Отлично.
Он очень любезен, этот учитель. Страшно застенчивый, смешной и очень молодой. С головой слишком быстро выросшего юноши, отупевшего от учебы. Я так понимаю, что он пришел поглазеть на работу кузнеца ради развлечения, вместо того чтобы кадрить местных тоскующих красавиц…
— Мы могли бы поговорить с вами спокойно?
Мы выходим.
— Видите ли, господин… э-э…
— Робсон!
— Да, так вот, господин Робсон, мне хотелось бы узнать кое-что о самом Даггле. Прежде всего, чем он занимается?
Учитель задумывается.
— Он делает радиоконденсаторы.
— И на этом можно заработать?
— Думаю, да. Он работает на заграницу. Это специальная модель, кажется, которую он сам разработал, и она хорошо продается во Франции и Бельгии…
Мне кажется, что я сплю.
— Видите ли… радиоконденсаторы… Я всегда думал, что их выпускают на специализированных заводах. Вы так не считаете, господин… э-э…
— Робсон.
— Нет, господин Робсон?
— Да… — бормочет он. То, что он мне только что сказал, открывает такие горизонты!
— Будьте любезны, господин Ронсон…
— Робсон!
— Да, господин Робсон, не могли бы вы пойти со мной к Дагглу? Вы будете переводчиком.
— Хорошо…
Он правда очень любезен. Будь у меня связи в британском министерстве просвещения, я бы начал хлопотать о его повышении по службе!
* * *
Дагтл сам выходит открывать.
Я быстро понимаю, что правильно сделал, пригласив с собой учителя. Это для Дагтла определенный психологический удар, поскольку учитель в деревне — даже английской — лицо значимое и мое появление в его компании весьма смахивает на официальный визит!
— Переведите Дагглу, — говорю я, решая, по своему обыкновению, врезать сразу под дых.
Я стараюсь сконцентрироваться, чтобы собрать воедино основательно перемешанные мысли…
— Скажите ему, что мне хорошо известно, что он член банды, торгующей наркотиками.
Бедняга учитель аж подпрыгивает. Но Даггл с почтением его слушает. Потом бледнеет и отвечает с жаром.
— Остынь, папаша! — кричу я, будто тот меня понимает. — Он отрицает? — спрашиваю я у учителя.
— Да…
— Скажите ему, что это бессмысленно: у меня есть доказательства. Он прячет большие дозы кокаина в свои замечательные конденсаторы — ловкий способ вывозить наркотики.
Ну, теперь я жму до конца, поскольку мне уже все ясно и я уверен в своей правоте. Я вдруг обнаруживаю в себе тот самый внутренний подъем, который дает потрясающие результаты в конце расследований. В этот момент я чувствую себя великолепно. Согласитесь, что это огромное удовлетворение — воссоздать правду! Расхождение во мнениях во время допроса — еще один козырь в моих руках, поскольку дает мне возможность конкретизировать мысль.
Я говорю как медиум, с закрытыми глазами, не обращая внимания на учителя, который с грехом пополам пытается перевести то, что слышит…
— Он был в контакте со Стендли, аптекарем, Стоуном, Хиггинсом, Мартой Обюртен. Однажды вместе с Мартой они решили схитрить и оставить для себя небольшое количество кокаина, чтобы загнать налево… Девушка взялась толкнуть дурь, припрятанную Дагглом.
— Позвольте, — робко прерывает меня учитель, — но что означает «загнать налево», «дурь» и «толкнуть».
Я отмахиваюсь от его словарных затруднений, как от мухи…
— Не обращайте внимания, он прекрасно понимает, что я говорю… Одним словом, они вели торговлю сами по себе. Но только хозяева все-таки заметили и решили ликвидировать Даггла, поскольку он стал опасен… Он мог попасться, и тогда бизнесу крышка. Происшествие было не случайностью, а покушением! Но оно провалилось, однако послужило предупреждением Дагглу. Они не могли его замочить прямо так, сразу после неудавшейся попытки, поскольку внимание полиции привлекло бы убийство свидетеля…
Я щелкаю пальцами, открываю глаза и в упор смотрю на радиомастера.
Он упал в кресло и говорит, говорит…
— Что он там лепечет?
У учителя на лице отвращение. Он отворачивает голову от Даггла и смотрит на него только боковым зрением, чтобы не упускать из виду, что тот вещает, и переводит на одном дыхании:
— Он признает… Он говорит, что был всего лишь игрушкой в их руках, он ничего не знал…
Я думаю о Марте.
Ей это дорого обошлось. Они ее отравили, и теперь у нее на животе растет огород…
— Хорошо. Теперь вопрос ребром, как говорят самураи, — прерываю я деревенского полиглота. — Куда уходили эти замечательные конденсаторы?
Ответ:
— Адреса разные. Но во всяком случае, всегда на привокзальные склады, то во Франции, то в Бельгии, то в Италии.
