я единственный в мире, кто видел, как из моря выходит человек с портфелем.
Джус не понял, отчего я смеюсь. Он потряс ещё раз портфель. Чёрные капли упали на песок.
— Я думаю, он быстро высохнет, — задумчиво сказал Джус. — Привычка — большое дело. Вчера мне пришла в голову мысль, как сделать в следующем доме воздух ещё более сухим. Надо использовать плиту, а трубы от неё провести во все отсеки.
«ФИТИЛЬ»
Корреспонденты ходили по лагерю весёлые — их сообщения о ходе экспедиции брали нарасхват.
— Ну как, теперь ясно, с чего начинать? — спрашивал Марлен толстого газетчика.
Тот хохотал и похлопывал Марлена по плечу.
— Молодой человек! — говорил он.
МАРЛЕНУ УЖЕ ЗА СОРОК.
Однажды его отвёл в сторону Киношник.
— Понимаете… — сказал он и начал крутить у Марлена на куртке пуговицу.
— Я слушаю вас.
— Понимаете, неуспех моей миссии под водой ставит меня в неловкое положение, — сказал Киношник.
— Осторожнее, оборвёте.
— Нет, я аккуратно. Так вот, я говорю, моё пребывание здесь не может не иметь какого-то результата. Улавливаете?
— Смутно.
— Сейчас объясню. За эту поездку я должен отчитаться плёнкой. Снятыми метрами. Сюжетом.
— Что вы хотите от меня?
— Я предлагаю: давайте придумаем. «Фитиль» имеет специфику. Разыграем сюжет.
— Я должен надеть акваланг, и вы снимете меня под водой? Или выходящим из воды?
— Нет, нет, сделаем проще. Вы бросите окурок в траву. Она загорится. Я сниму. Это будет: «Берегите крымский лес от пожара».
— Я не курю.
— Тогда сядьте. Ешьте рыбу, а кости бросайте на пляж. «Природу надо беречь».
Марлен посмотрел на него зелёными глазами.
— Я занят, — сказал, он. — У меня много работы. Возьмите другого. Вон двое отдыхают.
Киношник вздохнул и побрёл прочь.
— Чёрт его знает что! — сказал Марлен. — Ты слышал?
Я кивнул.
Он спохватился:
— Где моя пуговица?
Вместо пуговицы висела нитка.
ТРЕТИЙ ЭКИПАЖ
Водолазы ушли под воду. Мы провожали их, стоя на палубах катеров.
Потом мы сошли на берег и из командного пункта снова увидели их. Техники наладили телевизор. На голубом экране были видны спины ребят. Они возились с магнитофоном. Потом один повернулся. Он не знал, что мы видим его. Он смотрел на нас серьёзно и не улыбался. Даже морщился. На лбу у него были капли.
— Двадцать пять метров — это уже не шутки! — сказал Марлен.
Он догадался, о чём я думаю.
Через неделю придёт из Азовского моря танкерок. В цистерне он привезёт для вольера рыб: осетров, кефалей, камбал. Обещают достать и катранов. На дне смонтируют и пустят буровую вышку.
НАЧНЁТСЯ САМАЯ ГЛАВНАЯ РАБОТА.
А я уеду. О том, что пора уезжать, я думаю каждый день.
ШТОРМОВОЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ
Только я собрался ехать, как пришло штормовое предупреждение.
— В течение ближайших часов ожидается юго-западный ветер до десяти баллов. Дождь. Я не могу отпустить вас на мотоцикле. Вас смоет, — сказал Павлов.
— Ладно, — сказал я. — А как же ребята там, в доме? Конечно, я останусь — вдруг понадобится помощь. Все-таки лишняя пара рук. А не поднять ли дом?
Павлов задумался. Потом он поскрёб подбородок и сказал:
— Попробуем оставить… Всё-таки двадцать пять метров.
На всякий случай он пригласил в палатку Марлена и ещё несколько человек.
