И он не удивился,
когда в ее ауре возникло свечение Додолы - розоватые всполохи, короной
обвившие голову паломницы.
- Значит, вам нужна справка? - спросил Репня дрогнувшим голосом и
подивился бессмысленности своего вопроса.
Паломница опять не ответила. Она переступила с ноги на ногу и вдруг
томно, медленным движением, потянулась. Репня содрогнулся: хотимчик
взял его в клещи. Корень вырос в полноценный ствол, и паломница вновь
перевела взгляд на левую штанину щупача. Ланиты ее порозовели.
Она же видит в моей ауре свечение Перуна, запоздало догадался Репня.
Если, конечно, она и в самом деле волшебница...
Возбуждение нарастало. Ее плоть манила его, притягивала взгляд. Репня
сделал еще один шаг. Шаг этот был коротким и неуклюжим, врач подбирался
к своей пациентке бочком, крадучись, словно сам того не желая.
И тут в нем вновь родилась злоба: как смела эта красотка, будучи волшебницей,
вести себя спокойно и выдержанно. Девице должно бояться тронутого
Перуном мужчину... А за злобой родилась и ненависть. Ведь перед ним
стояла одна из тех, кем не сумел стать сам Репня. А буде и другая,
то такая же, как та, что помешала ему сделаться одним из них. А как
мстить таким, Репня знал хорошо.
Однако торопиться он не стал. Подошел к лжепаломнице. Как истый врач,
наложил ладонь на ее лоб. Никакой порчи в ней, само собой, не было
- это ему стало ясно в то же мгновение. И никакого повода отказать
ей в справке. Если бы она была обыкновенной девицей. Но аура волшебницы...
Что ж, проверим, какая вы волшебница, подумал он. Кричать-то в любом
случае вряд ли станете!..
Он взял ее за руку, подвел к кушетке.
- Ложитесь на живот!
И не дожидаясь, опрокинул ее на спину.
Кричать она и в самом деле не стала. Да и сопротивлялась слабо и неубедительно.
Только для проформы - я, мол, не из додолок...
Перси у нее были очень крепкие. И оказались чрезвычайно чувствительными:
паломницу затрясло, едва он коснулся губами ее соска. Так что он скинул
штаны, уже не боясь, что она вырвется. А войдя в нее, обнаружил, что
в ней нет ни капли девственности. Как и невинности.
Она отвечала на каждую его ласку еще более изощренной лаской и быстро
довела его до конца.
- Вот так-то! - пробормотал он, когда семя вырвалось из корня.
Она взвизгнула и сжала его стегнами. Как настоящая, умудренная опытом
любви женщина.
Но оторвавшись от ее тела и вновь обретя способность видеть и размышлять,
он обнаружил, что ее аура так и осталась аурой волшебницы.
Он надел штаны и сел за стол, не сводя с нее внимательного взгляда.
Она поднялась с кушетки, бурно вздохнула, изящным движением натянула
на гибкое тело рубище паломницы.
- Вы выдали себя, - сказал Репня, поелику аура волшебницы опосля всего
случившегося могла сохраниться лишь в одном случае: буде она, эта
аура, была наведена настоящим волшебников на обычную женщину. И стало
быть, он только что держал в объятиях лазутчицу. Или пособницу лазутчика.
В обоих случаях это означало, что он наконец-то поймал врага. Вернее,
врагиню...
Тут ему, правда, пришла в голову еще одна возможность. Эта возможность
была слишком маловероятна, чтобы оказаться правдой, но чем Велес не
шутит...
Однако в любом случае щупач должен поступить строго определенным властями
образом. К тому же, как ни мал был шанс, эта женщина вполне могла
оказаться тем самым "делом", которое мог провалить чародей
Сморода.
И потому Репня не стал выписывать паломнице справку. Он еще раз посмотрел
на ее ауру и потянул за сигнальный шнурок, вызывая в кабинет дежурного
стражника.
* * *
Ночью Свету приснился сон, один из тех снов, от которых к утру не
остается ничего, кроме чувства острого сожаления. И хоть непонятно,
к чему относится это сожаление - то ли к содержанию сна, то ли к свойствам
человеческой памяти, с успехом изгоняющей из себя большинство сновидений,
но настроение такие сны не улучшают. А вот раздражения, наоборот,
прибавляют. Тем более что вчера был один из двух тренировочных дней...
Сегодня Свет встал, как всегда - в семь.
