Еще три дня понадобилось, чтобы его поставить. А за оставшуюся неделю я, человек слова, наскреб двадцать тысяч, но сейчас, видите ли, я не знаю, что же мне делать.
- То есть ты размышляешь, отдавать ему деньги или этого делать вовсе не стоит? - подмигнул тесть. - Я понимаю твои страдания - берешь ведь на время, а отдаешь навсегда.
- Нет, Алексей Николаевич, вы неправильно меня поняли, - покраснел Макс. - Дело в том, что уже десять дней, как нет Алексея. Как будто в воду канул. Я не знаю, где он работает, а дома он больше не ночует. Сама бабулька о месте его работы тоже ничего не знает, как не знает и его фамилии.
- Он что же, съехал от нее официально и навсегда? - удивился тесть.
- Да вроде нет. Во всяком случае, вся его одежда и обувь осталась у нее.
- Значит, должны оставаться и документы, - предположил я.
- В том-то и дело, что нет. По крайней мере, она так говорит, а не верить ей было бы просто глупо. Зачем семидесятилетней старухе чужой паспорт?
- Да, ситуация у тебя довольно сложная, - согласился я. - Но чем мы можем тебе помочь? Как найти человека, если ты даже не знаешь его фамилии?
- Вот тут-то я бы и хотел посоветоваться с вами. Дело в том, что с субботы на воскресенье бабулька уезжает к своей сестре в деревню. У нее второй этаж, и причем балкон незастекленный. Мне кажется, если бы мы как следует перетряхнули его вещи, то наверняка бы нашли какую-то зацепку.
- Но это можно будет сделать только через неделю, - прикинул я. Сегодня воскресенье, а к следующей субботе твой кредитор вполне может объявиться.
- Это можно сделать сегодня. Потому что на этот раз старушка уехала пару часов назад и обещала быть только ко вторнику.
- Она что же, каждый день тебе докладывает о своих перемещениях?
- Да, потому что я каждый день спрашиваю у нее, не появился ли Алексей.
- Ну что же, Макс, хочешь не хочешь, а помочь тебе я обязан. Пойдем к твоей соседке в полночь, будет хоть какая-то гарантия, что ей не взбредет в голову вернуться из своей деревни раньше времени.
* * *
В двенадцать часов ночи мы проникли в скудное старухино жилье и, сориентировавшись при помощи карманных фонариков, прошли в одну из двух комнатушек малометражной квартирки. То, что мы попали по назначению, было понятно сразу. Сирая односпальная кровать, аккуратно застланная солдатским одеялом, расшатанный деревянный стол и фанерный гардероб - все указывало на то, что здесь живет холостяк. Его немногочисленные вещи - куртка, свитер да пара рубашек - аккуратно висели в шкафу. На дне его стояла пара ботинок, туфли и небольшая спортивная сумка. С нее мы и начали свои поиски.
Нижнее белье, носки, полотенце и носовые платки, как, впрочем, и бритвенно-умывальные принадлежности, мы сразу же отложили в сторону, поскольку внимания они не заслуживали, а больше в сумке ничего не было. Нам оставалось осмотреть только куртку, и здесь нам неожиданно повезло. В верхнем внутреннем кармане мы обнаружили надорванное письмо с любопытным адресом: "Г. Тольятти. Главпочтамт. До востребования. Синицкому Алексею Алексеевичу". И обратный адрес: "Новосибирская область, село Медведково, ул. Лесная, 15. Прудовой Марии Аркадьевне".
Вытащив плотно исписанный листок, при свете двух фонариков я прочитал:
"Здравствуй, Алешенька! Здравствуй, сынок!
Ну зачем же ты так сделал? Зачем так учудил? Не нужно тебе этого делать. Зачем только тебе твоя мамаша перед смертью рассказала?! Что было, то давно быльем поросло. За отца не отомстишь, зато себя погубить можешь. Он же натуральный зверь. И не тебе с ним тягаться. Уехал, а тетку одну оставил. Кровиночка моя, у меня же, кроме тебя, никого нету. Плюнь ты на все и возвращайся скорее домой, послушай меня, старуху. У нас же все есть - и огород, и скотина. Даст Бог, проживем как есть.
Возвращайся, Алешенька, очень тебя жду. Посылаю тебе немного денег. На поезд, на плацкарту, должно хватить. Слышишь меня, тетка Марья ждет тебя и глаз не смыкает. Если можешь, то телеграфируй, когда выезжаешь.
Твоя тетка Марья.
25.05.2000".
- Вот такие дела, - складывая письмо, резюмировал я. - Знаешь, что мне непонятно и неприятно во всей этой истории?
- Что?
- То, что мы не смогли найти ни его паспорта, ни даже копейки денег. Хотя, по твоим словам, он запросто, без лишних разговоров выложил тебе двадцать тысяч рублей. Откуда он их взял?
- Действительно непонятно, а деньги он дал мне прямо на лестничной площадке. Просто взял и вытащил из кармана.
- Наверное, он только в тот день их и получил? Что ты на это скажешь?
- А что на это можно сказать, - вздохнул Ухов. - Кажется, мой Алешка врюхался не туда, куда следует. Что будем делать? Искать-то его надо. Живого или мертвого.
- Думай сам. Можно послать его тетке Марье запрос, хотя я почему-то уверен, что его там до сих пор нет, и вообще вряд ли он там появится, потому что, как полагаю, попал он в цепкие руки. Наверное, надо съездить к ней лично и узнать, к кому именно и для какой цели приезжал твой Алексей. А уже исходя из полученной информации вести его поиски. Смотри, решать тебе, и только тебе.
- Пожалуй, ты прав. Так мы и сделаем. Ты свободен?
- Я-то свободен, а вот тебя-то отпустит мой тесть?
- Думаю, он войдет в мое положение.
- Будем надеяться. Если получится, то выезжаем прямо завтра. Нам дорога каждая минута. Неизвестно, где они его держат и сколько ему отмерено жизни.
На отъезд Макса тесть согласился удивительно легко. Более того, сам отвез нас на вокзал до Сызрани, посадил в поезд и пожелал приятного пути.
А какой там, к черту, приятный путь! Летом, когда "Аэрофлот" задрал цену на билеты в четыре раза, весь небогатый люд устремился на железную дорогу. Можно только отдаленно представить, что творилось в нашем шестиместном плацкартном купе.
Здесь визжало, писалось и играло полдюжины малолетних детей, в то самое время когда их папаши злобно дули водку, а мамочки, стараясь заглушить друг друга, рассказывали разные увлекательные истории. Самым удобным местом в этом сумасшедшем поезде оказался вагон-ресторан, но в связи с тем, что мы были ограничены в средствах, это райское место нам пришлось вскоре покинуть и вернуться в свое вонючее купе. И здесь нас ждал неприятный сюрприз. За время нашего отсутствия два опившихся папаши заняли наши полки, да так, что стащить их вниз не было никакой возможности.
- Что вы к ним пристаете? - видя наши ухищрения, всполошились их супруги. - Неужели непонятно, что мужики устали и прилегли немного отдохнуть.
- Но это наши места, - резонно возразил Макс. - Это мы должны здесь спать.
- Переночуете на третьей полке, - тоном, не терпящим возражения заявила толстая клуха, мать троих детей. - Ничего, от вас не убудет. А если попробуете скандалить, то я быстро найду на вас управу. Мой муж железнодорожник, - грозно сообщила она, а взглядом добавила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50