Все выслушали его и тоже сказали:
— Оставить!
Небо на юге начало темнеть. Над морем появились низкие, рваные облака. Они неслись над самой водой и светились розовым светом.
Горы притихли. Дышать стало трудно.
— Надо всё закрепить по-штормовому, — сказал Павлов. — Лодки вытащить на берег. Передайте буксирам: перейти под защиту скал.
Вершины гор озарились первой вспышкой молнии. Сухой треск прокатился над бухтой. Море почернело. Над палатками тонко запел ветер.
Около Сашиной загородки суетились водолазы. Ими командовала женщина. Сашу вытащили на берег, положили в ящик с водой. Шесть парней поволокли ящик в глубь берега.
— Осторожнее, осторожнее! — говорила женщина. Она шла следом. Саша послушно пыхтел.
БУДЕТ ШТОРМ!
ШТОРМ
Ветер усилился. Волны, до сих пор беспорядочно плясавшие у входа в бухту, выстроились рядами. Они шли теперь, как солдаты на приступ, вал за валом. Белые одиночные шапки пены слились в длинные гребни. Плеск воды превратился в угрожающий гул. По брезентовому пологу палатки застучали первые капли дождя.
Мы сидели на командном пункте и смотрели, как на экране телевизора неторопливо перемещаются силуэты наших товарищей.
— Надо им сказать, — пробормотал Павлов.
Он взял телефонную трубку, нажал кнопку вызова и, когда человек на экране тоже поднёс к уху трубку, сказал:
— У нас ветер южный, семь баллов. Ожидаем дальнейшего ухудшения погоды. Как себя чувствуете?
Силуэт на экране закивал головой и громко, через динамик, ответил:
— У нас всё в порядке.
Павлов кивнул.
— Будьте внимательнее!
Палатку рвануло. Дождь зашумел ровно и сильно. Через минуту он хлестал, как из пожарного рукава.
Грохот волн на берегу превратился в сплошной рёв.
Стемнело.
— Надо пойти посмотреть, как лагерь, — сказал Павлов.
— Я с вами.
Мы закутались в плащи и вышли из палатки в темноту.
Ветер подхватил нас. Потоки воды били по лицу, мелкие холодные струи бежали за воротник.
Прикрывая глаза рукой, я посмотрел, где Павлов. Его чёрная фигура маячила впереди. Павлов размахивал руками и что-то кричал.
Увязая в песке, я направился к нему.
Впереди метались и шумели люди: опрокинуло палатку. Трое парней собирали и прятали под упавший брезент вещи, заново крепили углы. Верёвки в их руках извивались, как змеи.
Мы вышли на берег. Море слабо светилось. Было видно, как возникают в темноте волны. Они появлялись, росли и опрокидывались, заливая пляж сияющими потоками.
Под ногами шевелился песок, перемешанный с водой. Он двигался, тёк.
В разрыве между тучами показалась луна. Призрачный зелёный свет упал на скалы. Позади нас гудели и надувались парусами палатки. Пробиваясь сквозь рёв ветра, откуда-то из-за палаток доносился неясный шум.
— Бежим туда! — крикнул Павлов.
Спотыкаясь и увязая в мокром песке, мы выбежали из городка. Огибая наш лагерь, к морю стремился поток. Неизвестно откуда взявшаяся река рвалась к бухте. С водой мчались ветки, охапки травы, стволы деревьев.
Край берега, на котором я стоял, зашатался. Я отпрыгнул. Подмытый водой берег обрушился, распался на куски и исчез, унесённый течением.
— Может смыть лагерь! — крикнул мне в ухо Павлов.
Мы побрели назад.
Откинув полог, протиснулись внутрь первой палатки.
Голубой экран на пульте управления не горел.
Люди, тесным кружком стоявшие около него, молчали.
— Нет связи с домом, — сказал дежурный. — Оборвало все кабели!
ЧТО С ДОМОМ?
