Ее глаза сияли.
— Что ж, пускай приходят! — воскликнула она. — Этот болван герцог увидит, что у меня есть чем его встретить. Мы вооружены до зубов. И провизии нам хватит по меньшей мере на три месяца. Джан-Мария узнает, что не так-то легко захватить Валентину делла Ровере. А вам, мессер, я более чем признательна за столь рыцарский поступок. Предупреждение ваше весьма кстати.
Франческо вздохнул. На лице его отразилось сожаление.
— Увы! Направляясь к вам, мадонна, я надеялся, что помощь моя будет более весомой. Я рассчитывал дать вам совет и предложить содействие, если будет на то ваше согласие. Весь мой план основан на верности ваших солдат, а один их вид говорит о том, что это очень и очень сомнительно.
— Тем не менее, — с жаром воскликнул Гонзага, готовый схватиться за любую соломинку надежды, — мы готовы вас выслушать.
— Пожалуйста, продолжайте, — попросила его и Валентина.
Франческо, однако, выдержал паузу.
— Вам известна политическая ситуация в Баббьяно?
— В определенной степени — да.
— Тогда я попробую внести полную ясность, — и он рассказал о готовящемся нападении на герцогство армии Чезаре Борджа, а также о минимальном запасе времени, оставшемся в распоряжении ее жениха. А потому каждый лишний час под стенами Роккалеоне будет приближать его к неминуемому поражению. — Но от отчаяния он может пойти напролом, — добавил Франческо, — а потому я подумал, что вам не следует оставаться в замке, мадонна.
— Не следует? — в голосе Валентины слышалось недоумение.
— Не следует? — с вновь вспыхнувшей надеждой переспросил Гонзага.
— Именно так, мадонна. То есть Джан-Марии достанется пустое гнездо, даже если ему и удастся взять замок штурмом.
— Так вы советуете мне бежать?
— Я приехал, чтобы дать вам такой совет, но, увидев ваших людей, засомневался. Доверять им нельзя, ибо ради спасения своих шкур они откроют ворота. Ваш побег тут же обнаружится, и времени мы не выиграем.
Гонзага опередил ее с ответом и начал убеждать Валентину, что нанятые им солдаты будут стоять до конца, а ей следует внять мудрому совету и найти безопасное убежище подальше от замка, от которого Джан-Мария не оставит камня на камне. И столь жалко выглядел он, что Валентина не выдержала и напрямую спросила: «Вы испугались, Гонзага?»
— Только за вас, мадонна, — незамедлительно ответил придворный.
— Тогда можете забыть о своих страхах. Ибо останусь я в замке или покину его, в одном я уверена: Джан-Марии живой я не дамся, — и она повернулась к Франческо. — Ваш совет покинуть замок не лишен достоинств, хотя есть плюсы и у прямо противоположного решения. Темперамент мой требует, чтобы я осталась и померялась силой с этим тираном. Но следует прислушаться и к голосу рассудка. А посему я обдумаю ваше предложение.
Затем она поблагодарила Франческо за приезд и спросила, что побудило его прийти к ней на помощь.
— Долг рыцаря — служить деве, попавшей в беду, — ответил граф Акуильский. — И потом, как иначе мог я отблагодарить вас за внимание, с которым вы лечили мои раны в тот день неподалеку от Аскуаспарте?
На мгновение их взгляды встретились и тут же метнулись в стороны. Однако у обоих перехватило дыхание, чего, впрочем, не заметил Гонзага, занятый своими мыслями. Неловкое молчание затягивалось, и Валентина спросила, каким образом в Урбино столь быстро прознали о том, что она в Роккалеоне.
— Разве вы не знаете? — удивился Франческо. — Пеппе не сказал вам?
— Я еще не говорила с ним. В замок он прибыл поздним вечером, а впервые я увидела его только утром, когда он прибежал сообщить о вашем приезде.
Но прежде, чем Франческо успел ответить на вопрос Валентины, со двора донеслась какая-то возня, дверь распахнулась, и в зал влетел Пеппе.
— Ваш слуга, мессер Франческо, — лицо шута побелело от волнения. — Идите скорее, а не то его убьют.
Глава XIV. ФОРТЕМАНИ ПЬЕТ ВОДУ
Все началось с косых взглядов, которые заметил Франческо, и закончилось после его ухода насмешками и оскорблениями. Но Ланчотто, вымуштрованный графом, сохранял полную невозмутимость. Молчание его наемники расценили, как трусость, и разошлись еще более. Терпение Ланчотто иссякало, но сдерживала его лишь боязнь вызвать неудовольствие своего господина. Наконец, один из наемников, здоровенный детина, потребовавший, чтобы Ланчотто снял железный шлем, ибо в компании джентльменов следует обнажать голову, двинулся на него и схватил за ногу. Ланчотто дернул ногой, чтобы освободить ее, и угодил наемнику по физиономии. Тот отпрянул, оглушенный, весь в крови.
