Женщины удалились в гардеробные, чтобы привести в порядок свои туалеты перед балом.
- Кстати, caballero, - сказал Морено, когда мы стояли, держа в руках стаканы с рейнвейном, - кажется, у вас не очень получаются разговоры с кузиной Игнасией. Вы предоставляете вести беседы вашему другу лейтенанту. Признаете ли вы, что она очень красива?
- Никто не станет отрицать этого.
- Я считал, что именно такая женщина способна вас пленить. Вам не кажется, что она подцепила драгуна? - добавил он со смехом.
- Подцепила и крепко держит. Я бы сказал, что если только захочет, то на всю жизнь.
- Ах, не думаю, чтобы она этого захотела. Может быть, - продолжал он, бросив на меня странный взгляд, - если бы на его месте был кто-то другой, она согласилась бы стать его подругой на всю жизнь.
- Счастлив будет мужчина, который получит от нее такое согласие.
- Вы правы, hombre (человек). Хоть она моя кузина, честно скажу, что во всей Мексике нет более красивой женщины, - правда, за одним исключением.
Я тоже так считал, хотя думал не о той же женщине, что Морено.
- Кто она, я могу не держать в тайне после того, что вы сегодня видели, - продолжал он. - Могу сказать вам, что мы обручены с моей другой кузиной. Так что прочь от нее руки, caballero! - закончил он со смехом.
- Можете не опасаться. После всего, что видел сегодня, могу сказать, что вы совершенно правы: нет такого мужчины в Мексике, да и во всем мире, у которого был хоть малейший шанс на успех у доньи Марианиты Коварубио, кроме дона Рафаэля Морено.
- Браво! Хорошо сказано, и спасибо! Из двух своих кузин я ее считаю более красивой, хотя вы с этим не согласны. Я знаю, что раньше вы высказывали свое мнение по этому поводу.
Это было правдой, хотя, как он это услышал, я не мог себе объяснить. Помню, что говорил одному из знакомых офицеров, рассказывая о происшествии в театре, что из двух леди в ложе высокая показалась мне гораздо привлекательней. Я по-прежнему так считал. Но говорить об этом Морено не стоит: ведь час назад я ответил на его вопрос прямо противоположное. В данных обстоятельствах ложь была простительна.
- Может быть, - ответил я, - но вы ведь знаете, что у меня тогда не было настоящей возможности судить о них.
- А теперь, когда она у вас есть, ваше мнение осталось неизменным? Давайте, amigo mio, признавайтесь!
Все это было очень неловко, и я с радостью закончил бы разговор, но по какой-то непонятной причине Морено упорно его продолжал.
- Ни в чем подобном не могу сознаться, - сказал я уклончиво. - И если бы сознался, это могло бы быть неправдой.
- Но могло быть и правдой. Думаю, что было бы. Моя кузина Игнасия любит, когда ею восхищаются, и это ее единственный недостаток. Она старшая и считает себя хозяйкой поместья. Кстати, именно она одобрила ваше приглашение, я решил немного подыграть ее тщеславию и сказал, что вы предпочли ее. Для меня это всегда забавно.
- Но мне показалось, вы говорили, что вторая кузина - кокетка.
- Это была шутка. Если бы она была... ну, не стоит продолжать. Но вижу, что вы не решаетесь высказать свое мнение об Игнасии - хорошее или плохое, и, кажется, знаю причину. Я видел одно прелестное создание среди гуляющих, и видел, как некий мужчина весь день не отрывал от нее взгляда и больше никого не замечал. Ха-ха-ха!
- Послушайте, капитан Морено! Надеюсь, вы больше не будете шутить на эту тему! Это все ваше воображение!
- Скорее ваше. Но пусть будет по-вашему, amigo.
Я хотел, чтобы получилось по-другому. Но старая поговорка против меня: "Чтобы отвести коня на водопой, нужен один человек, но даже двадцать не могут заставить его пить".
В этот момент, к моему величайшему облегчению, появился молодой Коварубио, брат девушек, и сообщил, что начинаются танцы. Дона Рафаэля, который будет одним из распорядителей танцев, ждут под навесом, чтобы он руководил подготовкой.
- Найдете меня там, - сказал мне Морено, - и я с радостью представлю вас такому количеству партнерш, какое только захотите. Хотя, если не ошибаюсь, - добавил он с многозначительной улыбкой, - вам нужна только одна. Hasta luego (До встречи).
Глава XXIII
ВАЛЬС
Я еще несколько минут оставался в зале, допивая вино, которое мне налила одна из девушек. Все это время мысленно возвращался к нашему разговору.
Странный разговор, и я не знал, что о нем думать. Казалось, капитан Морено хотел бы, чтобы я стал членом семьи, он почти сказал об этом. Но почему? Мне было непонятно. Его желание мне льстило, но я не понимал его мотивов.
