Поцелуй становился все более глубоким и опасным.
Господи! Он упивался ею и страдал одновременно. Она была всем, что он помнил, всем, что пытался забыть. И больше. Они ушли под воду, вырвались на поверхность, все еще сплетенные друг с другом, но Мэтью знал, что не море утопит его, а отчаянное и бескрайнее желание, ее вкус, ее аромат, ее вздох, полный наслаждения и замешательства… словно и не было долгих восьми лет между прошлым и настоящим.
— Нет!
Ей удалось выдохнуть одно-единственное слово, прежде чем Мэтью снова впился в ее губы и голова ее снова пошла кругом. Тейт физически ощущала, как ускользает ее воля, и боролась не только с ним, но и с самой собой.
— Я сказала «нет».
— Я слышал. — Мэтью вел свою собственную войну. Он хотел Тейт и по ее реакции знал, что может ею овладеть. Он нуждался в ней и читал не менее сильное желание в ее затуманенных глазах. Если бы речь шла только о желаниях, сражение закончилось бы очень быстро.
Но он любил ее. И остался истекающей кровью жертвой на поле битвы.
— Я не один участвовал в этом, Тейт, но если предпочитаешь винить меня — ради бога.
— Ничего я не предпочитаю. Отпусти меня!
Он уже отпустил и потому сложил губы в некое подобие улыбки.
— Это ты меня держишь, дорогуша. Он поднял руки, помахал ими. Выругавшись, Тейт отпустила его.
— Я знаю, это затасканное выражение, но история не повторится, Лэситер. Мы работаем вместе, мы ныряем вместе. Это все, что мы делаем вместе.
— Твой выбор, Рыжик. Как всегда.
— Значит, не будет никаких проблем.
— Никаких проблем. — Мэтью откинулся на спину и лениво заработал руками. — Если тебя не волнует тот факт, что ты не сможешь сопротивляться мне.
— Еще как смогу! — крикнула Тейт ему вслед, но морщинка, снова появившаяся между ее бровями, пролила бальзам на его раны.
Тейт окунула голову в прохладную воду, затем, что-то бормоча, поплыла в противоположную сторону.
Мэтью сунул пачку листов под нос Ларю.
— Ты не начнешь работать под водой, пока не сдашь письменный экзамен.
— Я не школьник.
— Ты практикант. Я твой инструктор. Сдашь экзамен — будешь нырять. Провалишься с палубы ни ногой. Первая часть — идентификация снаряжения. Ты помнишь, зачем нужен регулятор?
— Для подачи воздуха из баллона аквалангисту. — Ларю оттолкнул бумаги. — Ну и что?
Мэтью подвинул бумаги обратно.
— Из чего он состоит?
— Он состоит, состоит… — Ларю насупился и выдернул из кармана кисет. — Ах да, загубник, шланг и, как его там, вентиль, что ли?
— Расскажи про вентиль.
— Он позволяет уменьшать давление. Зачем ты меня мучаешь этими глупостями?
— Ты не будешь нырять, пока досконально не изучишь снаряжение. — Мэтью сунул Ларю остро отточенный карандаш. — Можешь не спешить, но помни: ты не будешь нырять, пока все не выучишь. Бак, помоги мне на палубе.
— Да-да, сейчас.
Ларю бросил взгляд на удаляющуюся спину Мэтью и зашептал:
— Бак, что такое закон Бойля?
— Когда давление…
— Не жульничать! — крикнул Мэтью. — Бак, уж от тебя я этого не ожидал.
— Прости, Ларю, ты уж сам давай. — Пристыженный, Бак вышел за Мэтью на палубу. — Я просто хотел чуть-чуть намекнуть.
— А кто ему намекнет в сорока футах под водой?
— Ты прав… но ведь у него хорошо получается, так? Ты сам говорил, что он способный.
— Там внизу он плавает как рыба, — подтвердил Мэтью. — Но никаких поблажек.