Друзья его угрожающе загудели, и Ланчотто понял, чем это чревато. Они кинулись на него и, прежде чем он успел вытащить меч Франческо, притороченный к седлу, повалили его на землю и зажали рот, заглушив крик о помощи.
На западной стороне двора был фонтан: струя воды из пасти льва падала в бассейн, выложенный серым, поросшим мхом гранитом. Им давно уже не пользовались, а из львиной пасти торчала сухая труба. Но в бассейне хватало воды, застоявшейся, затхлой и вонючей. Предложение утопить в ней Ланчотто исходило от самого Фортемани. Наемники тут же поддержали его и приступили к воплощению в жизнь. Избитого, но отчаянно сопротивляющегося Ланчотто поволокли через двор, чтобы перекинуть через край бассейна и утопить в воде, как крысу.
До бассейна добраться им удалось, но тут на наемников словно налетел ураган и их грубый смех сменился воплями боли: хлыст Франческо не знал пощады, опускаясь на лица, плечи, головы.
— Прочь с дороги, животные! Прочь! — громовым голосом ревел он, и наемники разбегались, словно трусливые шавки.
Наконец, перед Франческо, прорывающимся к слуге, осталось лишь одно препятствие — широкая спина Эрколе Фортемани, который думал лишь о том, как бы побыстрее искупать Ланчотто, и не обращал внимания на происходящее позади.
Франческо отбросил хлыст, одной рукой ухватил капитана за пояс, другой — за грязную шею, с невероятной силой оторвал гиганта от земли и швырнул его в вонючую воду. А сам склонился над простертым на земле Ланчотто.
— Тебе не сильно досталось? — спросил он заботливо.
Прежде чем слуга ответил, один из наемников метнулся к графу и ударил его кинжалом меж лопаток.
Валентина, которая уже вышла из зала, сопровождаемая Гонзагой, вскрикнула, предупреждая Франческо об опасности. Увернуться Франческо не успел, но кольчуга отразила удар, и кинжал прорвал лишь верхний слой материи. А секундой позже негодяй оказался в стальных тисках. Кинжал выпал из его руки, а острие уперлось ему в грудь. Граф заставил его опуститься на колени. Заняло все это не более мгновения, но бедолага уже увидел себя на пороге вечности. Он не успел даже взмолиться о спасении своей бессмертной души, как граф ударил его — но не кинжалом в сердце, а кулаком в лицо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
— Что ж, пускай приходят! — воскликнула она. — Этот болван герцог увидит, что у меня есть чем его встретить. Мы вооружены до зубов. И провизии нам хватит по меньшей мере на три месяца. Джан-Мария узнает, что не так-то легко захватить Валентину делла Ровере. А вам, мессер, я более чем признательна за столь рыцарский поступок. Предупреждение ваше весьма кстати.
Франческо вздохнул. На лице его отразилось сожаление.
— Увы! Направляясь к вам, мадонна, я надеялся, что помощь моя будет более весомой. Я рассчитывал дать вам совет и предложить содействие, если будет на то ваше согласие. Весь мой план основан на верности ваших солдат, а один их вид говорит о том, что это очень и очень сомнительно.
— Тем не менее, — с жаром воскликнул Гонзага, готовый схватиться за любую соломинку надежды, — мы готовы вас выслушать.
— Пожалуйста, продолжайте, — попросила его и Валентина.
Франческо, однако, выдержал паузу.
— Вам известна политическая ситуация в Баббьяно?
— В определенной степени — да.
— Тогда я попробую внести полную ясность, — и он рассказал о готовящемся нападении на герцогство армии Чезаре Борджа, а также о минимальном запасе времени, оставшемся в распоряжении ее жениха. А потому каждый лишний час под стенами Роккалеоне будет приближать его к неминуемому поражению. — Но от отчаяния он может пойти напролом, — добавил Франческо, — а потому я подумал, что вам не следует оставаться в замке, мадонна.
— Не следует? — в голосе Валентины слышалось недоумение.
— Не следует? — с вновь вспыхнувшей надеждой переспросил Гонзага.
— Именно так, мадонна. То есть Джан-Марии достанется пустое гнездо, даже если ему и удастся взять замок штурмом.
— Так вы советуете мне бежать?
— Я приехал, чтобы дать вам такой совет, но, увидев ваших людей, засомневался. Доверять им нельзя, ибо ради спасения своих шкур они откроют ворота. Ваш побег тут же обнаружится, и времени мы не выиграем.
Гонзага опередил ее с ответом и начал убеждать Валентину, что нанятые им солдаты будут стоять до конца, а ей следует внять мудрому совету и найти безопасное убежище подальше от замка, от которого Джан-Мария не оставит камня на камне. И столь жалко выглядел он, что Валентина не выдержала и напрямую спросила: «Вы испугались, Гонзага?»
