"Такая
помрет, жди", - вспомнилась фраза педиатра-собакодела.
Я склонился над Анной.
- С меня надо было начинать, - сказала моя спутница, -
а то уже за всеми поухаживал, а к любимой в последнюю очередь,
- с укоризной произнесла она.
- Да я это... - замялся я.
- Одевайся скорее, мне срочно нужна парочка вещей из моей
сумочки.
- Я в вашем распоряжении, мадам! - рапортанул я.
Мы вышли из дома профессора. На улице светало. По
переулкам бродил легкий сырой туман. Я отыскал оставленную у
прудов машину, и мы двинулись в сторону моей конторы.
Когда в серой предрассветной полутьме мы подъезжали к
центральному входу, меня охватило смутное чувство тревоги. Оно
еще больше усилилось, как только за две улицы до своего здания
я увидел копошащихся на газоне курсантов с мешками, подбирающих
какой-то мусор. А когда я поднял глаза вверх, тревога сменилась
отчаянной уверенностью в том, что случилась большая беда: на
том месте, где должно было быть окно моего кабинета, чернела
рваная заплата... точнее не заплата, а обгоревшая пустота.
Сердце мое ушло в желудок, а волосы на голове неприятно
зашевелились. Я резко остановил машину у обочины.
- Ты что? - очнулась от полудремы Анна.
- Что?! - вне себя от злости я схватил ее за волосы и
повернул лицом к той ужасной картине.
- При чем здесь я??? - жалобно пискнула она. - Я же с
тобой была...
- Что ты туда подложила?
- Ничего... ты же видел. У меня ничего не было...
- Черт бы тебя побрал! С тебя все началось! Пристрелить
тебя мало!
- Ну, убей меня теперь, - заревела она, - только не
ругайся...
- Не реветь! - рявкнул я на нее. - Сиди здесь и жди
меня. Я там выясню обстановку.
Я вынул из кармана ее плаща оставшийся кусок лески и
тщательно связал ей руки и ноги. Она восприняла это на
удивление покорно. "Только запри все двери, а то мне страшно",
- робко попросила она. Выполнив ее просьбу, я скрепя сердце
пошел в направлении парадного входа. Каждый шаг мне давался с
большим трудом, ох, с каким большим трудом давался мне каждый
шаг! Я чувствовал, что нервы сдают мне, и сдают совсем не
по-хорошему, по-свински сдают мне нервы... У меня и раньше были
нервные срывы, но тогда я хватался за пистолет, и это было
понятно и профессионально оправданно, а теперь... Теперь я
чувствовал себя половой тряпкой, и яйца от грусти вжимались в
гранит живота.
Когда я проходил мимо курсантов, собиравших в позе
грузинской буквы "зю" в пластиковые мешки улики, они как-то с
интересом вывернули в мою сторону красные от прилива крови к
опущенным головам морды, а один даже злорадно осклабился. В
другой бы раз я б так врезал по его лошадиным зубам! А теперь
вот сделал вид, что ничего не заметил. Плохо, очень плохо... В
последний момент я смалодушничал и прошел мимо входа. Потом я
на всякий случай минут десять поплутал по соседним улочкам и
переулкам, наблюдая, нет ли за мной хвоста, и вышел к машине с
другой стороны, описав круг.
Подойдя к своей машине, я увидел, что Анны-Маргариты в ней
нет. Я спокойно сел в машину, удивившись несвойственной мне
выдержке.
По салону шел сильный запах бензина. Я остановился, открыл
капот и проверил топливный насос и шланг - все, вроде, было
цело. Заглянул под машину - чисто, ничего не подтекает.
Странно, очень странно... Как бы самому на воздух не взлететь!
Но все обошлось - до своей улицы я доехал нормально, руля на
автопилоте: глаза слипались от усталости... До своей улицы...
Только тут до меня дошло: мне ведь нельзя возвращаться домой -
меня наверняка там уже ждут! Вот дожил! Дом потерял! И идти-то
некуда: все друзья у меня - конторские, враз заложат, потом
скажут "тебе же лучше сделать хотели". Что делать?!
Плюнув на все, я поехал обратно в профессорскую квартиру:
пока его хватятся, я хоть отоспаться успею... Ключей я с собой
только не прихватил: лишней улики побоялся, ну да ладно,
что-нибудь придумаю...
Загнав машину в глухой внутренний дворик по соседству, я
подошел к дому профессора, обошел его с обратной стороны и,
высчитав нужное окно, поднялся к нему по водосточной трубе.
Дальше оставалось раз плюнуть - я просунулся в открытую
форточку и перегнулся, упершись руками в подоконник... И тут
случилось неожиданное: надо мной послышался жуткий вой на
высокой ноте, и кто-то крепко вцепился в мои кудри, пытаясь
приподнять и вытолкнуть обратно в форточку... Извловчившись, я
обхватил этого "кого-то" за торс и повалился на него. Это
оказалась крупная женщина - она была в панике и яростно
сопротивлялась, царапаясь всеми десятью пальцами и отчаянно
кусаясь...
Наконец, я скрутил ей руки и связал их за спиной поясом от
ее халата, а рот заткнул подвернувшимся под руку кухонным
полотенцем. Фу-у-ух... Ну и угораздило меня попасть не в ту
квартиру! Я рассмотрел женщину: голова ее была в железных
бигудях, лицо красное и некрасивое, в глазах страх, халатик
задрался до груди, обнажая ничем не прикрытые мясистые бедра...
- Извините, ошибочка вышла, - сказал я ей как можно
более спокойно, - дайте я вас прикрою. Что ж вы это... нижнем
бельем пренебрегаете.
Женщина только промычала в ответ, глядя на меня изумленно.
- Я сотрудник уголовного розыска Парагазаормонов, -
соврал я, произнося фамилию как можно невнятнее и запутаннее,
- в этом доме ожидается один особо опасный преступник,
бежавший из колонии строгого режима, и мы на него ставим
засаду, - я пронес перед ее носом свое служебное
удостоверение, достаточно быстро, чтобы она не смогла его
толком рассмотреть. - Вы мне верите?
Она с готовностью покивала головой - что ей еще
оставалось делать?!
- Вот и прекрасно. Я извиняюсь за принятые к вам меры. Я
ведь не видел, кто на меня нападает, а рот я вам заткнул, чтобы
вы не вспугнули преступника.
Женщина обрадованно закивала в ответ.
- В вашей квартире больше никого нет?
Она отрицательно помотала головой.
- Вот и чудненько, - сказал я. - Сейчас я вас развяжу,
и вы будете оказывать мне содействие и помощь, договорились?
Я развязал ее. Она тут же вскочила и, быстро осмелев,
заявила:
- Я буду жаловаться на вас!
- Это ваше право, - согласился я, - но только после
окончания операции. - А теперь я вас попрошу об одном
одолжении: я чертовски устал. Всю ночь преследовал преступника,
а теперь вот засада... Я немного отдохну на диванчике, а вы
прислушивайтесь. Услышите что-то подозрительное - сообщите.
- Это бог знает что! - возмутилась хозяйка, но не сильно
возмутилась, а так, по-будничному.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21