День предстоял достаточно напряженный. Уже через час его будет ждать
в зале кандидат в новые тренеры по фехтованию. В десять надо быть
в Институте истории княжества - академик Роща хотел бы проверить гипотезу
о том, что найденный при раскопках под Медведем шелом принадлежит
князю Ярославу Мудрому. В полдень собрание в палате чародеев, посвященное
предстоящей Паломной седмице. Паломная седмица, по обыкновению, принесет
Колдовской Дружине лишь дополнительные хлопоты. После обеда консультации
в родном Институте теории волшебства. А ближе к вечеру, в восемнадцать,
ежеседмичное служение в храме Семаргла - покровитель колдунов требует
своих жертв. Хотя бы с точки зрения затрат времени... Туда надо съездить.
Обязательно. Боян уже и так косо поглядывает, поелику Свет пропустил
служение на прошлой седмице. К тому же, Верховный Волхв прав - среди
столичных мужей-волшебников (не говоря уже об отроках) встречаются
самые различные люди, и какой же пример подаст им чародей, пропускающий
без уважительных причин служение Семарглу... А то, что оный чародей
был в оный час занят государственными заботами, так это его, чародея,
личное дело. Для волхвовата вера - превыше всего!.. Впрочем, тут он,
Свет, впадает в обыкновенное брюзжание. Нет, конечно, для Верховного
Волхва Бояна IV превыше всего - те же государственные заботы, и не
смотрел он на Света косо. Просто под началом у Бояна вся страна, а
не одни только волшебники, и хотя бы от волшебников (тем паче высокопоставленных)
он не желал бы иметь дополнительные хлопоты.
Размявшись в физкультурном зале, Свет покрутился под холодным душем,
с удовольствием ощущая кожей тугие струи воды. Все-таки постепенно,
но неуклонно порожденная нетрадиционной наукой техника вторгается
в повседневную жизнь, и там, где ее применение обходится дешевле колдовских
услуг, она уже прочно захватила позиции. Кто же будет использовать
для работы обычного душа волшебство? В трубу вылетишь!..
Вообще мир без колдунов представлялся Свету весьма любопытным явлением,
и потому в своих литературных сочинениях он с удовольствием разрабатывал
принципы его устройства. Сочинения эти подписывались псевдонимом "Платон
Вершигора", и для них в сейфе была выделена отдельная полка -
публиковать свои опусы Свет пока не решался. Может быть, в будущем...
А что касается псевдонима, то ничего удивительного - подобный мир
и должен быть придуман киевлянином, а не словеном.
Обтираясь насухо полотенцем, Свет окончательно принял для своей последней
небыли "Новое приишествие" очередной сюжетный поворот, который
вечор пришел ему в голову уже на сон грядущий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
когда в ее ауре возникло свечение Додолы - розоватые всполохи, короной
обвившие голову паломницы.
- Значит, вам нужна справка? - спросил Репня дрогнувшим голосом и
подивился бессмысленности своего вопроса.
Паломница опять не ответила. Она переступила с ноги на ногу и вдруг
томно, медленным движением, потянулась. Репня содрогнулся: хотимчик
взял его в клещи. Корень вырос в полноценный ствол, и паломница вновь
перевела взгляд на левую штанину щупача. Ланиты ее порозовели.
Она же видит в моей ауре свечение Перуна, запоздало догадался Репня.
Если, конечно, она и в самом деле волшебница...
Возбуждение нарастало. Ее плоть манила его, притягивала взгляд. Репня
сделал еще один шаг. Шаг этот был коротким и неуклюжим, врач подбирался
к своей пациентке бочком, крадучись, словно сам того не желая.
И тут в нем вновь родилась злоба: как смела эта красотка, будучи волшебницей,
вести себя спокойно и выдержанно. Девице должно бояться тронутого
Перуном мужчину... А за злобой родилась и ненависть. Ведь перед ним
стояла одна из тех, кем не сумел стать сам Репня. А буде и другая,
то такая же, как та, что помешала ему сделаться одним из них. А как
мстить таким, Репня знал хорошо.
Однако торопиться он не стал. Подошел к лжепаломнице. Как истый врач,
наложил ладонь на ее лоб. Никакой порчи в ней, само собой, не было
- это ему стало ясно в то же мгновение. И никакого повода отказать
ей в справке. Если бы она была обыкновенной девицей. Но аура волшебницы...
Что ж, проверим, какая вы волшебница, подумал он. Кричать-то в любом
случае вряд ли станете!..
Он взял ее за руку, подвел к кушетке.
- Ложитесь на живот!
И не дожидаясь, опрокинул ее на спину.
Кричать она и в самом деле не стала. Да и сопротивлялась слабо и неубедительно.
Только для проформы - я, мол, не из додолок...
Перси у нее были очень крепкие. И оказались чрезвычайно чувствительными:
паломницу затрясло, едва он коснулся губами ее соска. Так что он скинул
штаны, уже не боясь, что она вырвется. А войдя в нее, обнаружил, что
в ней нет ни капли девственности. Как и невинности.
