Это был период засухи в Соноре. В продолжение уже нескольких месяцев в этом месте не упало ни одной капли дождя, и даже ручьи, попадавшиеся путешественникам, столь обильные водою в обыкновенное время, - даже те совершенно иссякли. Поэтому было неудивительно, что животные дошли до полного истощения и что их хозяева находятся в сильной тревоге. Еще сутки-другие такого пути означали смерть, если не для всех, то для большинства.
Услышав восклицание гамбузино, его спутники уже не скрывали вздоха облегчения, - слишком сильным было их душевное беспокойство. Они хорошо знали, что близость горы обещала корм животным и воду для всех. Педро очень подробно описал им Затерявшуюся гору как конечную цель путешествия, и подножие горы как место наиболее удобное для лагеря. Он рассказывал об этом месте как о маленьком Эдеме. А на одной из вершин Затерявшейся горы гамбузино обещал показать богатейшие залежи золота, известные пока только ему одному. У подножия горы им нечего было опасаться недостатка в корме для лошадей и вьючных животных, или недостатка в воде, как это было до сих пор, так как здесь находился источник ключевой воды. Кроме того, там же голубело озеро, берега которого представляли собой превосходнейшие пастбища. Трава на них всегда была густая, сочная и расстилалась вокруг вечнозеленым изумрудным ковром.
- Вы уверены в том, что это Затерявшаяся гора? - спросил дон Эстеван, устремив глаза на видневшуюся на краю горизонта одинокую возвышенность, на которую ему указал Педро.
- Так же, сеньор, - ответил Педро, немного задетый за живое, - как в том, что мое имя Педро Вицента. Да и как же мне не знать здешних мест, когда моя мать не одну сотню раз рассказывала мне историю моего крещения? Бедная женщина никак не могла примириться с тем, что этот обряд обошелся ей страшно дорого. Подумайте-ка, сеньоры, двадцать серебряных песо1 и две восковые свечи!.. Две огромные свечи из самого белого воска! И все это для того только, чтобы я мог унаследовать имя и дарования моего отца, который, подобно мне, был только бедным гамбузино!..
- Хорошо, Педро! Не сердитесь, - смеясь возразил дон Эстеван, - все это давно уже пора забыть, так как вы теперь настолько богаты, что можете больше не жалеть о тех пустяках, каких стоило ваше крещение.
Дон Эстеван говорил чистую правду. Со времени своей счастливой находки Педро стал богатым человеком.
Кто видел его месяца три назад, тот не узнал бы его: настолько изменилась к лучшему его внешность. Раньше он был бледен, худ и ходил чуть ли не в рубище; его грязная и изорванная одежда еле держалась на нем; вместо лошади у него была какая-то измученная, еле живая кляча, достойная соперница Россинанта. Теперь он восседал на породистом коне, покрытом богатою попоною; на него было больно глядеть из-за блестящих позументов, составляющих необходимую принадлежность той живописной мексиканской одежды, которую носят ранчеро.
- Довольно шутить, - нетерпеливо прервал их Роберт Тресиллиан, - гора, находящаяся перед нами, это и есть Затерявшаяся гора, да или нет?
- Да! - лаконично ответил проводник, еще более обиженный сомнением в его топографических познаниях, которое позволил себе выразить, даже после его слов, чужестранец. И это в адрес Педро, знавшего все закоулки Сонорской пустыни!
- В таком случае, - продолжал Тресиллиан, - чем скорее мы там будем, тем лучше. Я полагаю, что гора находится от нас на расстоянии десяти миль.
- Вы можете, кабальеро, смело положить двадцать миль и прибавить к этому еще несколько метров, - сказал Педро.
- Как! Двадцать миль! - с удивлением воскликнул англичанин. - Я не могу в это поверить!
- Если бы вы, сударь, - хладнокровно сказал гамбузино, - так же часто путешествовали по льяносам, как я, то не говорили бы так. Расстояния в здешних местах никогда не бывают такими, какими они нам кажутся издали.
- Хорошо! - сказал англичанин. - С того момента, как мне это сказали вы, я верю. Я достаточно доверяю вашим способностям, так как вы столь успешно их проявили в качестве золотоискателя.
Этот комплимент приятно польстил самолюбию гамбузино.
- Тысяча благодарностей, дон Роберт! - ответил он, отвесив глубокий поклон. - Вы можете мне верить на слово, сеньор, потому что я не говорю наугад и могу даже вычислить расстояние в ярдах. Уже не в первый раз, сеньоры, я замечаю, что вы сомневаетесь в моем знании местности. Так знайте, что прежде, чем решиться сделаться вашим проводником, мне пришлось самому несколько раз побывать здесь и подробно изучить местность. Я отлично помню, что здесь должна находиться большая пальма, которую вы видите вон там, слева от вас.
С этими словами Педро указал Роберту Тресиллиану на высокое дерево, гладкий длинный ствол которого оканчивался венчиком длинных листьев блестящего стального цвета. То была пальма из семейства юкка, величиною своею превосходившая все экземпляры этой породы, которые так часто попадаются в льяносах.
- Если вы, сударь, - добавил гамбузино, желавший во что бы то ни стало войти в доверие к англичанину, - все еще сомневаетесь в правдивости моих слов, то не угодно ли вам подойти поближе к пальме? На ее коре вырезаны две буквы: "Р", "т" - рукою вашего покорнейшего слуги Педро Виценты. Это маленькое напоминание о своей особе я оставил, когда был здесь три месяца тому назад.
- Я вам верю без доказательств, - ответил Тресиллиан, усмехнувшись при слове "напоминание". Ему показалось забавным это напоминание в пустыне!
- В таком случае, сеньоры, позвольте вам доложить, что максимум того, что мы можем сделать, - это достигнуть горы до захода солнца.
- Хорошо, Педро! - дружеским тоном сказал дон Эстеван. - Не следует терять времени. Будьте так добры отъехать немного назад и отдать приказание продолжать путь. Велите погонщикам мулов подстегнуть, насколько это возможно, животных.
- Я весь к услугам вашей милости, - ответил гамбузино, высоко приподняв над головою свою шляпу с широкими полями и отвесив поклон обоим компаньонам.
Он пришпорил коня своими огромными шпорами и галопом поскакал к арьергарду каравана. Не доезжая немного до телег, он почтительно поклонился небольшой группе лиц, которых мы еще не представили нашим читателям, но которые были едва ли не самыми интересными из всего отряда. Две особы из этой группы принадлежали к прекрасному полу. Одна была женщина лет 35-ти, в молодости, должно быть, отличавшаяся редкою красотою, следы которой были заметны еще и теперь. Другая была прелестная девушка, почти дитя. Судя по ее сходству с первой спутницей, она, должно быть, была ее дочерью. Ее великолепные черные глаза сияли, как звезды, под короной черных с синеватым отливом волос. Маленький ротик с пухлыми губками был словно создан для поцелуев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39