- Идите, Ирина, я непременно буду минут через десять.
Мне нужно было остаться одному... Почему? Толком я не знал и сам... Наверное, чтобы объяснить и понять внезапно возникшее во мне чувство растерянности и оторопи... Откуда оно взялось... Сейчас... Сейчас, еще немного, и я все пойму... Но нет... Чем дальше, тем больше почва уходила из-под моих ног... Господи, о чем это я? В чем причина моей растерянности? Или в ком? Не в Ирине же. Тогда в этом псевдосвященнике? Но что я могу иметь против него? Даю голову на отсечение, что видел я его сегодня впервые. Может быть, это он трахнул меня по башке? Кто трахнул, не знаю, но из-под пола отвечал не он. Его голос намного выше. Хотя исходящий из-под земли звук всегда приглушается. Тьфу ты, черт! Совсем доигрался, впору в психушку обращаться. Как он мог, уважаемый Константин Иваныч, оказаться в подполье, если только что сошел с поезда? Совсем плохой ты стал. Скоро в телеграфном столбе будешь видеть преступника. Пока не поздно, нужно идти к столу, наверняка сто пятьдесят водки наконец-то вернут твой разум и понудят жидкие мозги работать в нужном направлении.
Несмотря на бурное застолье и непринужденные разговоры, меня не покидало чувство необъяснимого неудовлетворения и дискомфорта. Просидев около часа, я откланялся. Проводить меня вызвалась Ирина. Я этого ждал и потому не воспротивился. Возле ворот, преградив мне путь, она тревожно и многозначительно спросила:
- Ну как там?
- На вражеском фронте без перемен, - значительно подмигнул я и добавил: - Если ты имеешь в виду следственные органы.
- Ой, ну расскажите подробнее, меня почему-то не вызывают, но я должна все знать. Это очень важно.
- Что ты должна знать и почему это так важно?
- Дядя Костя, ведь вы наш друг. Расскажите, что с мамой.
- Неужели тебя это очень интересует? Встревоженной ты мне не показалась.
- Как вы можете? Что вы такое говорите! Скажите, ее отпустят?
- Сие от меня не зависит. Почему бы тебе об этом не спросить своих милицейских друзей? Ведь, кажется, ты к ним уже обращалась?
- Ну, о чем вы говорите, нужно спасать маму, а вы вместо этого в чем-то корите меня. Я не понимаю!
- Все-то ты, девочка, понимаешь, просто делаешь вид невинной овечки. Только не надо плакать, это банально и скучно.
- Да скажите же мне, что все это значит? Почему вы разговариваете со мной в таком тоне? В чем я провинилась?
- Хреновой ты была актрисой. И сейчас продолжаешь в том же духе. Играешь шаблонно, штампованно, в точности так, как положено в подобной ситуации. Я бы на твоем месте использовал какой-нибудь неожиданный, неординарный ход. Например, искренне бы радовался смерти отчима и тому, что мать наконец-то угодила в тюрягу. Следователя бы это здорово сбило с толку, и у тебя бы появилось некоторое преимущество, некоторый шанс...
- Да какой еще шанс? О чем вы талдычите?
- О чем? Все о том же. Не ты ли, моя золотая, не далее как позавчера так страстно и искренне говорила мне о своем сокровенном желании?
- О каком еще желании?
- О твоем заветном желании отправить Шмару на небеса. Вот оно и исполнилось, теперь тебе остается выпить фужер шампанского и сплясать на его могилке канкан. Ну а маменьке со слезами на глазах и душевными рыданиями носить передачки, с нетерпением ожидая, когда и ее приберет Всевышний. Ты все правильно рассчитала, только, повторяю, веди себя нестандартно.
- О боже, неужели вы так думаете?
- Конечно, и не только я, следователь тоже. И не надо мне твоих вымученных истерик. Лучше придумай, как ловчее объяснить пропажу ножа.
- Какого еще ножа?
- Того самого, что месяц назад исчез из ящика кухонного стола, а вчера оказался в груди у Валерия Павловича Климова. Да ты сама об этом знаешь.
- Господи, я сейчас сойду с ума. Да поймите же вы, это какое-то страшное совпадение. Чудовищное, необъяснимое! Да, я действительно позавчера несла всякую чушь. Я в самом деле хотела его смерти, но я не убивала!
- Разве я сказал, что убила ты? Вовсе нет, ты бы не сумела, ты просто наняла для этой цели подходящего мокрушника.
- Да не-е-ет же! - громко, в голос заверещала она. - Не убивала я а-а! Поймите же наконец! Это бред какой-то! А-а-а!
Упав на скамейку, она отчаянно задрыгала ногами. Мне не оставалось ничего иного, как идти на попятный.
- Успокойся, ради бога! Ты хорошая актриса, только не реви! Не реви, черт бы тебя побрал! Да пошутил я, успокойся. Скажи мне лучше, как ты Леву встретила?
- Ну и шуточки у вас, дядя Костя. - Швыркая носом, она размазала тушь с губной помадой и всем этим суриком разукрасила морду. - Как встретила, как встретила! Приехала и встретила. Он же телеграмму давал. Я вам говорила.
- Ну да, конечно, ладно, не реви. Иди умойся, а я пойду, что-то голова разболелась, наверное, к дождю.
* * *
Переждав, пока спадет полуденный зной, уже под вечер я поплелся на пляж. Хочешь не хочешь, но ежедневно зайти в море хотя бы по колено обязан каждый отдыхающий. Этот закон писан не мной, и нарушать его я не имею права.
Возле самой воды мне удалось оккупировать крохотное местечко под грибочком. Отсюда мне была прекрасно видна безбрежная синь мирового океана. Здесь передо мной открывалась бесконечность мироздания, и я был естественной и неотъемлемой его песчинкой вроде Аристотеля или какого-нибудь Платона. Да, господин Гончаров, говорю тебе истину, ты достойный брат великих мыслителей и философов. Не стыдись признания самого себя! Осознав, какой блестящий ум мне дарован, я даже замурлыкал от удовольствия. Неожиданно большая белая туча закрыла горизонт, помешав сполна насладиться моим величием и значимостью. И туча та была в зеленом купальнике, через края которого упругим тестом выпирала плоть. Расстелив купальную простыню, она шлепнулась прямо мне под нос. О каком смысле жизни можно размышлять, когда перед тобой лежат шесть пудов мяса? Такого хамства не потерпел бы сам Декарт.
- Девушка! - Я ущипнул ее за пятку. - Вы мне мешаете созерцать! Отползите, пожалуйста, метра на два.
- Нахал! - дрыгнула она раздраженно ногой. - Ползи сам и не приставай к замужним женщинам. Сейчас подойдет Тарас, он тебе холку-то намылит.
- О, я вижу, у вас от поклонниц нет отбоя! - пропел надо мною знакомый голос шоколадной профессорши. - Какая же я глупая, надеялась зафрахтовать вас на все время отпуска. Подлый изменщик!
- А ты вруша и лжесвидетельница. Зачем тебе понадобилось лгать следователю?
- А зачем вы скомпрометировали бедную, несчастную девушку, у которой, кроме ее добродетели, ничего нет? Вы подставили меня.
- Ты своим враньем подставила меня хуже.
- Вы мужчина и умеете преодолевать трудности.
- Да что ты его слушаешь? - вмешалась толстуха. - По нему сразу видно - козел! Козел и бабник. Заставлял меня куда-то ползти. Так я ему и дала!
- Вам слова никто не давал, - резко осадила ее Марина, - а отползти вам и в самом деле следовало бы, вы портите не только пейзаж, но и озон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31