Мэтью надел гидрокостюм, в последний раз проверил снаряжение, и Бак помог ему закинуть на спину баллоны.
— Мы ненадолго, просто посмотрим, — заметил Мэтью, застегнув грузовой ремень и опустившись на палубу, чтобы надеть ласты.
— Ага.
Бросив якорь над останками «Маргариты», они старались не обсуждать ни прошлую экспедицию, ни ее страшный конец.
— Тейт хочет по фотографировать, — добавил Мэтью, чтобы не озвучивать то, о чем думал каждый из них: что же оставил Ван Дайк?
— Конечно. Она всегда отлично фотографировала. Малышка здорово похорошела, правда?
— Правда. Смотри тут, не подсказывай Ларю.
— Ни в коем случае. Даже если он будет умолять на коленях. — Когда Мэтью надел маску, лицо Бака вытянулось. — Мэтью…
Мэтью оглянулся, увидел панический страх в глазах Бака, но сделал вид, что ничего не заметил.
— Что?
— Ничего. — Бак вытер губы, сглотнул, постарался отключиться от страшных образов, вспыхнувших в мозгу. — Счастливого плавания.
Коротко кивнув, Мэтью соскользнул в воду. Ему хотелось бы погрузиться сразу, затеряться в одиночестве и безмолвии, но надо было плыть к «Новому приключению».
— Эй, на корабле, готовы?
— Почти, — откликнулся Рэй, подойдя к поручням. — Тейт проверяет свою камеру. — Он поднял руку и, улыбаясь, помахал Баку. — Как он?
— Справится. — Вот уж чего Мэтью точно не хотел, так это обсуждать дядины страхи. И ему не терпелось начать. — Эй, Рыжик, хватит возиться! Зря тратим утро.
— Иду.
Ее голова мелькнула и исчезла. «Надевает ласты», — подумал Мэтью.
Через пару секунд Тейт изящно спрыгнула с палубы и сразу пошла на погружение. Мэтью последовал за ней, в то же мгновение их догнал Рэй.
Они спускались втроем, почти касаясь друг друга…
Воспоминания нахлынули внезапно, незваные, непрошеные. Мэтью не ожидал ничего подобного. Все, что случилось в то лето, замелькало перед его мысленным взором ясно и отчетливо. Он вспомнил, как Тейт в первый раз смотрела на него. Настороженно, подозрительно. Вспомнил гнев и возмущение, сверкавшие в ее глазах.
Он вспомнил, как мгновенно увлекся ею, как не мог, да и не старался подавить это влечение. Вспомнил их соперничество, не ослабевавшее, сколько бы они ни работали вместе. Вспомнил их восторг, когда они нашли затонувшее судно. Пока они приближались к «Санта-Маргарите», он вновь пережил все: влюбленность, удовольствие от совместной работы, радость открытия, рождение самой смелой мечты, острую боль потери и крушения надежд…
Ван Дайк не оставил ничего. Мэтью сразу понял, что нет смысла спускать пневмонасос. Пустая трата времени. Ничего ценного здесь уже не найти. Даже корпус был разодран в поисках последнего дублона.
«При тщательных раскопках „Маргариту“ можно было бы спасти, а теперь она просто корм червям», — грустно подумал Мэтью, но, взглянув на Тейт, понял, что его смутные сожаления не идут ни в какое сравнение с ее чувствами.
Потрясенная, она смотрела широко раскрытыми глазами на разбросанные доски, даже не пытаясь справиться со своим горем.
Ван Дайк убил «Маргариту», думала Тейт. Он не ограничился насилием, он ее уничтожил. Из-за жадности одного-единственного человека никто никогда не увидит, какой она была.