Она отвечала на каждую его ласку еще более изощренной лаской и быстро
довела его до конца.
- Вот так-то! - пробормотал он, когда семя вырвалось из корня.
Она взвизгнула и сжала его стегнами. Как настоящая, умудренная опытом
любви женщина.
Но оторвавшись от ее тела и вновь обретя способность видеть и размышлять,
он обнаружил, что ее аура так и осталась аурой волшебницы.
Он надел штаны и сел за стол, не сводя с нее внимательного взгляда.
Она поднялась с кушетки, бурно вздохнула, изящным движением натянула
на гибкое тело рубище паломницы.
- Вы выдали себя, - сказал Репня, поелику аура волшебницы опосля всего
случившегося могла сохраниться лишь в одном случае: буде она, эта
аура, была наведена настоящим волшебников на обычную женщину. И стало
быть, он только что держал в объятиях лазутчицу. Или пособницу лазутчика.
В обоих случаях это означало, что он наконец-то поймал врага. Вернее,
врагиню...
Тут ему, правда, пришла в голову еще одна возможность. Эта возможность
была слишком маловероятна, чтобы оказаться правдой, но чем Велес не
шутит...
Однако в любом случае щупач должен поступить строго определенным властями
образом. К тому же, как ни мал был шанс, эта женщина вполне могла
оказаться тем самым "делом", которое мог провалить чародей
Сморода.
И потому Репня не стал выписывать паломнице справку. Он еще раз посмотрел
на ее ауру и потянул за сигнальный шнурок, вызывая в кабинет дежурного
стражника.
* * *
Ночью Свету приснился сон, один из тех снов, от которых к утру не
остается ничего, кроме чувства острого сожаления. И хоть непонятно,
к чему относится это сожаление - то ли к содержанию сна, то ли к свойствам
человеческой памяти, с успехом изгоняющей из себя большинство сновидений,
но настроение такие сны не улучшают. А вот раздражения, наоборот,
прибавляют. Тем более что вчера был один из двух тренировочных дней...
Сегодня Свет встал, как всегда - в семь.
День предстоял достаточно напряженный. Уже через час его будет ждать
в зале кандидат в новые тренеры по фехтованию. В десять надо быть
в Институте истории княжества - академик Роща хотел бы проверить гипотезу
о том, что найденный при раскопках под Медведем шелом принадлежит
князю Ярославу Мудрому. В полдень собрание в палате чародеев, посвященное
предстоящей Паломной седмице. Паломная седмица, по обыкновению, принесет
Колдовской Дружине лишь дополнительные хлопоты. После обеда консультации
в родном Институте теории волшебства. А ближе к вечеру, в восемнадцать,
ежеседмичное служение в храме Семаргла - покровитель колдунов требует
своих жертв. Хотя бы с точки зрения затрат времени... Туда надо съездить.
Обязательно. Боян уже и так косо поглядывает, поелику Свет пропустил
служение на прошлой седмице. К тому же, Верховный Волхв прав - среди
столичных мужей-волшебников (не говоря уже об отроках) встречаются
самые различные люди, и какой же пример подаст им чародей, пропускающий
без уважительных причин служение Семарглу... А то, что оный чародей
был в оный час занят государственными заботами, так это его, чародея,
личное дело. Для волхвовата вера - превыше всего!.. Впрочем, тут он,
Свет, впадает в обыкновенное брюзжание. Нет, конечно, для Верховного
Волхва Бояна IV превыше всего - те же государственные заботы, и не
смотрел он на Света косо. Просто под началом у Бояна вся страна, а
не одни только волшебники, и хотя бы от волшебников (тем паче высокопоставленных)
он не желал бы иметь дополнительные хлопоты.
Размявшись в физкультурном зале, Свет покрутился под холодным душем,
с удовольствием ощущая кожей тугие струи воды. Все-таки постепенно,
но неуклонно порожденная нетрадиционной наукой техника вторгается
в повседневную жизнь, и там, где ее применение обходится дешевле колдовских
услуг, она уже прочно захватила позиции. Кто же будет использовать
для работы обычного душа волшебство? В трубу вылетишь!..
Вообще мир без колдунов представлялся Свету весьма любопытным явлением,
и потому в своих литературных сочинениях он с удовольствием разрабатывал
принципы его устройства. Сочинения эти подписывались псевдонимом "Платон
Вершигора", и для них в сейфе была выделена отдельная полка -
публиковать свои опусы Свет пока не решался. Может быть, в будущем...
А что касается псевдонима, то ничего удивительного - подобный мир
и должен быть придуман киевлянином, а не словеном.
Обтираясь насухо полотенцем, Свет окончательно принял для своей последней
небыли "Новое приишествие" очередной сюжетный поворот, который
вечор пришел ему в голову уже на сон грядущий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86