В эту ночь в лагере никто не спал. Мы сидели на командном пункте и ждали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
Джус не понял, отчего я смеюсь. Он потряс ещё раз портфель. Чёрные капли упали на песок.
— Я думаю, он быстро высохнет, — задумчиво сказал Джус. — Привычка — большое дело. Вчера мне пришла в голову мысль, как сделать в следующем доме воздух ещё более сухим. Надо использовать плиту, а трубы от неё провести во все отсеки.
«ФИТИЛЬ»
Корреспонденты ходили по лагерю весёлые — их сообщения о ходе экспедиции брали нарасхват.
— Ну как, теперь ясно, с чего начинать? — спрашивал Марлен толстого газетчика.
Тот хохотал и похлопывал Марлена по плечу.
— Молодой человек! — говорил он.
МАРЛЕНУ УЖЕ ЗА СОРОК.
Однажды его отвёл в сторону Киношник.
— Понимаете… — сказал он и начал крутить у Марлена на куртке пуговицу.
— Я слушаю вас.
— Понимаете, неуспех моей миссии под водой ставит меня в неловкое положение, — сказал Киношник.
— Осторожнее, оборвёте.
— Нет, я аккуратно. Так вот, я говорю, моё пребывание здесь не может не иметь какого-то результата. Улавливаете?
— Смутно.
— Сейчас объясню. За эту поездку я должен отчитаться плёнкой. Снятыми метрами. Сюжетом.
— Что вы хотите от меня?
— Я предлагаю: давайте придумаем. «Фитиль» имеет специфику. Разыграем сюжет.
— Я должен надеть акваланг, и вы снимете меня под водой? Или выходящим из воды?
— Нет, нет, сделаем проще. Вы бросите окурок в траву. Она загорится. Я сниму. Это будет: «Берегите крымский лес от пожара».
— Я не курю.
— Тогда сядьте. Ешьте рыбу, а кости бросайте на пляж. «Природу надо беречь».
Марлен посмотрел на него зелёными глазами.
— Я занят, — сказал, он. — У меня много работы. Возьмите другого. Вон двое отдыхают.
Киношник вздохнул и побрёл прочь.
— Чёрт его знает что! — сказал Марлен. — Ты слышал?
Я кивнул.
Он спохватился:
— Где моя пуговица?
Вместо пуговицы висела нитка.
ТРЕТИЙ ЭКИПАЖ
Водолазы ушли под воду. Мы провожали их, стоя на палубах катеров.
Потом мы сошли на берег и из командного пункта снова увидели их. Техники наладили телевизор. На голубом экране были видны спины ребят. Они возились с магнитофоном. Потом один повернулся. Он не знал, что мы видим его. Он смотрел на нас серьёзно и не улыбался. Даже морщился. На лбу у него были капли.
— Двадцать пять метров — это уже не шутки! — сказал Марлен.
Он догадался, о чём я думаю.
Через неделю придёт из Азовского моря танкерок. В цистерне он привезёт для вольера рыб: осетров, кефалей, камбал. Обещают достать и катранов. На дне смонтируют и пустят буровую вышку.
НАЧНЁТСЯ САМАЯ ГЛАВНАЯ РАБОТА.
А я уеду. О том, что пора уезжать, я думаю каждый день.
ШТОРМОВОЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ
Только я собрался ехать, как пришло штормовое предупреждение.
— В течение ближайших часов ожидается юго-западный ветер до десяти баллов. Дождь. Я не могу отпустить вас на мотоцикле. Вас смоет, — сказал Павлов.
— Ладно, — сказал я. — А как же ребята там, в доме? Конечно, я останусь — вдруг понадобится помощь. Все-таки лишняя пара рук. А не поднять ли дом?
Павлов задумался. Потом он поскрёб подбородок и сказал:
— Попробуем оставить… Всё-таки двадцать пять метров.
На всякий случай он пригласил в палатку Марлена и ещё несколько человек.
Все выслушали его и тоже сказали:
— Оставить!
