Но ироничная судьба рассудила иначе.
— Вы готовы?
Это горилла. Он враждебным взглядом косится на мою сигарету.
— Жду, — отвечаю я, бросая окурок в траву. Сев за руль, я подъезжаю к парадному крыльцу. Мое сердце сильно колотится. Наконец-то я увижу этого чертова консула! Я выхожу из тачки, открываю заднюю дверцу и с фуражкой в руке замираю по стойке “смирно”, которой позавидовал бы кадровый военный. На крыльце появляются две фигуры. Одна безукоризненная, в зеленой форме с обшитыми шнуром петлицами и золотыми эполетами — принадлежит моему старому знакомому Вадонку Гетордю; вторая — блондинке, которую я видел в окне.
На ней сосредоточивается все мое внимание. Она одета в белое вечернее платье, украшенное массивной золотой розой. Она прекрасна и грустна. Несмотря на макияж, заметно, что у нее заострились черты, под глазами большие темные круги. Ее светлые волосы имеют слегка пепельный оттенок. Ей лет тридцать. На мой личный (и придирчивый) вкус, у нее широковаты бедра и лодыжки, но она все равно полна трогательного шарма. Женщина садится на заднее сиденье, бросив на меня пристальный взгляд, более глубокий, чем угольная шахта. Гетордю садится рядом с ней. Я на секунду замираю в нерешительности.
— Его превосходительство не едет? — спрашиваю.
— Нет, — сухо отвечает секретарь.
Я захлопываю дверцу. Двери в этих лимузинах, как в сейфах, даже толще. Я сажусь за руль и жду инструкций. Гетордю опускает стекло, отделяющее пассажиров от шофера.
— В Елисейский дворец! — приказывает он.
Вот так, все просто. Кровь приливает к моим дыркам для мух.
Значит, месье и мадам едут в Елисейский! Это меня немного озадачило. Почему консул не едет с ними? В каком качестве его заменяет секретарь?
Я трогаю, отягощенный многими тоннами тревожных вопросов.
Проезжая мимо дома Жозефины, я замечаю толстую физиономию Берюрье.
Он смотрит из-за занавески, как дамочка. Надеюсь, у него все пройдет хорошо.
Из-за разделительного стекла я не слышу, что происходит сзади, но благодаря зеркалу заднего обзора могу тайком наблюдать за парочкой.
Месье и мадам не разговаривают. Молодая женщина забилась в угол машины, чтобы оказаться как можно дальше от своего спутника; он же, положив руку на подлокотник, сидит с гордым видом и бросает презрительные взгляды на жителей предместий, спешащих по тротуарам.
Я проезжаю по Дефанс, потом по авеню Гранд Нейи, через заставу Майо, по авеню Гранд Арме. Площадь Этуаль, Елисейские Поля во всем их великолепии. На Рон-Пуэн я сворачиваю направо, чтобы попасть на улицу Фобур Сент-Онорэ, и вижу Елисейский дворец. Президентское жилище ярко освещено. Перед дверями вытянулась длинная цепочка шикарных авто, которыми руководят охранники в парадной форме. Пристраиваюсь в ее хвост. Вот я оказываюсь между послом одной державы и вице-консулом другой. Мы медленно движемся, и наконец я впервые в жизни попадаю в парадный двор. Играет военный оркестр. Прибывающих встречают генералы при всех регалиях. На крыльце я замечаю всех представителей дипломатического корпуса, кардинала-архиепископа Бостона, главу японской делегации, апостолического нунция, академиков, адмиралов, принцев, великого раввина, американского госсекретаря, помощника посла Великобритании ..
Я в свою очередь останавливаюсь перед ступенями. Военный в форме старшего офицера открывает дверцу, отдает честь и протягивает моей белокурой пассажирке руку в белой перчатке. Разряженный охранник делает мне знак поставить мой гроб на колесиках на специально отведенную стоянку. Я подчиняюсь. Из огромных окон Елисейского дворца льется свет. Повсюду охрана, снаружи в военной форме, внутри в штатском. Один из моих коллег (шофер) подходит к моей горе металлолома.
— Ты Алабания? — спрашивает он меня. Я отвечаю, что да, временно.
— А я Марокко.
Каждый есть то, чем может быть.
— Я знаю одну лазейку, как удрать отсюда. Хочешь пропустить стаканчик? — предлагает он.
— Не откажусь.
Мы потихоньку сматываемся, гости все продолжают подъезжать, а музыка играть.
Глава 18
После того как мы выпили четыре стакана божоле в маленьком кафе на улице Анжу и мой коллега предложил мне сгонять на улицу Божоле попить анжу, я его оставляю, чтобы звякнуть домой.
Трубку снимает Фелиси. Она кажется сильно взволнованной.
— У нас месье Берюрье и еще несколько человек, — сообщает мне она. Двое все в крови. Я их перевязываю…
— Дай мне Берю, ма.