— Вы знаете Хиггинса? Ответ:
— Я видел его один или два раза…
— Где он прячется? Ответ:
— Не знаю.
— Были ли у него особые приметы? Ответ:
— Французский акцент. Тут я торможу… Это очень интересное обстоятельство.
— Знаете ли вы Ролле, Эммануэля Ролле? Ответ:
— Я иногда видел его вместе с Мартой…
— Был ли он членом банды Стоуна? Ответ:
— Я не знаю…
— Во время так называемого происшествия он был один в машине? Ответ:
— Нет. Он был с Хиггинсом.
— Кто вел машину? Ответ:
— Хиггинс…
Я испускаю крик, как гладиатор после победы. Итак, осужденный не лгал. Эммануэль Ролле невиновен! Я подозревал, что именно так и было, только думал, что несчастный случай произошел по вине Марты и, чтобы спасти ей жизнь, Ролле взял вину на себя…
Но все пока окутано толстым покровом тайны…
— Хорошо… — говорю я. — Господин Ротсон…
— Робсон!
— Господин Робсон, я вас благодарю за вашу бесценную помощь. Время не ждет, мне надо ехать. Вот вам пистолет. Держите этого молодца на мушке, пока не прибудет полиция. Я сейчас их вызову… Когда они приедут, скажите, чтобы они срочно вызвали инспектора Брандона. Он находится в гостинице «Коронованный лев» в Нортхемптоне… Вы запомните?
Он кивает головой в знак согласия и сумасшедшим взглядом смотрит на пистолет, который я сую в его руку. Естественно, что ему сподручнее было бы держать указку…
— До свидания, господин Ропсон… Несмотря ни на что, он находит силы, чтобы тихо протестовать в который уже раз:
— Робсон!
Глава 17
В которой пойдет речь о том, что пора заканчивать эту историю!
Малышка Долли, я надеюсь, надолго запомнит финал нашей бурной ночи.
Я приехал к ней в ее маленькую квартирку, опоздав на два часа, но, клянусь, компенсировал ей свое опоздание.
Мы начали с самого жареного, пропустив, к чертям, закуски. Так делают только очень изголодавшиеся люди.
Сначала я исполнил «маленького жандарма», потом мы вместе — номер «девушка, набивающая стулья», плавно перешли на «мама-дядя», попробовали «тачку по-японски», ну а уж напоследок, за полчаса до отъезда в аэропорт, я придумал еще один трюк, который назвал «девушка в тумане». Название удачное, особенно если учесть выпученные глаза Долли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Он очень любезен, этот учитель. Страшно застенчивый, смешной и очень молодой. С головой слишком быстро выросшего юноши, отупевшего от учебы. Я так понимаю, что он пришел поглазеть на работу кузнеца ради развлечения, вместо того чтобы кадрить местных тоскующих красавиц…
— Мы могли бы поговорить с вами спокойно?
Мы выходим.
— Видите ли, господин… э-э…
— Робсон!
— Да, так вот, господин Робсон, мне хотелось бы узнать кое-что о самом Даггле. Прежде всего, чем он занимается?
Учитель задумывается.
— Он делает радиоконденсаторы.
— И на этом можно заработать?
— Думаю, да. Он работает на заграницу. Это специальная модель, кажется, которую он сам разработал, и она хорошо продается во Франции и Бельгии…
Мне кажется, что я сплю.
— Видите ли… радиоконденсаторы… Я всегда думал, что их выпускают на специализированных заводах. Вы так не считаете, господин… э-э…
— Робсон.
— Нет, господин Робсон?
— Да… — бормочет он. То, что он мне только что сказал, открывает такие горизонты!
— Будьте любезны, господин Ронсон…
— Робсон!
— Да, господин Робсон, не могли бы вы пойти со мной к Дагглу? Вы будете переводчиком.
— Хорошо…
Он правда очень любезен. Будь у меня связи в британском министерстве просвещения, я бы начал хлопотать о его повышении по службе!
* * *
Дагтл сам выходит открывать.
Я быстро понимаю, что правильно сделал, пригласив с собой учителя. Это для Дагтла определенный психологический удар, поскольку учитель в деревне — даже английской — лицо значимое и мое появление в его компании весьма смахивает на официальный визит!
— Переведите Дагглу, — говорю я, решая, по своему обыкновению, врезать сразу под дых.
Я стараюсь сконцентрироваться, чтобы собрать воедино основательно перемешанные мысли…
— Скажите ему, что мне хорошо известно, что он член банды, торгующей наркотиками.
Бедняга учитель аж подпрыгивает. Но Даггл с почтением его слушает. Потом бледнеет и отвечает с жаром.
— Остынь, папаша! — кричу я, будто тот меня понимает. — Он отрицает? — спрашиваю я у учителя.
— Да…
— Скажите ему, что это бессмысленно: у меня есть доказательства. Он прячет большие дозы кокаина в свои замечательные конденсаторы — ловкий способ вывозить наркотики.