В конце концов, возможно, все объясняется просто его дружеским расположением ко мне (как я уже говорил, наша дружба очень окрепла). Или разговор был просто легкой, ничего не значащей болтовней.
Впрочем, вскоре я отказался от размышлений на эту тему. Меня занимало кое-что другое, и, прикончив вино, я вышел наружу.
Там все изменилось, словно на сцене театра. Зажгли лампы, и все пространство под навесом ярко осветилось. В ожидании танцев люди группами прогуливались под звуки настраиваемых гитар, скрипок и арф. В сущности, все ждали только появления знатных дам. Вскоре они появились в своих роскошных туалетах. Зазвучала музыка, и начался бал.
Наверно, нет в мире другой страны, где бы классы разграничивались такой тонкой и незаметной перегородкой, как в Мексике. Даже в соседних Соединенных Штатах по-прежнему существует множество сословий, разделенных строгими границами (наследие, полученное от матери-Англии, от которого не удалось избавиться даже после столетия демократии). Но более экспансивные мексиканцы давно от него отказались, и, как и в других южноамериканских государствах, здесь можно увидеть скотовода или погонщика мулов, танцующего с дочерью hasiendado, или самого низкооплачиваемого рабочего рядом с нанимателем. Они могут вместе пить и курить и, если не сидят за одним обеденным столом, то уж вместе - за столом, на котором стучат кости или разлетаются карты. В игорных заведениях и салунах, за столом monte все мексиканцы равны - точно так же, как на общественных балах, известных как фанданго.
Так было и сегодня. Несколько rancheros, в своих ярких костюмах, с абсолютно естественным видом пригласили на танец дам в сатине и драгоценностях. Но сам я испытывал гораздо большую неловкость, когда, осмотрев толпу, отыскал индейскую красавицу (ее трудно было не увидеть), поклонился ей и сказал:
- Сеньорита, вы меня помните?
Меня обрадовал ее ответный взгляд, а еще больше слова:
- Помню ли вас, caballero? Что за вопрос! Конечно, помню и всегда буду помнить!
- Вы очень добры, говоря так. Я польщен тем, что вы меня не забыли.
- Как я могла забыть, сеньор? Вы спасли меня. Если бы не вы...
- Прошу вас, не говорите больше о такой мелочи. Мне только жаль, что это помешало вам приезжать в город, как обычно. Но, может, вам это все равно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
- Кстати, caballero, - сказал Морено, когда мы стояли, держа в руках стаканы с рейнвейном, - кажется, у вас не очень получаются разговоры с кузиной Игнасией. Вы предоставляете вести беседы вашему другу лейтенанту. Признаете ли вы, что она очень красива?
- Никто не станет отрицать этого.
- Я считал, что именно такая женщина способна вас пленить. Вам не кажется, что она подцепила драгуна? - добавил он со смехом.
- Подцепила и крепко держит. Я бы сказал, что если только захочет, то на всю жизнь.
- Ах, не думаю, чтобы она этого захотела. Может быть, - продолжал он, бросив на меня странный взгляд, - если бы на его месте был кто-то другой, она согласилась бы стать его подругой на всю жизнь.
- Счастлив будет мужчина, который получит от нее такое согласие.
- Вы правы, hombre (человек). Хоть она моя кузина, честно скажу, что во всей Мексике нет более красивой женщины, - правда, за одним исключением.
Я тоже так считал, хотя думал не о той же женщине, что Морено.
- Кто она, я могу не держать в тайне после того, что вы сегодня видели, - продолжал он. - Могу сказать вам, что мы обручены с моей другой кузиной. Так что прочь от нее руки, caballero! - закончил он со смехом.
- Можете не опасаться. После всего, что видел сегодня, могу сказать, что вы совершенно правы: нет такого мужчины в Мексике, да и во всем мире, у которого был хоть малейший шанс на успех у доньи Марианиты Коварубио, кроме дона Рафаэля Морено.
- Браво! Хорошо сказано, и спасибо! Из двух своих кузин я ее считаю более красивой, хотя вы с этим не согласны. Я знаю, что раньше вы высказывали свое мнение по этому поводу.
Это было правдой, хотя, как он это услышал, я не мог себе объяснить. Помню, что говорил одному из знакомых офицеров, рассказывая о происшествии в театре, что из двух леди в ложе высокая показалась мне гораздо привлекательней. Я по-прежнему так считал. Но говорить об этом Морено не стоит: ведь час назад я ответил на его вопрос прямо противоположное. В данных обстоятельствах ложь была простительна.
- Может быть, - ответил я, - но вы ведь знаете, что у меня тогда не было настоящей возможности судить о них.
- А теперь, когда она у вас есть, ваше мнение осталось неизменным? Давайте, amigo mio, признавайтесь!
