Похоже еще один пункт плана выполнен. Теперь дочь вождя, да?»
Андреа подошел к столбу. Ла-Вай-Ли сердито зыркнула на него, но тут же выражение ее лица сменилось, словно где-то внутри нее вместо часто диагностируемого знахарями и врачами разлива желчи произошел разлив сиропа.
— О чужеземец… — пролепетала она. — Я так ждала тебя, я верила что ты придешь, и избавишь меня…
— От страшной участи, — закончил за нее Андреа. — Может хоть ты здесь будешь говорить по-человечески, а? Ну-ка погоди…
Толщина привязи явно не соответствовала возможностям столового ножа, поэтому Андреа предпочел потратить лишнюю минуту, и распутать несложный узел, а затем он как баран на привязи, принялся ходить вокруг столба, раскручивая канат. Освобожденная девушка с тем же сладостным выражением лица сначала пала на колени, потом медленно поднялась, и бросилась в объятия спасителя, подставляя губы под поцелуй. Андреа поддержал благое начинание, и когда поцелуй окончился, удовлетворенно распрямился — хоть что-то в этом обряде перехода в единый сценарий оказалось не фальшивым. По своей ли воле, по необходимости ли, но спасенная Ла-Вай-Ли целовалась добросовестно.
«Интересно, хорошо ли эту сцену видел Изя?» — усмехнулся про себя Андреа, и на случай, если не очень, потянулся повторить — пусть завидует! Девушка не то что бы сопротивлялась, но второй дубль получился гораздо более коротким. Отстранившись, Ла-Вай-Ли сказала:
— Пока хватит. Я конечно очень рада, но у тебя скоро будут еще дела. Все остальное полагается потом.
— Так. И какие дела меня ждут?
— Ну… — замялась девушка, и Андреа почувствовал, что начинает злиться:
— Слушай, киска. У вас тут и так всё шьют белыми нитками. А меня за дурака держать пытаются — думаешь, приятно? А коли уж мне неприятно, так и я остальным тоже могу жизнь подпортить. Вот прямо сейчас и начну, например тебе. "Страшной участию не обещаю, но все остальное сооружу.
— Ты чего, а? — искренне удивилась Ла-Вай-Ли. — Я тебе не нравлюсь? Тогда зачем выбрал?
— Да нет, ты ничего… То есть ты мне очень нравишься! — фальшиво заверил Андреа, перед глазами которого вдруг встала Голди, и почему-то Ану-инэн рядом. Интересно, а как целуются они? Он помотал головой, отгоняя видение, и продолжил:
— Но мне тут у вас странно. Спектакль этот дурацкий, намёки всяческие. Я уже начинаю путаться, а что тут вообще идет от Авторов, что от себя, а что в обряд входит.
— Так в этом и смысл! — воскликнула девушка, и тут же заговорила нараспев:
— О, чужеземный незнакомец, ты спас меня, и сердце мое, и так тебе уже принадлежащее, теперь принадлежит тебе.
Теперь настала очередь Андреа произнести удивленно:
— Ты чего, а?
А Ла-Вай-Ли, продолжала, даже глаза чуть-чуть прикрыв:
— Но есть в нашем племени молодой воин, благородный и достойный, чьё сердце принадлежит мне, хотя я его и не брала. Он не сможет спокойно глядеть на нас, и прежде чем наши судьбы — она вдруг приоткрыла глаз, для того чтоб многозначительно подмигнуть, — и тела, так вот, прежде чем они сольются, он встанет на твоем пути!
— Эй, чужеземец! — раздался знакомый голос. Андреа обернулся — черноволосый Шоколадка сидел верхом на ездовой собаке, помахивая длинным кнутом.
— Что ты тут делаешь в объятиях Девушки-Чье-Лицо-Подобно-Дофактической-Луне-И-Которая-Зовет-Себя-Ла-Вай-Ли?
— Это он и есть, что ли? — тихо спросил Андреа. Ла-Вай-Ли кивнула.
Андреа вздохнул. Ладно, в конце концов обряд так обряд. Будем соответствовать. Он набрал воздуху в легкие и заговорил звучно и торжественно:
— Я спас ее от кровожадных мутантов, готовивших ей ужасную… то есть страшную участь. И только что она в процессе поцелуя вручила мне свое сердце!
Андреа представил себе эту картину во всех физиологических подробностях, и на секунду почувствовал себя дурно. Чтобы поддержать свой боевой дух, он воскликнул:
— А где был в это время ты, о Брат-Лицо-Как… э… — Вобщем, где ты был?!
— Ты не смеешь называть меня братом, Сын-Публичной-Женщины-Отдавшейся-Грязному-Ослу-В-Извращенной-Форме-При-Большом-Скоплении-Народа-Прямо-На-Базарной-Площади! И твоя кровь сейчас смоет мое оскорбление!
Андреа вздохнул, обнажил столовый прибор, и пошел навстречу сопернику. Тот, громко щелкнув кнутом соскочил с собаки, оскалил зубы, и сделал ненавидящее лицо.