Ну, теперь я жму до конца, поскольку мне уже все ясно и я уверен в своей правоте. Я вдруг обнаруживаю в себе тот самый внутренний подъем, который дает потрясающие результаты в конце расследований. В этот момент я чувствую себя великолепно. Согласитесь, что это огромное удовлетворение — воссоздать правду! Расхождение во мнениях во время допроса — еще один козырь в моих руках, поскольку дает мне возможность конкретизировать мысль.
Я говорю как медиум, с закрытыми глазами, не обращая внимания на учителя, который с грехом пополам пытается перевести то, что слышит…
— Он был в контакте со Стендли, аптекарем, Стоуном, Хиггинсом, Мартой Обюртен. Однажды вместе с Мартой они решили схитрить и оставить для себя небольшое количество кокаина, чтобы загнать налево… Девушка взялась толкнуть дурь, припрятанную Дагглом.
— Позвольте, — робко прерывает меня учитель, — но что означает «загнать налево», «дурь» и «толкнуть».
Я отмахиваюсь от его словарных затруднений, как от мухи…
— Не обращайте внимания, он прекрасно понимает, что я говорю… Одним словом, они вели торговлю сами по себе. Но только хозяева все-таки заметили и решили ликвидировать Даггла, поскольку он стал опасен… Он мог попасться, и тогда бизнесу крышка. Происшествие было не случайностью, а покушением! Но оно провалилось, однако послужило предупреждением Дагглу. Они не могли его замочить прямо так, сразу после неудавшейся попытки, поскольку внимание полиции привлекло бы убийство свидетеля…
Я щелкаю пальцами, открываю глаза и в упор смотрю на радиомастера.
Он упал в кресло и говорит, говорит…
— Что он там лепечет?
У учителя на лице отвращение. Он отворачивает голову от Даггла и смотрит на него только боковым зрением, чтобы не упускать из виду, что тот вещает, и переводит на одном дыхании:
— Он признает… Он говорит, что был всего лишь игрушкой в их руках, он ничего не знал…
Я думаю о Марте.
Ей это дорого обошлось. Они ее отравили, и теперь у нее на животе растет огород…
— Хорошо. Теперь вопрос ребром, как говорят самураи, — прерываю я деревенского полиглота. — Куда уходили эти замечательные конденсаторы?
Ответ:
— Адреса разные. Но во всяком случае, всегда на привокзальные склады, то во Франции, то в Бельгии, то в Италии.
— Вы знаете Хиггинса? Ответ:
— Я видел его один или два раза…
— Где он прячется? Ответ:
— Не знаю.
— Были ли у него особые приметы? Ответ:
— Французский акцент. Тут я торможу… Это очень интересное обстоятельство.
— Знаете ли вы Ролле, Эммануэля Ролле? Ответ:
— Я иногда видел его вместе с Мартой…
— Был ли он членом банды Стоуна? Ответ:
— Я не знаю…
— Во время так называемого происшествия он был один в машине? Ответ:
— Нет. Он был с Хиггинсом.
— Кто вел машину? Ответ:
— Хиггинс…
Я испускаю крик, как гладиатор после победы. Итак, осужденный не лгал. Эммануэль Ролле невиновен! Я подозревал, что именно так и было, только думал, что несчастный случай произошел по вине Марты и, чтобы спасти ей жизнь, Ролле взял вину на себя…
Но все пока окутано толстым покровом тайны…
— Хорошо… — говорю я. — Господин Ротсон…
— Робсон!
— Господин Робсон, я вас благодарю за вашу бесценную помощь. Время не ждет, мне надо ехать. Вот вам пистолет. Держите этого молодца на мушке, пока не прибудет полиция. Я сейчас их вызову… Когда они приедут, скажите, чтобы они срочно вызвали инспектора Брандона. Он находится в гостинице «Коронованный лев» в Нортхемптоне… Вы запомните?
Он кивает головой в знак согласия и сумасшедшим взглядом смотрит на пистолет, который я сую в его руку. Естественно, что ему сподручнее было бы держать указку…
— До свидания, господин Ропсон… Несмотря ни на что, он находит силы, чтобы тихо протестовать в который уже раз:
— Робсон!
Глава 17
В которой пойдет речь о том, что пора заканчивать эту историю!
Малышка Долли, я надеюсь, надолго запомнит финал нашей бурной ночи.
Я приехал к ней в ее маленькую квартирку, опоздав на два часа, но, клянусь, компенсировал ей свое опоздание.
Мы начали с самого жареного, пропустив, к чертям, закуски. Так делают только очень изголодавшиеся люди.
Сначала я исполнил «маленького жандарма», потом мы вместе — номер «девушка, набивающая стулья», плавно перешли на «мама-дядя», попробовали «тачку по-японски», ну а уж напоследок, за полчаса до отъезда в аэропорт, я придумал еще один трюк, который назвал «девушка в тумане». Название удачное, особенно если учесть выпученные глаза Долли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31