Небо на юге начало темнеть. Над морем появились низкие, рваные облака. Они неслись над самой водой и светились розовым светом.
Горы притихли. Дышать стало трудно.
— Надо всё закрепить по-штормовому, — сказал Павлов. — Лодки вытащить на берег. Передайте буксирам: перейти под защиту скал.
Вершины гор озарились первой вспышкой молнии. Сухой треск прокатился над бухтой. Море почернело. Над палатками тонко запел ветер.
Около Сашиной загородки суетились водолазы. Ими командовала женщина. Сашу вытащили на берег, положили в ящик с водой. Шесть парней поволокли ящик в глубь берега.
— Осторожнее, осторожнее! — говорила женщина. Она шла следом. Саша послушно пыхтел.
БУДЕТ ШТОРМ!
ШТОРМ
Ветер усилился. Волны, до сих пор беспорядочно плясавшие у входа в бухту, выстроились рядами. Они шли теперь, как солдаты на приступ, вал за валом. Белые одиночные шапки пены слились в длинные гребни. Плеск воды превратился в угрожающий гул. По брезентовому пологу палатки застучали первые капли дождя.
Мы сидели на командном пункте и смотрели, как на экране телевизора неторопливо перемещаются силуэты наших товарищей.
— Надо им сказать, — пробормотал Павлов.
Он взял телефонную трубку, нажал кнопку вызова и, когда человек на экране тоже поднёс к уху трубку, сказал:
— У нас ветер южный, семь баллов. Ожидаем дальнейшего ухудшения погоды. Как себя чувствуете?
Силуэт на экране закивал головой и громко, через динамик, ответил:
— У нас всё в порядке.
Павлов кивнул.
— Будьте внимательнее!
Палатку рвануло. Дождь зашумел ровно и сильно. Через минуту он хлестал, как из пожарного рукава.
Грохот волн на берегу превратился в сплошной рёв.
Стемнело.
— Надо пойти посмотреть, как лагерь, — сказал Павлов.
— Я с вами.
Мы закутались в плащи и вышли из палатки в темноту.
Ветер подхватил нас. Потоки воды били по лицу, мелкие холодные струи бежали за воротник.
Прикрывая глаза рукой, я посмотрел, где Павлов. Его чёрная фигура маячила впереди. Павлов размахивал руками и что-то кричал.
Увязая в песке, я направился к нему.
Впереди метались и шумели люди: опрокинуло палатку. Трое парней собирали и прятали под упавший брезент вещи, заново крепили углы. Верёвки в их руках извивались, как змеи.
Мы вышли на берег. Море слабо светилось. Было видно, как возникают в темноте волны. Они появлялись, росли и опрокидывались, заливая пляж сияющими потоками.
Под ногами шевелился песок, перемешанный с водой. Он двигался, тёк.
В разрыве между тучами показалась луна. Призрачный зелёный свет упал на скалы. Позади нас гудели и надувались парусами палатки. Пробиваясь сквозь рёв ветра, откуда-то из-за палаток доносился неясный шум.
— Бежим туда! — крикнул Павлов.
Спотыкаясь и увязая в мокром песке, мы выбежали из городка. Огибая наш лагерь, к морю стремился поток. Неизвестно откуда взявшаяся река рвалась к бухте. С водой мчались ветки, охапки травы, стволы деревьев.
Край берега, на котором я стоял, зашатался. Я отпрыгнул. Подмытый водой берег обрушился, распался на куски и исчез, унесённый течением.
— Может смыть лагерь! — крикнул мне в ухо Павлов.
Мы побрели назад.
Откинув полог, протиснулись внутрь первой палатки.
Голубой экран на пульте управления не горел.
Люди, тесным кружком стоявшие около него, молчали.
— Нет связи с домом, — сказал дежурный. — Оборвало все кабели!
ЧТО С ДОМОМ?
В эту ночь в лагере никто не спал. Мы сидели на командном пункте и ждали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18