«Классно играет парень!» — восхитился про себя Андреа. — «Хоть один энтузиаст нашелся…»
Тем временем Шоколадка махнул кнутом еще раз, его конец громко хлопнул перед самым носом соперника, и тот час же метнулся назад к хозяину, словно дрессированная и очень проворная змея.
Андреа усмехнулся. Сейчас он чувствовал себя вполне в своей тарелке: шел боевой эпизод Истории, противник был силен, но победить может только он сам, крутой герой, а Шоколадка своим сопротивлением лишь доставит ему вящее удовольствие. Не, это единый сценарий определенно начал нравиться Андреа!
Он махнул в воздухе ножом, и сделал выпад. В этот момент кнут ударил снова, и на этот раз звуковым эффектом не ограничилось. Древний клинок улетел в сторону, на руке Андреа мгновенно вспухла красная полоса, в глазах потемнело от боли, а сквозь сжавшиеся зубы прорвалось злое шипение. Но сильнее боли было удивление Андреа. Он даже на секунду остановился, и тут же получил новый удар, который отбросил его чуть ли не на метр назад.
— Эй, ты, что с тобой?! — заорал Андреа, уворачиваясь от очередного удара.
— Да погоди ты! — крикнул он во второй раз, когда кнут снова вспорол песок рядом с его ногой, выбив длинный серый фонтанчик. Андреа сознавал, что выглядит чуть ли не смешно, но продолжал уворачиваться, постепенно отодвигаясь к дальнему краю лощинки, туда же, куда недавно сбежали мутанты.
«Но не могу же я так бежать все время? А ну, вперед, ятить-колотить!» — прикрикнул на себя он, и кинулся вперед, угодив под удар, но сумевши схватить кнут, и рвануть его на себя. Шоколадка такого не ожидал, он повалился на Андреа сверху, и они покатились по песку. Вошедший в раж схватки Андреа уже безо всяких размышлений, где обряд, а где сценарий, всерьёз подбирался к горлу Шоколадки, отбивая его попытки добраться до своего, время от времени получая удары коленями в живот, и пытаясь ответить на них тем же.
С кнутом Шоколадка мог творить чудеса ловкости и меткости, но вот в рукопашной схватке оказался слабее. В конце концов Андреа сумел его заломать, и прижал к земле, готовясь придушить окончательно. Но в тот короткий момент, когда они оба застыли перед решающим усилием, он вспомнил, что на самом деле это все глупый обряд чего-то… Поэтому он не стал сжимать руки, а лишь спросил, задыхаясь:
— Ты… Ты же должен был мне поддаться! Или я опять ничего не понял?
— Должен… — так же задыхаясь, ответил Шоколадка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
Андреа подошел к столбу. Ла-Вай-Ли сердито зыркнула на него, но тут же выражение ее лица сменилось, словно где-то внутри нее вместо часто диагностируемого знахарями и врачами разлива желчи произошел разлив сиропа.
— О чужеземец… — пролепетала она. — Я так ждала тебя, я верила что ты придешь, и избавишь меня…
— От страшной участи, — закончил за нее Андреа. — Может хоть ты здесь будешь говорить по-человечески, а? Ну-ка погоди…
Толщина привязи явно не соответствовала возможностям столового ножа, поэтому Андреа предпочел потратить лишнюю минуту, и распутать несложный узел, а затем он как баран на привязи, принялся ходить вокруг столба, раскручивая канат. Освобожденная девушка с тем же сладостным выражением лица сначала пала на колени, потом медленно поднялась, и бросилась в объятия спасителя, подставляя губы под поцелуй. Андреа поддержал благое начинание, и когда поцелуй окончился, удовлетворенно распрямился — хоть что-то в этом обряде перехода в единый сценарий оказалось не фальшивым. По своей ли воле, по необходимости ли, но спасенная Ла-Вай-Ли целовалась добросовестно.
«Интересно, хорошо ли эту сцену видел Изя?» — усмехнулся про себя Андреа, и на случай, если не очень, потянулся повторить — пусть завидует! Девушка не то что бы сопротивлялась, но второй дубль получился гораздо более коротким. Отстранившись, Ла-Вай-Ли сказала:
— Пока хватит. Я конечно очень рада, но у тебя скоро будут еще дела. Все остальное полагается потом.
— Так. И какие дела меня ждут?
— Ну… — замялась девушка, и Андреа почувствовал, что начинает злиться:
— Слушай, киска. У вас тут и так всё шьют белыми нитками. А меня за дурака держать пытаются — думаешь, приятно? А коли уж мне неприятно, так и я остальным тоже могу жизнь подпортить. Вот прямо сейчас и начну, например тебе. "Страшной участию не обещаю, но все остальное сооружу.
— Ты чего, а? — искренне удивилась Ла-Вай-Ли. — Я тебе не нравлюсь? Тогда зачем выбрал?
— Да нет, ты ничего… То есть ты мне очень нравишься! — фальшиво заверил Андреа, перед глазами которого вдруг встала Голди, и почему-то Ану-инэн рядом. Интересно, а как целуются они? Он помотал головой, отгоняя видение, и продолжил:
— Но мне тут у вас странно. Спектакль этот дурацкий, намёки всяческие. Я уже начинаю путаться, а что тут вообще идет от Авторов, что от себя, а что в обряд входит.