Все это было очень неловко, и я с радостью закончил бы разговор, но по какой-то непонятной причине Морено упорно его продолжал.
- Ни в чем подобном не могу сознаться, - сказал я уклончиво. - И если бы сознался, это могло бы быть неправдой.
- Но могло быть и правдой. Думаю, что было бы. Моя кузина Игнасия любит, когда ею восхищаются, и это ее единственный недостаток. Она старшая и считает себя хозяйкой поместья. Кстати, именно она одобрила ваше приглашение, я решил немного подыграть ее тщеславию и сказал, что вы предпочли ее. Для меня это всегда забавно.
- Но мне показалось, вы говорили, что вторая кузина - кокетка.
- Это была шутка. Если бы она была... ну, не стоит продолжать. Но вижу, что вы не решаетесь высказать свое мнение об Игнасии - хорошее или плохое, и, кажется, знаю причину. Я видел одно прелестное создание среди гуляющих, и видел, как некий мужчина весь день не отрывал от нее взгляда и больше никого не замечал. Ха-ха-ха!
- Послушайте, капитан Морено! Надеюсь, вы больше не будете шутить на эту тему! Это все ваше воображение!
- Скорее ваше. Но пусть будет по-вашему, amigo.
Я хотел, чтобы получилось по-другому. Но старая поговорка против меня: "Чтобы отвести коня на водопой, нужен один человек, но даже двадцать не могут заставить его пить".
В этот момент, к моему величайшему облегчению, появился молодой Коварубио, брат девушек, и сообщил, что начинаются танцы. Дона Рафаэля, который будет одним из распорядителей танцев, ждут под навесом, чтобы он руководил подготовкой.
- Найдете меня там, - сказал мне Морено, - и я с радостью представлю вас такому количеству партнерш, какое только захотите. Хотя, если не ошибаюсь, - добавил он с многозначительной улыбкой, - вам нужна только одна. Hasta luego (До встречи).
Глава XXIII
ВАЛЬС
Я еще несколько минут оставался в зале, допивая вино, которое мне налила одна из девушек. Все это время мысленно возвращался к нашему разговору.
Странный разговор, и я не знал, что о нем думать. Казалось, капитан Морено хотел бы, чтобы я стал членом семьи, он почти сказал об этом. Но почему? Мне было непонятно. Его желание мне льстило, но я не понимал его мотивов.
В конце концов, возможно, все объясняется просто его дружеским расположением ко мне (как я уже говорил, наша дружба очень окрепла). Или разговор был просто легкой, ничего не значащей болтовней.
Впрочем, вскоре я отказался от размышлений на эту тему. Меня занимало кое-что другое, и, прикончив вино, я вышел наружу.
Там все изменилось, словно на сцене театра. Зажгли лампы, и все пространство под навесом ярко осветилось. В ожидании танцев люди группами прогуливались под звуки настраиваемых гитар, скрипок и арф. В сущности, все ждали только появления знатных дам. Вскоре они появились в своих роскошных туалетах. Зазвучала музыка, и начался бал.
Наверно, нет в мире другой страны, где бы классы разграничивались такой тонкой и незаметной перегородкой, как в Мексике. Даже в соседних Соединенных Штатах по-прежнему существует множество сословий, разделенных строгими границами (наследие, полученное от матери-Англии, от которого не удалось избавиться даже после столетия демократии). Но более экспансивные мексиканцы давно от него отказались, и, как и в других южноамериканских государствах, здесь можно увидеть скотовода или погонщика мулов, танцующего с дочерью hasiendado, или самого низкооплачиваемого рабочего рядом с нанимателем. Они могут вместе пить и курить и, если не сидят за одним обеденным столом, то уж вместе - за столом, на котором стучат кости или разлетаются карты. В игорных заведениях и салунах, за столом monte все мексиканцы равны - точно так же, как на общественных балах, известных как фанданго.
Так было и сегодня. Несколько rancheros, в своих ярких костюмах, с абсолютно естественным видом пригласили на танец дам в сатине и драгоценностях. Но сам я испытывал гораздо большую неловкость, когда, осмотрев толпу, отыскал индейскую красавицу (ее трудно было не увидеть), поклонился ей и сказал:
- Сеньорита, вы меня помните?
Меня обрадовал ее ответный взгляд, а еще больше слова:
- Помню ли вас, caballero? Что за вопрос! Конечно, помню и всегда буду помнить!
- Вы очень добры, говоря так. Я польщен тем, что вы меня не забыли.
- Как я могла забыть, сеньор? Вы спасли меня. Если бы не вы...
- Прошу вас, не говорите больше о такой мелочи. Мне только жаль, что это помешало вам приезжать в город, как обычно. Но, может, вам это все равно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31