Тейт стряхнула с плеча руку Мэтью и подняла камеру. Она разрыдалась бы, но какой толк от ее слез? Она может сделать лишь одно — зафиксировать смерть. Смерть среди вечной красоты, которая сейчас не трогала ее сердце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
Господи! Он упивался ею и страдал одновременно. Она была всем, что он помнил, всем, что пытался забыть. И больше. Они ушли под воду, вырвались на поверхность, все еще сплетенные друг с другом, но Мэтью знал, что не море утопит его, а отчаянное и бескрайнее желание, ее вкус, ее аромат, ее вздох, полный наслаждения и замешательства… словно и не было долгих восьми лет между прошлым и настоящим.
— Нет!
Ей удалось выдохнуть одно-единственное слово, прежде чем Мэтью снова впился в ее губы и голова ее снова пошла кругом. Тейт физически ощущала, как ускользает ее воля, и боролась не только с ним, но и с самой собой.
— Я сказала «нет».
— Я слышал. — Мэтью вел свою собственную войну. Он хотел Тейт и по ее реакции знал, что может ею овладеть. Он нуждался в ней и читал не менее сильное желание в ее затуманенных глазах. Если бы речь шла только о желаниях, сражение закончилось бы очень быстро.
Но он любил ее. И остался истекающей кровью жертвой на поле битвы.
— Я не один участвовал в этом, Тейт, но если предпочитаешь винить меня — ради бога.
— Ничего я не предпочитаю. Отпусти меня!
Он уже отпустил и потому сложил губы в некое подобие улыбки.
— Это ты меня держишь, дорогуша. Он поднял руки, помахал ими. Выругавшись, Тейт отпустила его.
— Я знаю, это затасканное выражение, но история не повторится, Лэситер. Мы работаем вместе, мы ныряем вместе. Это все, что мы делаем вместе.
— Твой выбор, Рыжик. Как всегда.
— Значит, не будет никаких проблем.
— Никаких проблем. — Мэтью откинулся на спину и лениво заработал руками. — Если тебя не волнует тот факт, что ты не сможешь сопротивляться мне.
— Еще как смогу! — крикнула Тейт ему вслед, но морщинка, снова появившаяся между ее бровями, пролила бальзам на его раны.
Тейт окунула голову в прохладную воду, затем, что-то бормоча, поплыла в противоположную сторону.
Мэтью сунул пачку листов под нос Ларю.
— Ты не начнешь работать под водой, пока не сдашь письменный экзамен.
— Я не школьник.
— Ты практикант. Я твой инструктор. Сдашь экзамен — будешь нырять. Провалишься с палубы ни ногой. Первая часть — идентификация снаряжения. Ты помнишь, зачем нужен регулятор?
— Для подачи воздуха из баллона аквалангисту. — Ларю оттолкнул бумаги. — Ну и что?
Мэтью подвинул бумаги обратно.
— Из чего он состоит?
— Он состоит, состоит… — Ларю насупился и выдернул из кармана кисет. — Ах да, загубник, шланг и, как его там, вентиль, что ли?
— Расскажи про вентиль.
— Он позволяет уменьшать давление. Зачем ты меня мучаешь этими глупостями?
— Ты не будешь нырять, пока досконально не изучишь снаряжение. — Мэтью сунул Ларю остро отточенный карандаш. — Можешь не спешить, но помни: ты не будешь нырять, пока все не выучишь. Бак, помоги мне на палубе.
— Да-да, сейчас.
Ларю бросил взгляд на удаляющуюся спину Мэтью и зашептал:
— Бак, что такое закон Бойля?
— Когда давление…
— Не жульничать! — крикнул Мэтью. — Бак, уж от тебя я этого не ожидал.
— Прости, Ларю, ты уж сам давай. — Пристыженный, Бак вышел за Мэтью на палубу. — Я просто хотел чуть-чуть намекнуть.
— А кто ему намекнет в сорока футах под водой?
— Ты прав… но ведь у него хорошо получается, так? Ты сам говорил, что он способный.
— Там внизу он плавает как рыба, — подтвердил Мэтью. — Но никаких поблажек.