— Так в этом и смысл! — воскликнула девушка, и тут же заговорила нараспев:
— О, чужеземный незнакомец, ты спас меня, и сердце мое, и так тебе уже принадлежащее, теперь принадлежит тебе.
Теперь настала очередь Андреа произнести удивленно:
— Ты чего, а?
А Ла-Вай-Ли, продолжала, даже глаза чуть-чуть прикрыв:
— Но есть в нашем племени молодой воин, благородный и достойный, чьё сердце принадлежит мне, хотя я его и не брала. Он не сможет спокойно глядеть на нас, и прежде чем наши судьбы — она вдруг приоткрыла глаз, для того чтоб многозначительно подмигнуть, — и тела, так вот, прежде чем они сольются, он встанет на твоем пути!
— Эй, чужеземец! — раздался знакомый голос. Андреа обернулся — черноволосый Шоколадка сидел верхом на ездовой собаке, помахивая длинным кнутом.
— Что ты тут делаешь в объятиях Девушки-Чье-Лицо-Подобно-Дофактической-Луне-И-Которая-Зовет-Себя-Ла-Вай-Ли?
— Это он и есть, что ли? — тихо спросил Андреа. Ла-Вай-Ли кивнула.
Андреа вздохнул. Ладно, в конце концов обряд так обряд. Будем соответствовать. Он набрал воздуху в легкие и заговорил звучно и торжественно:
— Я спас ее от кровожадных мутантов, готовивших ей ужасную… то есть страшную участь. И только что она в процессе поцелуя вручила мне свое сердце!
Андреа представил себе эту картину во всех физиологических подробностях, и на секунду почувствовал себя дурно. Чтобы поддержать свой боевой дух, он воскликнул:
— А где был в это время ты, о Брат-Лицо-Как… э… — Вобщем, где ты был?!
— Ты не смеешь называть меня братом, Сын-Публичной-Женщины-Отдавшейся-Грязному-Ослу-В-Извращенной-Форме-При-Большом-Скоплении-Народа-Прямо-На-Базарной-Площади! И твоя кровь сейчас смоет мое оскорбление!
Андреа вздохнул, обнажил столовый прибор, и пошел навстречу сопернику. Тот, громко щелкнув кнутом соскочил с собаки, оскалил зубы, и сделал ненавидящее лицо.
«Классно играет парень!» — восхитился про себя Андреа. — «Хоть один энтузиаст нашелся…»
Тем временем Шоколадка махнул кнутом еще раз, его конец громко хлопнул перед самым носом соперника, и тот час же метнулся назад к хозяину, словно дрессированная и очень проворная змея.
Андреа усмехнулся. Сейчас он чувствовал себя вполне в своей тарелке: шел боевой эпизод Истории, противник был силен, но победить может только он сам, крутой герой, а Шоколадка своим сопротивлением лишь доставит ему вящее удовольствие. Не, это единый сценарий определенно начал нравиться Андреа!
Он махнул в воздухе ножом, и сделал выпад. В этот момент кнут ударил снова, и на этот раз звуковым эффектом не ограничилось. Древний клинок улетел в сторону, на руке Андреа мгновенно вспухла красная полоса, в глазах потемнело от боли, а сквозь сжавшиеся зубы прорвалось злое шипение. Но сильнее боли было удивление Андреа. Он даже на секунду остановился, и тут же получил новый удар, который отбросил его чуть ли не на метр назад.
— Эй, ты, что с тобой?! — заорал Андреа, уворачиваясь от очередного удара.
— Да погоди ты! — крикнул он во второй раз, когда кнут снова вспорол песок рядом с его ногой, выбив длинный серый фонтанчик. Андреа сознавал, что выглядит чуть ли не смешно, но продолжал уворачиваться, постепенно отодвигаясь к дальнему краю лощинки, туда же, куда недавно сбежали мутанты.
«Но не могу же я так бежать все время? А ну, вперед, ятить-колотить!» — прикрикнул на себя он, и кинулся вперед, угодив под удар, но сумевши схватить кнут, и рвануть его на себя. Шоколадка такого не ожидал, он повалился на Андреа сверху, и они покатились по песку. Вошедший в раж схватки Андреа уже безо всяких размышлений, где обряд, а где сценарий, всерьёз подбирался к горлу Шоколадки, отбивая его попытки добраться до своего, время от времени получая удары коленями в живот, и пытаясь ответить на них тем же.
С кнутом Шоколадка мог творить чудеса ловкости и меткости, но вот в рукопашной схватке оказался слабее. В конце концов Андреа сумел его заломать, и прижал к земле, готовясь придушить окончательно. Но в тот короткий момент, когда они оба застыли перед решающим усилием, он вспомнил, что на самом деле это все глупый обряд чего-то… Поэтому он не стал сжимать руки, а лишь спросил, задыхаясь:
— Ты… Ты же должен был мне поддаться! Или я опять ничего не понял?
— Должен… — так же задыхаясь, ответил Шоколадка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109