Я приободряюсь. Значит, Толстяк успешно справился со своим заданием.
От его громового голоса у меня дрожит барабанная перепонка.
— А, это ты, Сан-А! Раскрывай уши, у меня есть для тебя сенсационная новость!
— Какая?
— Я нашел Морпьона.
— Ты что-то заговариваешься, парень. Мы же были вдвоем этой ночью, когда…
— Да нет, ошибочка вышла. В негашеной извести отдыхает не он, а консул!
— Что?!
— Это чистая правда, корешок. Твой учитель жив и здоров. Ну, насчет здоров — это я немножко загнул. Ему подбили глаз, не считая того, что с ним плохо обращались.
— Да рассказывай, черт побери! — взрываюсь я.
— Они похитили его из дома, как ты и предполагал. Погоди, я дам ему трубку. Не то чтобы он был очень веселым, но говорить может.
— Погоди, а что с тем малым?
— С гориллой? Я разбил ему морду за то, что он хотел на меня напасть. Твоя мама пытается его заштопать, но для этого надо быть настоящим волшебником, потому что он похож на картину Пикассо. — И он орет:
— Эй, месье Морпьон! Идите поговорить с вашим учеником!
Я слышу слабый голос Морпьона:
— Хелло!
— Господин учитель, как вы себя чувствуете?
— Как человек, получивший в мягкие ткани руки пулю и проведший сорок восемь часов на чердаке без еды и связанный металлической проволокой. Теперь благодаря помощи вашей матушки мне уже гораздо лучше. Мне придется вернуться в больницу. Это самое подходящее место для людей моего возраста.
— Расскажите мне, что с вами произошло.
— Я следил в бинокль за теми типами, и они меня заметили. Они меня ранили. Я позвонил вам. Они пришли ко мне посмотреть, жив ли я, и заставили следовать за ними. Очень банальная история.
Забавно! Мой старый педагог стал прожженным искателем приключений.
— Берюрье мне сказал, что в негашеной извести лежит консул. Откуда он это узнал?
— Ему это сказал я, мой юный друг. В те два месяца, что я провел в больнице, моим соседом по палате был глухонемой, и от него я научился читать по губам. Когда люди из консульства заметили меня, я присутствовал при очень поучительной беседе.
— Я вас слушаю, учитель.
— Естественно, большое расстояние и слабое зрение не позволили мне понять все, но в общих чертах могу вам сказать следующее: они убили консула из окна моей квартиры и готовят покушение на министра иностранных дел СССР и на нашего президента.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
— Вы готовы?
Это горилла. Он враждебным взглядом косится на мою сигарету.
— Жду, — отвечаю я, бросая окурок в траву. Сев за руль, я подъезжаю к парадному крыльцу. Мое сердце сильно колотится. Наконец-то я увижу этого чертова консула! Я выхожу из тачки, открываю заднюю дверцу и с фуражкой в руке замираю по стойке “смирно”, которой позавидовал бы кадровый военный. На крыльце появляются две фигуры. Одна безукоризненная, в зеленой форме с обшитыми шнуром петлицами и золотыми эполетами — принадлежит моему старому знакомому Вадонку Гетордю; вторая — блондинке, которую я видел в окне.
На ней сосредоточивается все мое внимание. Она одета в белое вечернее платье, украшенное массивной золотой розой. Она прекрасна и грустна. Несмотря на макияж, заметно, что у нее заострились черты, под глазами большие темные круги. Ее светлые волосы имеют слегка пепельный оттенок. Ей лет тридцать. На мой личный (и придирчивый) вкус, у нее широковаты бедра и лодыжки, но она все равно полна трогательного шарма. Женщина садится на заднее сиденье, бросив на меня пристальный взгляд, более глубокий, чем угольная шахта. Гетордю садится рядом с ней. Я на секунду замираю в нерешительности.
— Его превосходительство не едет? — спрашиваю.
— Нет, — сухо отвечает секретарь.
Я захлопываю дверцу. Двери в этих лимузинах, как в сейфах, даже толще. Я сажусь за руль и жду инструкций. Гетордю опускает стекло, отделяющее пассажиров от шофера.
— В Елисейский дворец! — приказывает он.
Вот так, все просто. Кровь приливает к моим дыркам для мух.
Значит, месье и мадам едут в Елисейский! Это меня немного озадачило. Почему консул не едет с ними? В каком качестве его заменяет секретарь?
Я трогаю, отягощенный многими тоннами тревожных вопросов.
Проезжая мимо дома Жозефины, я замечаю толстую физиономию Берюрье.
Он смотрит из-за занавески, как дамочка. Надеюсь, у него все пройдет хорошо.
Из-за разделительного стекла я не слышу, что происходит сзади, но благодаря зеркалу заднего обзора могу тайком наблюдать за парочкой.
Месье и мадам не разговаривают. Молодая женщина забилась в угол машины, чтобы оказаться как можно дальше от своего спутника; он же, положив руку на подлокотник, сидит с гордым видом и бросает презрительные взгляды на жителей предместий, спешащих по тротуарам.
