов обзвонил ряд университетских библиотек и отовсюду получил сведения, что Гонсалес выдан или отсутствует по неизвестным причинам. Тогда возбужденный Компотов накрутил Швецию, депозитарий научной фантастики, и привел тамошнюю администрацию в состояние паники, так как Гонсалес исчез и у них. Еще некоторое время ушло на то, чтобы обзвонить десятка два известных библиоманов, специализирующихся на фантастике. Библиоманы пришли в недоумение, а профессор, похоже, в состояние полного торжества. Книга исчезла повсюду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35