Мэтью надел гидрокостюм, в последний раз проверил снаряжение, и Бак помог ему закинуть на спину баллоны.
— Мы ненадолго, просто посмотрим, — заметил Мэтью, застегнув грузовой ремень и опустившись на палубу, чтобы надеть ласты.
— Ага.
Бросив якорь над останками «Маргариты», они старались не обсуждать ни прошлую экспедицию, ни ее страшный конец.
— Тейт хочет по фотографировать, — добавил Мэтью, чтобы не озвучивать то, о чем думал каждый из них: что же оставил Ван Дайк?
— Конечно. Она всегда отлично фотографировала. Малышка здорово похорошела, правда?
— Правда. Смотри тут, не подсказывай Ларю.
— Ни в коем случае. Даже если он будет умолять на коленях. — Когда Мэтью надел маску, лицо Бака вытянулось. — Мэтью…
Мэтью оглянулся, увидел панический страх в глазах Бака, но сделал вид, что ничего не заметил.
— Что?
— Ничего. — Бак вытер губы, сглотнул, постарался отключиться от страшных образов, вспыхнувших в мозгу. — Счастливого плавания.
Коротко кивнув, Мэтью соскользнул в воду. Ему хотелось бы погрузиться сразу, затеряться в одиночестве и безмолвии, но надо было плыть к «Новому приключению».
— Эй, на корабле, готовы?
— Почти, — откликнулся Рэй, подойдя к поручням. — Тейт проверяет свою камеру. — Он поднял руку и, улыбаясь, помахал Баку. — Как он?
— Справится. — Вот уж чего Мэтью точно не хотел, так это обсуждать дядины страхи. И ему не терпелось начать. — Эй, Рыжик, хватит возиться! Зря тратим утро.
— Иду.
Ее голова мелькнула и исчезла. «Надевает ласты», — подумал Мэтью.
Через пару секунд Тейт изящно спрыгнула с палубы и сразу пошла на погружение. Мэтью последовал за ней, в то же мгновение их догнал Рэй.
Они спускались втроем, почти касаясь друг друга…
Воспоминания нахлынули внезапно, незваные, непрошеные. Мэтью не ожидал ничего подобного. Все, что случилось в то лето, замелькало перед его мысленным взором ясно и отчетливо. Он вспомнил, как Тейт в первый раз смотрела на него. Настороженно, подозрительно. Вспомнил гнев и возмущение, сверкавшие в ее глазах.
Он вспомнил, как мгновенно увлекся ею, как не мог, да и не старался подавить это влечение. Вспомнил их соперничество, не ослабевавшее, сколько бы они ни работали вместе. Вспомнил их восторг, когда они нашли затонувшее судно. Пока они приближались к «Санта-Маргарите», он вновь пережил все: влюбленность, удовольствие от совместной работы, радость открытия, рождение самой смелой мечты, острую боль потери и крушения надежд…
Ван Дайк не оставил ничего. Мэтью сразу понял, что нет смысла спускать пневмонасос. Пустая трата времени. Ничего ценного здесь уже не найти. Даже корпус был разодран в поисках последнего дублона.
«При тщательных раскопках „Маргариту“ можно было бы спасти, а теперь она просто корм червям», — грустно подумал Мэтью, но, взглянув на Тейт, понял, что его смутные сожаления не идут ни в какое сравнение с ее чувствами.
Потрясенная, она смотрела широко раскрытыми глазами на разбросанные доски, даже не пытаясь справиться со своим горем.
Ван Дайк убил «Маргариту», думала Тейт. Он не ограничился насилием, он ее уничтожил. Из-за жадности одного-единственного человека никто никогда не увидит, какой она была.
Тейт стряхнула с плеча руку Мэтью и подняла камеру. Она разрыдалась бы, но какой толк от ее слез? Она может сделать лишь одно — зафиксировать смерть. Смерть среди вечной красоты, которая сейчас не трогала ее сердце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90