Я проезжаю по Дефанс, потом по авеню Гранд Нейи, через заставу Майо, по авеню Гранд Арме. Площадь Этуаль, Елисейские Поля во всем их великолепии. На Рон-Пуэн я сворачиваю направо, чтобы попасть на улицу Фобур Сент-Онорэ, и вижу Елисейский дворец. Президентское жилище ярко освещено. Перед дверями вытянулась длинная цепочка шикарных авто, которыми руководят охранники в парадной форме. Пристраиваюсь в ее хвост. Вот я оказываюсь между послом одной державы и вице-консулом другой. Мы медленно движемся, и наконец я впервые в жизни попадаю в парадный двор. Играет военный оркестр. Прибывающих встречают генералы при всех регалиях. На крыльце я замечаю всех представителей дипломатического корпуса, кардинала-архиепископа Бостона, главу японской делегации, апостолического нунция, академиков, адмиралов, принцев, великого раввина, американского госсекретаря, помощника посла Великобритании ..
Я в свою очередь останавливаюсь перед ступенями. Военный в форме старшего офицера открывает дверцу, отдает честь и протягивает моей белокурой пассажирке руку в белой перчатке. Разряженный охранник делает мне знак поставить мой гроб на колесиках на специально отведенную стоянку. Я подчиняюсь. Из огромных окон Елисейского дворца льется свет. Повсюду охрана, снаружи в военной форме, внутри в штатском. Один из моих коллег (шофер) подходит к моей горе металлолома.
— Ты Алабания? — спрашивает он меня. Я отвечаю, что да, временно.
— А я Марокко.
Каждый есть то, чем может быть.
— Я знаю одну лазейку, как удрать отсюда. Хочешь пропустить стаканчик? — предлагает он.
— Не откажусь.
Мы потихоньку сматываемся, гости все продолжают подъезжать, а музыка играть.
Глава 18
После того как мы выпили четыре стакана божоле в маленьком кафе на улице Анжу и мой коллега предложил мне сгонять на улицу Божоле попить анжу, я его оставляю, чтобы звякнуть домой.
Трубку снимает Фелиси. Она кажется сильно взволнованной.
— У нас месье Берюрье и еще несколько человек, — сообщает мне она. Двое все в крови. Я их перевязываю…
— Дай мне Берю, ма.
Я приободряюсь. Значит, Толстяк успешно справился со своим заданием.
От его громового голоса у меня дрожит барабанная перепонка.
— А, это ты, Сан-А! Раскрывай уши, у меня есть для тебя сенсационная новость!
— Какая?
— Я нашел Морпьона.
— Ты что-то заговариваешься, парень. Мы же были вдвоем этой ночью, когда…
— Да нет, ошибочка вышла. В негашеной извести отдыхает не он, а консул!
— Что?!
— Это чистая правда, корешок. Твой учитель жив и здоров. Ну, насчет здоров — это я немножко загнул. Ему подбили глаз, не считая того, что с ним плохо обращались.
— Да рассказывай, черт побери! — взрываюсь я.
— Они похитили его из дома, как ты и предполагал. Погоди, я дам ему трубку. Не то чтобы он был очень веселым, но говорить может.
— Погоди, а что с тем малым?
— С гориллой? Я разбил ему морду за то, что он хотел на меня напасть. Твоя мама пытается его заштопать, но для этого надо быть настоящим волшебником, потому что он похож на картину Пикассо. — И он орет:
— Эй, месье Морпьон! Идите поговорить с вашим учеником!
Я слышу слабый голос Морпьона:
— Хелло!
— Господин учитель, как вы себя чувствуете?
— Как человек, получивший в мягкие ткани руки пулю и проведший сорок восемь часов на чердаке без еды и связанный металлической проволокой. Теперь благодаря помощи вашей матушки мне уже гораздо лучше. Мне придется вернуться в больницу. Это самое подходящее место для людей моего возраста.
— Расскажите мне, что с вами произошло.
— Я следил в бинокль за теми типами, и они меня заметили. Они меня ранили. Я позвонил вам. Они пришли ко мне посмотреть, жив ли я, и заставили следовать за ними. Очень банальная история.
Забавно! Мой старый педагог стал прожженным искателем приключений.
— Берюрье мне сказал, что в негашеной извести лежит консул. Откуда он это узнал?
— Ему это сказал я, мой юный друг. В те два месяца, что я провел в больнице, моим соседом по палате был глухонемой, и от него я научился читать по губам. Когда люди из консульства заметили меня, я присутствовал при очень поучительной беседе.
— Я вас слушаю, учитель.
— Естественно, большое расстояние и слабое зрение не позволили мне понять все, но в общих чертах могу вам сказать следующее: они убили консула из окна моей квартиры и готовят покушение на министра иностранных дел СССР и на нашего президента.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26