— Только за вас, мадонна, — незамедлительно ответил придворный.
— Тогда можете забыть о своих страхах. Ибо останусь я в замке или покину его, в одном я уверена: Джан-Марии живой я не дамся, — и она повернулась к Франческо. — Ваш совет покинуть замок не лишен достоинств, хотя есть плюсы и у прямо противоположного решения. Темперамент мой требует, чтобы я осталась и померялась силой с этим тираном. Но следует прислушаться и к голосу рассудка. А посему я обдумаю ваше предложение.
Затем она поблагодарила Франческо за приезд и спросила, что побудило его прийти к ней на помощь.
— Долг рыцаря — служить деве, попавшей в беду, — ответил граф Акуильский. — И потом, как иначе мог я отблагодарить вас за внимание, с которым вы лечили мои раны в тот день неподалеку от Аскуаспарте?
На мгновение их взгляды встретились и тут же метнулись в стороны. Однако у обоих перехватило дыхание, чего, впрочем, не заметил Гонзага, занятый своими мыслями. Неловкое молчание затягивалось, и Валентина спросила, каким образом в Урбино столь быстро прознали о том, что она в Роккалеоне.
— Разве вы не знаете? — удивился Франческо. — Пеппе не сказал вам?
— Я еще не говорила с ним. В замок он прибыл поздним вечером, а впервые я увидела его только утром, когда он прибежал сообщить о вашем приезде.
Но прежде, чем Франческо успел ответить на вопрос Валентины, со двора донеслась какая-то возня, дверь распахнулась, и в зал влетел Пеппе.
— Ваш слуга, мессер Франческо, — лицо шута побелело от волнения. — Идите скорее, а не то его убьют.
Глава XIV. ФОРТЕМАНИ ПЬЕТ ВОДУ
Все началось с косых взглядов, которые заметил Франческо, и закончилось после его ухода насмешками и оскорблениями. Но Ланчотто, вымуштрованный графом, сохранял полную невозмутимость. Молчание его наемники расценили, как трусость, и разошлись еще более. Терпение Ланчотто иссякало, но сдерживала его лишь боязнь вызвать неудовольствие своего господина. Наконец, один из наемников, здоровенный детина, потребовавший, чтобы Ланчотто снял железный шлем, ибо в компании джентльменов следует обнажать голову, двинулся на него и схватил за ногу. Ланчотто дернул ногой, чтобы освободить ее, и угодил наемнику по физиономии. Тот отпрянул, оглушенный, весь в крови.
Друзья его угрожающе загудели, и Ланчотто понял, чем это чревато. Они кинулись на него и, прежде чем он успел вытащить меч Франческо, притороченный к седлу, повалили его на землю и зажали рот, заглушив крик о помощи.
На западной стороне двора был фонтан: струя воды из пасти льва падала в бассейн, выложенный серым, поросшим мхом гранитом. Им давно уже не пользовались, а из львиной пасти торчала сухая труба. Но в бассейне хватало воды, застоявшейся, затхлой и вонючей. Предложение утопить в ней Ланчотто исходило от самого Фортемани. Наемники тут же поддержали его и приступили к воплощению в жизнь. Избитого, но отчаянно сопротивляющегося Ланчотто поволокли через двор, чтобы перекинуть через край бассейна и утопить в воде, как крысу.
До бассейна добраться им удалось, но тут на наемников словно налетел ураган и их грубый смех сменился воплями боли: хлыст Франческо не знал пощады, опускаясь на лица, плечи, головы.
— Прочь с дороги, животные! Прочь! — громовым голосом ревел он, и наемники разбегались, словно трусливые шавки.
Наконец, перед Франческо, прорывающимся к слуге, осталось лишь одно препятствие — широкая спина Эрколе Фортемани, который думал лишь о том, как бы побыстрее искупать Ланчотто, и не обращал внимания на происходящее позади.
Франческо отбросил хлыст, одной рукой ухватил капитана за пояс, другой — за грязную шею, с невероятной силой оторвал гиганта от земли и швырнул его в вонючую воду. А сам склонился над простертым на земле Ланчотто.
— Тебе не сильно досталось? — спросил он заботливо.
Прежде чем слуга ответил, один из наемников метнулся к графу и ударил его кинжалом меж лопаток.
Валентина, которая уже вышла из зала, сопровождаемая Гонзагой, вскрикнула, предупреждая Франческо об опасности. Увернуться Франческо не успел, но кольчуга отразила удар, и кинжал прорвал лишь верхний слой материи. А секундой позже негодяй оказался в стальных тисках. Кинжал выпал из его руки, а острие уперлось ему в грудь. Граф заставил его опуститься на колени. Заняло все это не более мгновения, но бедолага уже увидел себя на пороге вечности. Он не успел даже взмолиться о спасении своей бессмертной души, как граф ударил его — но не кинжалом в сердце, а кулаком в лицо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57